– И сколько ты там пробыл?
– Девятнадцать лет.
Кори тихонько присвистнул:
– А как тебе удалось выбраться оттуда?
– Сбежал. Пересек лужайку, перелез через ворота и пошел вперед, говоря себе, что, изменив кое–что, я, возможно, смогу вернуться в мир и жить в нем. Но не как Генри К. Карпентер. Я простился с Генри К. Карпентером, и на свет Божий родился Карп.
Последовало длительное молчание.
Потом тщедушный человечек сказал:
– Вы понимаете, я не могу обвинять Грогана. За недостаточностью улик. Поэтому в своем личном зале суда я закрыл это дело.
– Но ты знаешь, что именно он нанял тот грузовик?
– Да, я в этом совершенно уверен, – подтвердил Карп. – Но что я могу сделать? То есть я хочу сказать, я ничего не собираюсь предпринимать.
– Тогда зачем ты вернулся сюда?
Карп безмятежно улыбнулся.
– Чтобы следить, – сказал он. – Следить за Уолтером Гроганом изо дня в день. Следить, как он стареет, как Время хватает его своими зубами. По крайней мере, в этом я нахожу определенное удовлетворение. Хотите еще кофе?
– Нет, спасибо, – ответил Кори. – Мне пора отчаливать.
– Но на улице еще темно, – возразил коротышка и указал на окно. – Посмотрите, видите, там еще совсем темно.
– Да я не боюсь, – бросил Кори, а про себя уточнил: «Во всяком случае, не слишком».
Он улыбнулся Карпу, быстро открыл дверь и вышел. Миновав коридор, он спустился по лестнице, направляясь к парадной двери, выходящей на Мэрион–стрит. На мгновение Кори задумался, говоря себе, что Мэрион–стрит, возможно, ловушка или, по крайней мере, это риск, очень большой риск.
«Откуда тебе знать, – предупреждал он себя. – Ведь эти бандиты Кингсли могут шататься здесь поблизости и как бы невзначай расспрашивать местных жителей, особенно тех, которые обычно собираются на углу и не находят лучшего занятия, чем обсуждать всякие новости. Поэтому, возможно, банда Кингсли уже подготовилась к удару и теперь находится во всеоружии. Возможно, кто–то уже сообщил им, что тебя видели с Карпом, что в последний раз тебя с Карпом видели, когда вы направлялись к Мэрион–стрит, где Карп обитает в квартире на втором этаже. Думаю, лучше выходить не на Мэрион, а в проулок».
Кори вернулся по коридору назад и постучал в дверь первой квартиры. После нескольких ударов она наконец открылась. Перед Кори стояла женщина, высокая, костлявая и почти седая. Она выглядела лет на шестьдесят или чуть старше. У нее под носом запеклась кровь, а под глазом красовался синяк.
– Чего надо? – недовольно буркнула она.
Кори вытащил бумажник и показал ей значок.
– Засунь его себе в… – сказала женщина и начала закрывать дверь, но он удержал ее. – Послушайте, я не вызывала полицию, – заявила женщина. – Боже правый, не знаю, почему так получается, но вы, гады, всегда приходите тогда, когда в вас нет никакой нужды!
– Дайте мне пройти. – Кори шагнул вперед, но женщина закрыла своим телом дверной проем.
– Говорю же, мне здесь не нужна никакая полиция. Я не собираюсь делать никаких заявлений. Вот так. Если я заявлю на него, то и он заявит на меня. И тогда вы увидите, что я с ним сделаю!
– Это не имеет никакого отношения ни к вам, ни к нему, – сказал Кори. – Я просто хочу выйти в проулок. Мы ищем кое–кого.
Он протиснулся мимо женщины и прошел через тускло освещенную комнату, где на кровати сидел очень маленький, худой и моложавый филиппинец. Все его лицо было разукрашено крошечными полосками оторванной кожи в тех местах, куда впивались ногти. Рот перекосился на одну сторону, словно у него была выбита челюсть. Правый глаз закрыт – заплыл и полиловел. Мужчина что–то быстро и неразборчиво сказал по–испански и продолжал говорить, пока Кори шел в кухню. В кухне Кори направился к черному ходу, открыл дверь и пересек задний двор до калитки в изгороди. Он открывал калитку очень медленно, пригнув голову, и внимательно осмотрел проулок.
«Похоже, все в порядке, – сказал он самому себе. – За одним исключением. Жаль, что тут нет ни одного фонаря. Ужасно темно».
По проулку Кори шел не спеша, болтая руками, правая рука описывала небольшую дугу, готовая в любой момент взяться за револьвер. Он прислушивался к малейшему шороху, отличающемуся от звуков его собственных шагов, но не улавливал ничего, и продолжал идти вперед, пока не вышел из проулка в том месте, где он пересекал Эддисон–авеню.
На Эддисон фонари освещали нескольких собак, собравшихся в стаю, и какого–то изрядно набравшегося пьяницу, лежащего ничком на пороге дома. С реки дул легкий ветерок, и у подъездов никого не было.
«Они все в своих постелях», – подумал Кори.
Ветерок предоставил им возможность поспать, спокойно и с удовольствием. Это спокойствие действительно было приятным и успокаивало нервы.
«Неужели ты нервничаешь? Давай признайся, что нервничаешь! А ведь ты не из нервных. Если бы ты правда был нервным, ты бы уже уносил ноги на восток к реке и размышлял о пирсе, доках, грузовых судах, готовых отплыть через несколько часов. Ты бы думал, что единственный надежный способ сохранить свою шкуру – погрузить ее на борт какого–нибудь судна и переправить через океан, туда, где нет никаких Кингсли и никаких его головорезов.
Слушай, знаешь, а это выход. Не хочешь взвесить все «за» и «против»? Не желаешь ли направить свои стопы к реке и взглянуть на эти пирсы и грузовые суда? Может, стоит отправиться в морское путешествие? Говоришь, ты не нервный?» – издевался он над медленно идущей мишенью, которая ощущала, что на нее смотрят тысячи глаз, что каждый шаг на запад по Эддисон приближает ее к гибели.
«Перестань, – приказал он себе. – Думай о чем–нибудь другом. О девушках, например. Не обязательно о какой–то конкретно. Вот возьмем хотя бы Нелли… Или загадку, которую она задала тебе, когда напилась и несла всякую чушь о фантазиях Рейфера, где фигурировало полтора миллиона, ровным счетом ничего не значащие для какого–то косоглазого. Вопрос в том, кто такой этот китаеза?»
Сзади тихо бибикнул автомобиль. Кори оглянулся и увидел машину, которая остановилась на другой стороне Эддисон–авеню. Он узнал ее, и в свете уличных фонарей и автомобильных фар рассмотрел через ветровое стекло, кто сидит в салоне. Это была платиновая блондинка.
Похоже, в автомобиле она была одна. Лита поманила его рукой, и Кори медленно перешел через дорогу, приблизившись к машине. Он размышлял, действительно ли Лита одна в автомобиле, и взвешивал возможность того, что кто–то сидит скрючившись на заднем сиденье так, чтобы его не было видно через окошко.
Лита открыла дверцу. За мгновение до того, как усесться в машину, Кори проверил пол перед задним сиденьем. Там было пусто. Тогда он сел рядом с девушкой, захлопнул дверцу и сказал себе: «Будь что будет. Просто плыви по течению».
Кори посмотрел на Литу. На ней была бледно–зеленая блузка с глубоким вырезом и легкая юбка в желтую и зеленую полоску. И под этим – ничего. Она смотрела в ветровое стекло, сидя, как ему сначала показалось, неподвижно, но потом он заметил, что одна рука ее двигается, медленно поднимая юбку вдоль бедра.
Кори откинулся на сиденье, а потом безразличным тоном осведомился:
– Как это вы оказались здесь в столь позднее время?
– Ехала мимо, – ответила она. – Объезжала окрестности. Пыталась найти эту китаезу.
– Китаезу?
– Ту маленькую косоглазую змею.
– Девушку? Служанку?
– Она опять выскользнула на улицу.
– И что?
– Я не стану с этим мириться, – спокойно сказала Лита. – Меня лучше не злить.
– Бросьте!
Она посмотрела на него:
– Что ты сказал?
– Я сказал, брось. Тебе ведь все равно.
Лита подвинулась на сиденье и села боком, чтобы видеть Кори. Прошло несколько минут, а она не проронила ни слова.
– Ты искала не девушку, – бросил Кори. – Ты искала меня.
– Неужели?
Он уверенно кивнул.
Лита хотела было что–то ответить, но заткнула себе рот, чтобы не сказать лишнего, а потом произнесла тихо и умоляюще:
– Ты не можешь сесть ко мне поближе?
– Конечно, – сказал Кори и тоже подвинулся.
Лита взяла его руку и положила на свое обнаженное бедро. Потом застонала и прижалась к нему.
– Я не могла заснуть, – объяснила она. – Мне нужно было тебя отыскать.
Мгновение спустя она коснулась рукой его щеки и сказала:
– Я хочу тебя.
– Прямо здесь?
Лита крепко зажмурилась. Хотела было кивнуть, но потом отрицательно замотала головой:
– Нет, не здесь, не на Эддисон. Все эти фонари…
– Тогда поехали. Искать подходящее место.
– Парк?
– Какую–нибудь маленькую улочку, где нет фонарей.
– Нет, – заявила она. – Не в машине.
– А где же?
– Может, поедем к тебе? – спросила она, но сама возразила, прежде чем Кори успел ответить: – Нет, нельзя.
