– Вообще-то я и сам несколько удивлен, что у нас получилось, – признался Кейли. – Жаль, что это изобретение надо держать в секрете, поскольку оно задействовано для нужд шпионажа. К тому же я только теперь понял, как можно усовершенствовать этот летательный аппарат.
– Цель миссии не достигнута. Пленный застрелен, ваше изобретение ни к черту не годится, а мы все трое на грани полного окоченения и ни на дюйм не приблизились к сделке с Леоном Мартелем по освобождению моего сына, – пробубнил я, стараясь как можно отчетливее обрисовать ситуацию. – Скажи, Астиза, ну почему Лувертюр не мог карабкаться по веревке быстрей?
– Он уже умирал, – ответила моя жена. – Промерз в этой камере до мозга костей, похудел, обессилел… По глазам было видно – он не жилец. Предательство и тюремное заключение сломили его дух. Он не смотрел на меня, как на спасительницу, Итан. Он смотрел на меня как на предвестницу смерти.
– Выходит, наш современный Спартак погиб ни за что?
– Ну почему же ни за что… Ради науки, – возразил Джордж.
– Да, конечно. Как скоро мы окончательно окоченеем?
Изобретатель проигнорировал мое скептическое высказывание и направил аппарат вдоль снежного склона. Мы услышали топот копыт о мерзлую землю. Кейли махнул рукой.
– Это Фротте. Он прибыл на место с лошадьми и теплой одеждой.
Таким образом, у нас появился шанс выжить, если, конечно, шпион не забыл захватить еще и флягу с бренди. Сердце у меня в груди затрепыхалось, как маленькая птичка колибри, изо всех сил старалось разогнать кровь по жилам, а кроме того, я весь так и вскипал при мысли о том, что пришлось рисковать жизнью жены ради спасения человека, который уже был практически трупом.
– Все напрасно, – проворчал я.
– Совсем даже не напрасно, Итан, – дрожа всем телом, прошептала мне Астиза.
– Это ты о чем?
– У меня было время рассказать Лувертюру об изумруде и сокровище, и он, как мне кажется, понял. В глазах его блеснула надежда. И как раз перед тем, как ты меня поднял, он дал мне ключ.
Я представил, как лошади, вздымая копытами снежную пыль, помчат нас к границе со Швейцарией. Французы наверняка пустятся в погоню, подключат свою кавалерию…
– Какой ключ? – пробормотал я, стуча зубами от холода.
Астиза выглядела несчастной и замерзшей, но глаза ее сияли.
– Он сказал, что изумруды надо искать в алмазе.
Глава 13
Жара в июне на Карибских островах стоит невыносимая, к тому же близится сезон дождей и ураганов, и потому ощущение такое, точно ты окутан потной и тонкой, как муслин, пленкой от испарений. Когда британский фрегат «Геката» бросил якорь в Английской гавани на острове Антигуа, паруса безвольно обвисли, а в швах палубных досок вскипала и пузырилась смола, отчего они походили на черные пульсирующие вены. Мы с женой принялись изучать то, что офицеры называли «Кладбищем англичанина». Эти сахарные острова – настоящий ад, только разноцветный, говорили они. Болота, заросшие непроницаемой толщей колючей зеленой растительности, рядом переливчатые лазурные морские воды, свирепые черные рабы и ядовитые испарения. Солдат или моряк, попавший в эти края, чаще умирал от заразной болезни, нежели от французской или испанской пули. У европейцев, прибывших на сахарные острова, была одна-единственная цель – разбогатеть. Едва достигнув этой цели, они спешили вернуться домой, пока не заболели лихорадкой, пока их не укусила змея и пока их собственные служанки-негритянки не отравили их какой-нибудь едой или беглый раб не перерезал им горло.
– Дождь тут льет как из ведра, – предупредил нас капитан Натаниэль Батлер, окидывая такую тихую с виду гавань взглядом, преисполненным ненависти. – В воздухе кишат москиты, на земле – муравьи. Вода из подземных источников скверная, так что ее надобно очищать спиртом, а чтобы напиться вволю, нужно обеззараживать воду дренажными мембранами от рассвета до заката, поэтому все тут быстро спиваются. Каждая вещица из Англии стоит здесь втрое дороже, чем в Лондоне, а внезапно налетевший тропический шторм может разрушить плоды десятилетнего упорного труда. И тем не менее любой из этих островов производит больше продукции, чем вся Канада. Какой-нибудь предприимчивый человек может расчистить в джунглях плантацию и каждый год удваивать свои доходы. Сахар, Гейдж, – это белое золото. А люди готовы умереть ради золота.
– Я бы сказал, что здесь самое подходящее место для ураганов, – заметил я. Английскую гавань окружали пологие зеленые холмы, и извилистая бухта глубоко вдавалась в остров, точно кроличья нора. Сотни черных пушечных стволов торчали из укреплений, готовые отбить любую атаку. То было самое охраняемое кладбище, какое мне только доводилось видеть. – Возможно, если искупаться в море, жизнь покажется более сносной…
– Даже не думайте! – воскликнул корабельный хирург Томас Джейни. Во время плавания он в лечебных целях пустил кровь двум матросам, и бедняги померли, после чего их похоронили в море. Еще трое матросов заболели от его пилюль, и теперь все старались обходить Джейни стороной. – Знаю, некоторые эксцентричные особы, к примеру адмирал Нельсон, практикуют обливания морской водой из ведер, но всем врачам прекрасно известно: чем чаще моешься, тем выше шанс чем-нибудь заразиться. А то и того хуже.
– Бонапарт принимает ванну каждый день, – заметил я.
– Стало быть, долго не протянет. Я открою вам секрет сохранения здоровья в тропиках, мистер Гейдж. Сведите мытье и купание к минимуму. Носите сапоги или башмаки на толстой подошве, чтобы не покусали насекомые. Не открывайте окна по ночам, иначе в помещение ворвутся ядовитые испарения. Крепкие напитки идут на пользу здоровью, а если вдруг почувствуете себя плохо, бегите к врачу, пусть сделает хорошее кровопускание. Во всем придерживайтесь здравого смысла. Наша раса здоровее в Англии, чем здесь, и по возможности мы должны одеваться, есть, пить и лечить свои болезни, как англичане.
– Но темнокожие люди бегают тут полуголыми и, похоже, чувствуют себя очень даже недурно, – удивился я. Одежда моя липла к телу, и я так вспотел, что Астиза старалась не подходить ко мне. Все англичане на чужбине пахнут одинаково плохо.
– Грех и дикость, сэр. Грех и дикость.
Трудно, конечно, было спорить с экспертом, но я помнил, что однажды сказал мне Наполеон: «Врачи после своей смерти должны ответить за большее число загубленных жизней, чем мы, генералы». Медики склонны приписывать к своим заслугам лишь случаи излечения, а ответственность за смерть пациента взваливают на волю Всевышнего. Такого рода уловки впечатляют любого азартного игрока, даже меня.
– Ну, по крайней мере, здесь очень красиво, – пробормотала Астиза, оглядывая бухту.
– Красиво? Да, мадам, согласен, здесь много зелени и солнца, но не забывайте, что в кущах Эдема всегда прячется змея, – предупредил Томас. – То, что вы видите, – это красота распада. Ни один разумный белый человек не прибудет сюда по своей воле. Ну, разве для того только, чтобы разбогатеть. Лишь нужда может завести на этот остров, столь же омерзительный, как Ямайка или Мартиника.
– Оранжевые цветы, – вместо ответа сказала моя супруга, указывая на цветущие деревья на склоне. – Знак, что я скоро увижу своего сына.
* * *
Перенестись с замерзшего озера во Французских Альпах в сладостно-теплый и душный климат Антигуа – при одной только мысли об этом голова могла пойти кругом. Наш рискованный, но успешный полет на планере доказал, что Леон Мартель не зря интересовался летательными аппаратами, а аэронавту Кейли не терпелось поскорее вернуться в свою мастерскую в Англии, чтобы довести свое изобретение до совершенства. Как и планировалось, мы вместе с Фротте перебрались на лошадях в один из кантонов Швейцарской Республики – шпион заранее оплатил переход через границу английским золотом. Лично мне после перелета наше теперешнее передвижение казалось страшно медленным. Действительно, как было бы удобно, чтобы мечты изобретателя осуществились, чтобы человек без особого труда мог пересечь океан за считаные часы!
