– Каком? – напрягся бывший надзиратель.
– Ну, например, вы возвращаетесь на службу в сыскную полицию. И он этому не препятствует.
– Нет, – вздохнул Зверогон. – Дело же не в Цвейберге, а в том, что мое собственное начальство отдало меня на съедение. Как теперь с ними служить? Не дай бог что произойдет. Они ведь снова продадут. Уж лучше я останусь на заводе.
Прощаться сыщику было особо не с кем. Суровцев в отпуску. На Войтова наплевать. Кнаут считал дни до отъезда командированного, надеясь присвоить себе плоды его трудов… Еще бы, ведь дела Александра Ивановича обстояли теперь блестяще. Все убийства раскрыты. Подозреваемые арестованы и дали признательные показания. Ну ускользнул один, так его пусть ловят жандармы. А через месяц никто и не вспомнит о роли в дознании надворного советника Лыкова. В этом году сыскному отделению Рижской полиции исполняется четверть века. Глядишь, навесят фону орденок…[70]
Заглянул Лыков и к жандармам. Товарищ Мартин по-прежнему нигде не объявлялся. И латышской социалистической партии, по данным осведомителей, пока нет. Волчата поплывут на Сахалин, а кукловод в золотых запонках продолжит призыв новобранцев… Еще сыщика удивила новая обстановка кабинета полковника Прозоровского. Знакомые напольные часы! Такие он видел ночью в «Дюне», когда забрался туда с отмычками. И бюро вроде бы их… Похоже, англичан выкинули, а мебель присвоили. Ай да голубые мундиры…
Алексей, Яан и Лиза съездили на могилу. Брат прощался с братом. Когда он еще появится в Риге? Язепа похоронили на Старо-немецком кладбище. С Покровской улицы поехали к вдове. Вопрос с Эглит остался последней нерешенной проблемой. Как поступить с ней? Алексей уже нашел квартиру подешевле. Но на что женщина будет жить? Службу на телефонной станции она потеряла, пока пряталась от бандитов Дохлого Августа. Друзья пили у Лизы чай и рассуждали вслух.
Эглит сидела грустная. Люди, которые помогали ей, не сегодня завтра уедут. Она опять останется одна. Но теперь рядом не будет даже Язепа. Никого теперь не будет.
– Я хочу выйти замуж, родить ребенка, – говорила она, глядя в стену. – Но кто меня возьмет в Риге? Проклятый город! Он высосал из меня все жизненные соки. Старею, я просто старею. Теперь навсегда одна…
Тут Лыков вынул из кармана «Вестник Рижской городской полиции». Он пристрастился к его чтению за недели, проведенные здесь. Развернув газету, сыщик показал заметку:
– Вот статистика по городам империи. Приводится соотношение мужчин и женщин.
– И что там? – заинтересовался Яан.
– Очень любопытные цифры! – с энтузиазмом ответил сыщик. – В Батуме на тысячу мужчин приходится триста девяносто девять женщин. В Хабаровске – двести семьдесят девять. А меньше всех во Владивостоке: всего сто восемьдесят шесть.
Эглит не поверила своим ушам:
– Сколько-сколько?
– Сто восемьдесят шесть женщин на тысячу мужчин городского населения, – повторил Лыков.
– Не может быть!
– Может. Я был там. Действительно, бросается в глаза: на улицах редко когда встретишь даму.
– Ой! Это же здорово. Там даже я смогла бы выйти замуж.
– Конечно. Все женщины во Владивостоке нарасхват. С Сахалина приезжают бывшие каторжанки – и сразу под венец. А ты молодая интересная особа. Выбирать будешь из предложений.
Лиза озадаченно молчала. Неожиданная мысль об отъезде на край света испугала ее. И одновременно это решало проблему одиночества.
– Боязно, – призналась вдова.
– Еще бы не боязно, – согласился Лыков. – На карту лучше не смотри, а то окончательно падешь духом. Но я видел все своими глазами. На берегу красивой бухты стоит поселение. Множество армейских и морских офицеров. Почти все холостые. А город… Он вечно в движении, развивается, там все время что-то строят. Правительство вкладывает огромные средства. Через несколько лет это будет настоящая столица края.
Лиза слушала как зачарованная. Слова, что во Владивостоке полно холостых офицеров, особенно ей понравились.
– Ты дотуда и добраться не успеешь, – продолжил напор Лыков. – Выскочишь замуж еще в дороге.
– А как добираются до Владивостока?
– Или сушей через Сибирь, или морем на пароходе.
– Сушей через Сибирь. Половину земного шара надо будет проехать…
По странному стечению обстоятельств у Лыкова и на это нашелся аргумент.
– Великий Сибирский путь уже почти завершен. Открыто сообщение между Петербургом и Томском.
– Да, газеты что-то писали об этом, – припомнил Титус.
– Пока поезд ходит лишь два раза в неделю, – стал сыпать деталями сыщик. – Время в пути – шесть суток. В составе всего пять вагонов, из которых пассажирских два: первого и второго класса.
– Два вагона из пяти? А в остальных что?
– Багажный, служебный и вагон-столовая. Но это целый городок на колесах! Есть библиотека, фармация, электрическая станция, ванна с душами. Гимнастический аппарат для развивания рук. Пианино. Холодный буфет.
– Ух ты!
– Одно плохо: все билеты разобраны до осени. И потом тащиться из Томска на перекладных… Ездил, знаю по себе. Чуть шею не сломал.
Лиза молча слушала, на лице ее эмоции сменяли друг друга. Узнав, что мест в поезде нет, она чуть не расплакалась.
– Совсем не то на пароходе, – продолжил как ни в чем не бывало питерец. – Тоже все удобства, только вместо шести дней дорога занимает два месяца. Увидишь мир: Суэцкий канал, Аравию, Цейлон, Сингапур, Японию.
– А пароходы чистые? – усомнился лесопромышленник. – Вдруг они арестантов везут на Сахалин. Зачем Лизе такое соседство?
– Есть арестантские пароходы, а есть и обычные. На таких как правило перевозят войска.
– Какие войска? – удивилась женщина.
– Русские, какие же еще. Сейчас идет пополнение наших гарнизонов, особенно на Квантунском полуострове. Но и во Владивостоке тоже. На пароходе в среднем примерно сто офицеров, из них больше половины – холостяки.
Эглит вскочила в волнении и стала почти что бегать по комнате.
– Пятьдесят свободных мужчин на пароходе! Не может быть, чтобы среди них не нашлось одного порядочного человека.
– В очередь встанут, и все будут порядочные, – безмятежно подтвердил сыщик. – Потому как знают: там они никого не найдут. Лови момент.
– Но как туда доехать? Вернее, доплыть. Сколько же может стоить билет в такую даль? – забеспокоилась Лиза. – Даже если я продам всю обстановку, что осталась на Кандауской…
И тут же радостно, как девочка, хлопнула в ладоши:
– Ой! Придумала!
Мужчины посмотрели на нее с удивлением. Лиза схватила их обоих под руки и затараторила:
– Я продам волосы. Госпожа Лейбам спалила свои. Знаете, эти целлулоидные шпильки такие опасные… Они загораются от прикосновения горячих щипцов. И Эстера Лейбам вчера пострадала. Хорошо, голову вовремя потушили. Теперь ей нужен парик.
Алексей с Яаном переглянулись. А вдова продолжила:
– Или нет, можно по-другому. Немецкие коммерсанты по всей Риге скупают женские волосы. Самые дешевые, черные, стоят двенадцать рублей фунт. А самые дорогие – это как у меня, цвета льна. За один фунт можно выручить шестьдесят рублей!
Титус вздохнул, вынул из кармана бумажник и стал отсчитывать купюры. Лыков не верил своим глазам: его прижимистый управляющий расставался с наличностью.
– Вот, Лиза. Здесь пятьсот. Думаю, на билет хватит.
Надворный советник извлек свое порт-монэ, еще толще, чем у Титуса.
– И здесь пятьсот. Теперь точно хватит.
Лиза посмотрела на банкноты, на мужчин и всхлипнула. Лыков торопливо погладил ее по волосам:
– А прическу оставь. Пригодится на пароходе, когда будешь замуж выходить.
Вдова опять всхлипнула. Лыков решил окончательно ее утешить:
– У меня во Владивостоке остались знакомые – Степан Алексеевич Фельдман с женой. Мы вместе служили на Сахалине. Я ему напишу. Будет где приткнуться на первое время. Он поможет освоиться в городе, и вообще…
Той же ночью друзья покинули Ригу. В вагоне Алексей сказал Яану:
– Ну вот, дело сделано. Убийца твоего брата сидит в тюрьме, его ждет каторга. Ты доволен?
– Нет, – ответил тот. – Тоже сейчас о нем думаю. Конечно, я этого хотел. Человек, зарезавший брата, наказан. Но он же мальчишка, глупый щенок.
– И что с того? Простить его теперь за это, что ли?
– Нет, пусть ответит. Я о другом… Понимаешь, чувства удовлетворения не испытываю, вот что плохо. Масштаб детский, копеечный. Не знаю даже, как выразиться. Эмиль – безмозглая кукла. А тот, кто дергал его за ниточки, сейчас на свободе.
– Да, но Мартин не убивал Язепа, – возразил Алексей. – И не приказывал казнить. Формально он ни при чем.
– Знаю. Но какая-то пустота на душе. Вроде бы дело сделано и злодей наказан, а все зря…
