гражданин Тианы. Мой отец — член городского совета Ипатий.
— Зачем ты пришел?
— Совет не хочет, чтобы гибли горожане и вы разрушили город. Я покажу тебе уязвимую часть крепостной стены. Но ты, император Аврелиан, поклянешься на алтаре Непобедимого Солнца, что сохранишь Тиану в неприкосновенности!
Тяжелым взглядом смерил Аврелиан незваного гостя, сжал челюсти, будто не хотел, чтобы напрасные слова сорвались с его губ.
И все же император велел установить алтарь и позвать жреца.
Этой же ночью группа легионеров тайно проникла в Тиану и открыла крепостные ворота. Войска Аврелиана вошли в город. Грабеж и насилие были запрещены под страхом смертной казни. Солдаты роптали, но им выплатили значительную сумму из городской казны.
Утром на стене тианского форума был вывешен приказ Аврелиана о казни предателя Геракламмона, сына Ипатия.
Констанций увидел приказ, когда проходил через запруженную народом площадь. Он вспомнил свой давний разговор с ткачом Ипатием и, растолкав плечами горожан, бросился в ставку императора.
К Аврелиану он ворвался с болезненным возгласом:
— Нельзя допустить казни Геракламмона! Он не предатель!
— А кто же он? — холодно спросил император.
— Полтора года назад, когда я проезжал через Тиану разведчиком, мне довелось говорить с Ипатием, отцом Геракламмона. Я убедил его в том, что империя возродится под управлением Аврелиана и Тиана не должна оказывать сопротивления своему императору! Казни меня вместе с Геракламмоном!
— Если настаиваешь, можно и казнить. — Аврелиан безразлично глядел в сторону.
Констанция выдворили из шатра. Тем не менее император продиктовал секретарю приказ тайно вывезти Геракламмона и его семью в Анкиру [23], под патронаж городского совета.
Дорога на Киликию и дальше, на Сирию, со взятием Тианы была открыта. Слухи о справедливом и милостивом императоре делали свое дело, города не оказывали сопротивления, и армия их не грабила.
Начало лета выдалось знойным. Войско Аврелиана, состоявшее из пяти тысяч единиц легкой кавалерии и тридцати тысяч отборной пехоты, приближалось к Антиохии.
Разведчики донесли, что армия Забды, мятежного отца Зенобии, занимает выгодную диспозицию и ждет Аврелиана на севере Антиохии. В ответ император предпринял обходной маневр, планируя ударить с востока. Но Забда выдвинул навстречу своих катафрактов.
На совете Аврелиан предложил хитроумный план: в начале боя, после первого фронтального столкновения, легкая конница римлян должна имитировать отступление, увлекая в погоню тяжелых катафрактов. Когда погоня максимально вымотает противника, римляне развернутся и вступят в бой, окружая противника с флангов.
И вот наступил день сражения. Конный отряд Констанция, растянувшись цепью, шел в авангарде. За ним следовали кавалеристы Далмации, с флангов — конница мавританцев.
Солнце палило нещадно. Констанцию в легком доспехе было жарко, и он отлично понимал, как чувствуют себя закованные в железо катафракты. На это и был расчет, когда несколько дней назад он изложил свою идею Аврелиану.
Вдали показалось облако пыли — это приближалась вражеская конница. Спустя минуту из серой пелены навстречу римлянам вырвались кони и верховые, целиком закованные в броню.
Сблизившись, Констанций увернулся от вражеского дротика и боковым зрением оценил, как держат удар его ребята. Кто-то из них пал, и лошадь поскакала без седока. Послышалось улюлюканье мавританцев, и мимо Констанция пролетел аркан. Всадник, что мчался навстречу, тут же слетел с коня. Констанций нанес боковой удар катафракту, но в этот момент настойчиво запела труба: «Уходим, уходим».
Римская кавалерия пустилась в бегство вдоль дороги, ведущей к городу Иммы. Бешеная скачка под злым июньским солнцем продолжалась до тех пор, пока железные катафракты не начали отставать. И тогда труба пропела: «В атаку».
Римская конница резко развернулась, зашла с обоих флангов и окружила противника. В страшной неразберихе катафракты теряли тяжелые копья, их легко вышибали из седел, они гибли под копытами своих и вражеских лошадей. Избиение продолжалось более двух часов, по истечении которых пятитысячный отряд тяжелой пальмирской конницы прекратил свое существование.
Aniello Falcone — Battle scene, between 1630 and 1665
Битва при Иммах была выиграна римлянами, Антиохия приветствовала Аврелиана, однако война продолжалась, и войска Забды ушли к Эмесе. Там основные силы тяжелой конницы и мощной пехоты готовились дать решающее сражение римлянам.
Переживший эту битву Констанций описал ее в письме к Елене:
«Мы были близки к поражению. Многие из моих товарищей нашли смерть в Сирии, и я впервые в жизни подумал, что люди обязаны бороться за власть мирно. Сирия и Пальмира — части Римской империи. Мы не должны истреблять друг друга в гражданских войнах».
Император Аврелиан рискнул — и выиграл, но тяготы сражения при Эмесе легли на плечи его легионов и поредевшей конницы. Потери пальмирцев были несоизмеримо большими, и они отступили к своему последнему оплоту — Пальмире.
Это был красивый торговый город, живущий широко и свободно. Он не имел серьезной защиты в виде замкнутых стен, и его ворота носили скорее декоративный характер.
Аврелиан окружил Пальмиру, но не предпринимал попыток штурма, а лишь исследовал ее оборону.
Во время такой разведки Модест Юстус под видом купца проник в осажденный город. Темной улочкой он прошел к неприметной двери в стене, взялся за бронзовое кольцо и ударил условным стуком, который не забыл за пять долгих лет.
Дверь сразу распахнулась, и Модест шагнул в сад. Стражник ни о чем его не спросил, повел по дорожке, обрамленной цветущим кустарником. У крытой галереи стражник остановился и пропустил вигила вперед. Модест Юстус толкнул дверь, узкий коридор привел его к лестнице. Поднявшись на второй этаж, он вошел в богато убранную комнату.
Зенобия сидела на ковре за низким столиком и читала свиток. Увидев Модеста, она легко поднялась.
— Знала, что ты придешь. Но думала, что это случится намного раньше.
— Какой же я глупец! — воскликнул он, обнимая любимую.
— Мне не спастись, но я счастлива, что перед смертью встречусь с тобой.
— Прежде Аврелиану придется убить меня!
— Мой отец подготовил побег в Парфянское царство. Следующей ночью на Евфрате нас будут ждать лодки.
— Забде не остаться в живых. Тебе придется довериться мне.
Модест Юстус задержался во дворце до утра и смог убедить Зенобию выдать то место, где ее будет ждать Забда со своим отрядом.
Аврелиан и Модест подготовили там засаду, но в последний момент отец Зенобии заподозрил предательство и решил, что его отряд покинет город другим путем. Засада оказалась напрасной, и погоня смогла настичь беглецов лишь на второй день.
Падение Пальмиры было предрешено. Царица Зенобия оказалась в полной власти Аврелиана. Ее генералы и советники были казнены, она же сама — помилована.
Giovanni Battista Tiepolo — Il trionfo di Aureliano
Зенобию провезли трофеем по главным городам бывшего Пальмирского царства. В этом
