пошли в шестой кабинет на втором этаже, от которого у Сергеева имеется собственный ключ, поскольку это его служебный кабинет по занимаемой должности заведующего неврологическим отделением. Со слов доктора, в кабинете он с женой находился до семи часов тридцати пяти минут, пока не поступил следующий вызов. Никуда не выходил, проверял истории болезни и печатал автореферат кандидатской диссертации. Его жена готовилась к зачету по хирургии. В течение трех часов двадцати минут Сергеева никто, кроме жены, не видел и подтвердить его нахождение в кабинете не может. Времени вполне достаточно, чтобы быстрым шагом дойти до нужного адреса, убить очередную жертву и вернуться. Если на колесах, то даже с запасом. Сергеев мог взять машину скорой помощи, автомобилем он управлять умеет.
Во втором случае доктор, с его слов, находился дома в общежитии, был один. Выходил в магазин, но никого из знакомых не встретил, кроме продавщицы в гастрономе, которая иногда оставляет для него молоко и сметану, поскольку к вечеру уже все заканчивается. Вахтерша на посту отсутствовала, у нее заболел внук, и на смену она не вышла. Сосед — фельдшер психиатрической бригады — вроде бы слышал, как хлопала входная дверь в комнату Сергеева, но точное время и был ли это Сергеев, сказать не может. Оставалась продавщица, но на нее надежда слабая. Минуло уже больше недели, народу в гастрономе проходит много. К удивлению Курочкина, работающая в молочном отделе Зинаида Ненашева подтвердила, что видела Сергеева, сказала даже, что он покупал, когда и во сколько.
— Вы точно помните дату и время? — удивился Курочкин.
— Конечно помню! Андрей Леонидович договорился о консультации мамы в областной больнице на следующий день. Я посмотрела на часы, было без двадцати девять. Мама работает на хлебокомбинате во вторую смену, домой возвращается в девять тридцать. Я подумала, что через сорок пять минут надо ей обязательно позвонить, предупредить насчет консультации.
В тот раз убийство произошло в промежутке между восемью и девятью часами вечера на другом конце города. Сергеев при всем желании не успевал туда добраться. Значит, у доктора по этому эпизоду алиби.
Пародировать — представлять что-либо в смешном, шутливом виде, серьезное представлять смешным.
Словарь иностранных слов
Михаил Галкин, студент выпускного курса театрального училища, родился и вырос в башкирской деревне. Никакими особыми талантами не отличался, за исключением способности смешно передразнивать сверстников, за что был прозван «макакой» и неоднократно бит. Однако взрослым его умение «обезьянничать» нравилось, и на деревенских праздниках Мишу часто просили кого-нибудь изобразить. Агронома, участкового, а то и самого директора совхоза.
В армии способности новобранца оценил политрук, любитель самодеятельности. Сказал, поощрительно похлопав по плечу:
— Да у тебя талант пародиста, парень!
И записал что-то в своем блокноте.
Служба Галкина прошла не на полигонах и не в марш-бросках, а на подмостках, в гастролях полкового ансамбля по разбросанным по стране воинским гарнизонам. После армии Галкин подал документы в театральное училище в областном центре. Приемная комиссия похвалила исполненную Мишей пародию на бюрократа-крючкотвора, и демобилизованный младший сержант был зачислен на первый курс.
Жизнь в городе дорогая, стипендия в сорок рублей заканчивалась уже на третий день, поэтому Галкин подрабатывал, выступая в ресторанах на банкетах и свадьбах. Из общежития Мишу выгнали за некрасивую историю с дочкой комендантши. Снимать квартиру было не по карману, но Галкин быстро нашел выход. Смазливый и умеющий расположить к себе, покорил сердце матери-одиночки Люси Кашиной и поселился у нее в двушке-хрущевке. Люся в молодом гражданском муже души не чаяла, кормила борщами и домашними пельменями, обстирывала и обглаживала, косые взгляды и перешептывание соседок за спиной игнорировала.
Предложение незнакомого мужика подработать, изображая какого-то типа на указанных адресах, Галкин без колебаний принял, не особенно задумываясь, зачем мужику это надо. Тем более что заказчик с оплатой не скупился и даже «реквизит» выдал — модный, импортный, почти новый вельветовый пиджак. Миша видел один раз такой на барахолке, куда ездил за джинсами, подзаработав на свадьбе дочери товароведа из центрального универмага. Даже приценивался, но за пиджак триста пятьдесят целковых запросили и уступать ни в какую не хотели. Миша вокруг походил, слюни попускал, но так и уехал без пиджака.
Заказчик, выдавая Мише реквизит, предупредил, что надевать его можно только на «постановки». Но не пылиться же такому добру в гардеробе. Миша предупреждение проигнорировал и щеголял в пиджаке на зависть однокурсникам.
Когда по городу поползли слухи о маньяке, а потом Люська прибежала домой с вытаращенными глазами и страшной новостью, что маньяк-убийца подобрался совсем близко, убил женщину в доме всего в квартале от ихнего, Миша понял, что дело нечистое. Потому что последняя «постановка» была как раз около того дома. Галкин потребовал у заказчика увеличения гонорара, а когда тот начал торговаться, сыграл майора Томина из «Следствий» [41] — эта роль ему особенно нравилась — и процедил сквозь зубы, копируя интонации артиста Каневского, что давно уже понял, какую игру его наниматель ведет, и не сообщил куда следует только потому, что человек порядочный и «стукачеством» не занимается. Мужик тогда разговор свернул, сказал, что торопится, но обещал подумать.
Выйдя через главный вход после утреннего спектакля (Галкин всегда выходил через главный, поскольку считал унизительным для восходящей звезды эстрады пробираться узкими коридорчиками к служебному), Миша увидел на широком пандусе нервно смолящего сигарету заказчика. Подошел с независимым видом, гордо вскинув голову. Мужик заискивающе улыбнулся, протянул руку для приветствия. Галкин небрежно подал свою.
— Михаил Юрьевич, я обдумал ваше предложение, — торопливо начал заказчик, и Галкин отметил, что его впервые назвали по отчеству, обычно просто Миша, — и принял решение повысить тариф на пятьдесят процентов, плюс премиальные за хорошую работу.
Произведя в уме нехитрый расчет, Галкин остался доволен, но скорчил кислую мину и произнес ворчливо:
— Минимум шестьдесят с учетом риска и премиальные.
— Хорошо, договорились, — легко согласился заказчик, и Галкин пожалел, что не запросил семьдесят.
— Сейчас отвезу вас на новый адрес, — продолжил заказчик, — хорошо, что пиджак надели. Отыграете, и сразу рассчитаемся по новому тарифу.
— Сейчас не могу. — Галкин сделал озабоченный вид и посмотрел на часы, прикидывая, хватит ли полученного гонорара, чтобы сводить Нинку из балетной труппы в ресторан и оплатить за комнату в коммуналке, куда после ресторана он надеялся Нинку привести. — Мне еще надо роль к вечернему спектаклю подучить.
— Да здесь недалеко, — уговаривал заказчик, — и машина у меня на соседней улице стоит, успеете.
— Хорошо, поедем. — Галкин тяжело вздохнул, хотя готов был прыгать от
