— Акира прав, — сказал Хисахидэ. — Масао служит сёгуну много лет. У него нет причин лгать. Его слова и улики подтверждают, что убийца Ден. Так что, насколько мне известно, убийца найден. Расследование завершено.
В опустившейся тишине Хиро понял, что в пустом дворе не было ни одного свидетеля их разговора. Он вспомнил предупреждение Казу насчет гонца Миёси и требование Хисахидэ найти убийцу в срок любой ценой. Спор с Хисахидэ может закончиться для Хиро плохо, даже не смотря на то, виновен самурай или нет.
— Вы правы, — согласился Хиро. — Признание прозвучало довольно ясно, да и Масао подтвердил, что это почерк Дена.
— Значит мы единодушны — расследование окончено. — Хисахидэ, казалось, успокоился. — Вы свободны от обязательств. Сёгун ценит вашу службу, как и я.
Хиро поклонился, но должного облегчения не почувствовал. Причина крылась в том, что расследование не было завершено.
Сёгун поверит, что убийца найден. Казу наказан не будет. Да и отец Матео с Хиро уже в безопасности. По крайней мере пока. Но Хиро намеревался рискнуть всем этим, втайне продолжив своё расследование. Его мало волновало, кто претендовал на титул сёгуна, важнее всего было не допустить войны в Киото до тех пор, пока священник не оправится достаточно, чтобы сбежать из города.
— Вы найдете дорогу до выхода? — спросил Хисахидэ. — У нас с Акирой есть поручение за пределами сегуната.
— Если вы не против, — сказал Хиро, — я хотел бы сказать Казу, что убийца уже найден. Уверен, он будет рад услышать, что больше не является подозреваемым.
— Не возражаю, — ответил Хисахидэ. — Вы сами сориентируетесь или мне кликнуть стражника, чтобы он вас проводил?
— Спасибо, — сказал Хиро. — Я знаю дорогу.
До конюшни он дошел вместе с Хисахидэ и Акирой, а потом пошел один по тропинке, ведущей к вакуфу. Срезав через сад, синоби намеревался обойти приемную и войти в здание через дверь, ведущую в кухню.
Дойдя до задворок, Хиро увидел кимоно со знакомыми знаками различия кухонного работника. Удача улыбнулась Хиро, улыбнулся и он.
Синоби зашагал быстрее, чтобы перехватить Джун во дворе.
— Доброе утро. — Он поклонился. — Сегодня чувствуете себя лучше?
Джун вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. Она поклонилась, сложив перед собой руки.
— Да, спасибо, уже лучше.
Она выпрямилась и скромно уставилась на свои руки.
— Я надеялся встретиться с вами, — сказал Хиро. — Интересно, слишком ли это было огорчительно — обнаружить Асикагу-сан лежащим лицом в луже крови?
Джун слегка подалась назад, словно опешив от столь красочного комментария Хиро. Улыбка девушки дрогнула.
— Это было просто ужасно. Никогда прежде не видела мертвого человека.
— Да, действительно ужасно, — сказал Хиро, — особенно учитывая ваши отношения.
— Прошу прощения. — Улыбка Джун вернулась на место. — Боюсь, я вас не понимаю.
— Думаю, понимаете. Вы соврали мне насчет вашей связи с Асикага-сан.
Джун поднесла руку к губам. Потом медленно убрала и покачала головой.
— Нет…
Хиро заговорил тише, чтобы угроза в голосе прозвучала значимее:
— Немедленно рассказывайте мне правду или я скажу Хисахидэ-сан, что вы убили Сабуро из-за любовной ссоры.
Глаза Джун стали размером с блюдца.
— Нет. Это не так. Я не…
— Может, вы не убивали. А может, убили. Как думаете, кому из нас поверит Хисахидэ?
Джун посмотрела вокруг, словно надеясь, что кто-нибудь придет ей на помощь.
Но во дворе было пусто.
— Я была любовницей Сабуро, — призналась она, — но я его не убивала. Это сделала его жена, Нецуко.
— Занятное обвинение, — сказал Хиро, — учитывая ваше предыдущее заявление.
И даже более того, учитывая признание Дена.
— А почему я должна была вам что-то говорить? — поинтересовалась Джун. — Жена Сабуро будет все отрицать, так что слово служанки против слова самурая. Никто не поверит. Но что более важно, я вообще не смогу выйти замуж. — Она уперлась взглядом в землю. — Никто не захочет носить запятнанное кимоно.
— Почему рассказали сейчас?
— Вам было известно про роман, — ответила она. — Ложь уже не сможет сохранить его в тайне.
— Что заставляет вас думать, будто это Нецуко убила мужа? — спросил Хиро.
— Ни у кого больше не было причин желать ему смерти.
— Вообще-то, женщины предпочитают, чтобы их мужья были живы, — возразил Хиро. — Зачем леди Нецуко желать обратного?
— Она ревновала, ведь Сабуро меня любил. Приказала ему бросить меня, а он притворился, что так и сделает, но тайно планировал развестись с ней и жениться на мне. — Нижняя губка Джун задрожала. — Должно быть, он все ей рассказал.
— Откуда вы взяли, что Сабуро решил на вас жениться?
— Он сам мне сказал. Перед смертью.
— Так, возможно, именно вам он врал, — предположил Хиро. — Возможно, он все-таки любил Нецуко.
— Никто не способен полюбить такую ужасную женщину. — Глаза Джун наполнились слезами. — Она не была ему настоящей женой. Заставляла его спать в отдельной комнате и заявляла, что все лавры его успеха принадлежат ей. Сабуро говорил, что я единственная из женщин, кто делает его счастливым.
— Поэтому вы сбежали от него той ночью, когда он погиб? — спросил Хиро. — Почему же тогда попросили Дена спрятать вас?
Джун отвела глаза.
— Просто Сабуро нравилась эта игра. Он как будто преследовал меня, ловил и… — Она скромно замолчала, но Хиро отметил отсутствие румянца на её щеках.
— Той ночью он вас так и не поймал, — сказал синоби.
— Я думала, что Масао забрал Дена с собой и в конюшне никого нет, — сказала Джун. — Хотела привести туда Сабуро… думала, перемены ему понравятся.
Она вскинула руки ко рту, словно ей стыдно за сказанное, но в очередной раз щеки её даже не порозовели.
Хиро ощутил искру зарождающегося гнева. Притворная невинность Джун обманула его поначалу, но дальнейших манипуляций он не потерпит.
— Перестань делать вид, что смущаешься, — рявкнул синоби, радуясь тому, что статус самурая позволяет ему проявлять гнев при разговорах со слугами. — Если ты умеешь играть в подобные игры, значит у тебя хватит смелости смотреть на меня, когда о них рассказываешь.
Скромность Джун исчезла, словно камень, брошенный в реку. Она подняла голову и опустила руки по бокам.
— Так-то лучше. — Гнев Хиро слегка отступил. — Почему вы позволили Дену спрятать вас вместо того, чтобы сказать правду?
— Я не хотела его обманывать, — сказала она.
— Вы делали это достаточно часто, если даже Масао поверил.
Джун покачала головой.
— Вы не понимаете. Ден был моим другом. До того момента, как я поняла, что он чувствует ко мне нечто большее… Он был милым. Я не хотела делать ему больно. Но много лет назад я решила, что никогда не стану женой простолюдина.
— Нет, вместо этого вы стали шлюхой самурая. — Хиро надеялся, что злость заставит девушку сказать правду. Разозленным людям очень трудно придумывать ложь.
— Я не шлюха. — Щеки Джун покрылись красными пятнами. — Сабуро собирался на мне жениться.
— Как вы собирались замуж за Дена? — Хиро помедлил, ожидая, когда слова впитаются. — Что случилось после того, как Ден с Сабуро повздорили?
— Сабуро ушел. Несколько минут спустя Ден проводил меня на кухню. Я надеялась, что Сабуро там меня и отыщет, но этого не случилось. Я уснула в комнате для слуг.
Утром вспомнила про поднос с едой и пошла его забрать. — Она прикусила нижнюю губу. — Тогда я его и нашла.
— И тогда заметили свою заколку в его крови, — сказал Хиро, — хотя думали, что никто её не заметит.
— Это не так. — Джун встретилась с синоби взглядом и покачала головой. — Сначала я её вообще не увидела. Наверное, он вытащил её, когда гонялся за мной предыдущим вечером.
— Какие доказательства у вас есть против госпожи Нецуко?
— А кому еще это было нужно? — Вопрос прозвучал правдоподобно.
— Ден любил вас, — сказал Хиро. — Вы же заставили его думать, что Сабуро собирается причинить вам боль.
— Ден бы и мухи не обидел.
— Его признание говорит об обратном.
— Признание? — Лоб девушки покрылся морщинками изумления. — О чем вы говорите?
Хиро нашел её неведение любопытным.
— Ден покончил собой и оставил сообщение, где признается в убийстве.
Джун сделала шаг назад, качая головой.
— Это невозможно. Когда? Прошлой ночью с ним все было в порядке. Я видела его…
— Вы прошлой ночью виделись с Деном?
— После того как он вернулся из Оцу. Было уже поздно. Миеси-сан зашел на кухню и приказал мне отнести поднос в конюшню Дену. Ничего особенного, только рис и чай, хотя Ден, похоже, был и этому рад.
— Последняя пища. Он повесился ночью.
