— Да. А что?
— Ничего, — сказала Маргарет. — Так вот, жил да был один индейский вождь, и было у него три дочери, или скво. Все воины племени хотели на них жениться, и потому вождь решил устроить соревнование: они должны были отправиться на охоту, и те, кто принесет лучшие шкуры, получили бы этих скво в жены.
— Этот анекдот с бородой, — закатила глаза Лорен.
— А я его не знаю, — сказала мама.
Я тоже не знал.
— Тогда продолжаю, — улыбнулась Маргарет. — Только попробуй рассказать конец раньше времени! Так, значит, воины отправились на охоту. Прошло немало времени, прежде чем они начали возвращаться со шкурами — волчьими, заячьими и всякими другими. Вождь смотрел на эту добычу без энтузиазма. Наконец в один прекрасный день пришел воин со шкурой медведя гризли, что довольно удивительно. Вождь выдал за него младшую дочь. Затем пришел воин со шкурой белого медведя, что еще удивительнее, и вождь выдал за него среднюю дочь. Они ждали, ждали, и наконец вернулся третий воин — этот принес шкуру бегемота.
— Бегемота? — переспросила мама. — Мне казалось, дело происходит в Северной Америке.
— Именно в Северной Америке. Потому-то шкура бегемота и вызвала такой фурор. Столь удивительной шкуры в племени еще не видели, и вождь выдал за этого воина свою старшую, и самую красивую, дочь.
— Она на две минуты старше меня, — сказала мама, посмотрев на меня с проказливой улыбкой. — Никогда не дает мне забыть об этом.
— Не перебивай меня, — остановила ее Маргарет. — Сейчас самое главное. Скво и воины переженились, а год спустя у них родились детишки. Сын у младшей, сын у средней, а у старшей — два сына.
Она сделала театральную паузу, и мы замерли в ожидании развязки. Лорен рассмеялась.
— И что в конце? — спросил я.
— Сыновья скво-бегемота равны сыновьям двух скво других шкур, — ответили Лорен и Маргарет одновременно.
Я улыбнулся. Мама рассмеялась, покачав головой.
— Это и есть конец? И что тут смешного?
Мама задумалась, потом, поняв, в чем дело, опять рассмеялась.
— Самый глупый анекдот, какой я только слышала. И по-моему, скво — это оскорбительно.
— Тогда расскажи что-нибудь получше, — сказала Маргарет. — А сейчас очередь Лорен.
— Я помогала рассказывать твой, — отозвалась она, накладывая себе салат. — Это засчитывается.
— Тогда ты. — Маргарет повернулась к маме. — Я знаю, ты вспомнишь что-нибудь смешное.
— Так-так, — сказала мама, подперев кулаком подбородок. — Анекдот, анекдот, анекдот… Да, есть у меня один.
— Ну рассказывай.
— Зашли как-то в бар две женщины, — начала мама. — Первая посмотрела на вторую и говорит: «Я его тоже не заметила».
Мама и Маргарет прыснули со смеху, а Лорен застонала.
— Коротковат, — заметила Маргарет, — но принимается. Ну, Джон, теперь ты. Что у тебя?
— Вообще-то, я не знаю анекдотов, — ответил я.
— Да знаешь наверняка, — сказала Лорен. — Где наша старая книжка с анекдотами?
— Я не знаю никаких анекдотов, — повторил я.
И вспомнил, как смеялась Брук, когда мы говорили о значке «Заслуженный поджигатель», но сделать из этого анекдот не мог. Да и знал ли я вообще анекдоты?
— Постойте, Макс мне как-то рассказал один анекдот, но вам он не понравится.
— Не важно, — сказала Маргарет. — Выкладывай.
— Вам правда не понравится, — повторил я.
— Давай-давай, — потребовала Лорен.
— Если только он не грязный, — предупредила мама.
— Вот забавно, — ответил я. — Он как раз о мытье.
— Я заинтригована, — прилегла грудью на стол Маргарет.
— Что надо сделать, если посудомоечная машина перестает работать?
Никто не знал. Я набрал в грудь побольше воздуха:
— Дать ей по заднице!
— Ты прав, — сказала мама, нахмурившись. — Ненавижу мыть посуду. Но хорошая новость в том, что ты хочешь убрать со стола. Дамы, уходим в гостиную.
— Думаю, победила я, — заметила Маргарет, вставая. — Мой анекдот был самый смешной.
— А я думаю, победила я, — возразила Лорен, — потому что я вообще ничего не рассказывала.
Они зашаркали ногами, направляясь в другую комнату, а я стал собирать посуду. Обычно я ненавидел убирать со стола, но сегодня не возражал: все были счастливы, и никто не ругался. Может, мы даже продержимся больше трех часов.
Сложив посуду в раковину, я тоже пошел в гостиную, где уже вручали подарки. Я всем подарил лосьон для рук. Мама вручила мне настольную лампу.
— Ты столько читаешь, — сказала она, — и часто сидишь допоздна. Я подумала, тебе эта штука пригодится.
— Спасибо, ма, — ответил я.
Спасибо, что веришь моему вранью.
Маргарет подарила мне рюкзак с бутылкой воды, к которой была прикреплена трубочка. Я всегда смеялся над ребятами, носившими с собой такие.
— Твой рюкзак разваливается на части, — сказала Маргарет. — Удивительно, как это лямки еще не оторвались.
— На ниточках держатся, — ответил я.
— В этом можешь носить книжки, не боясь, что они вывалятся.
— Спасибо, Маргарет.
Я отложил рюкзак в сторону, чтобы потом выбросить эту дурацкую трубочку.
— Сама я ее не читала, так что, может, это и дрянь, — сказала Лорен, протягивая мне книгу, завернутую в упаковочную бумагу. — Но по ней сняли фильм, да и название мне показалось подходящим.
Содрав обертку, я увидел толстенную книгу комиксов — целый роман в рисунках. Называлась она «Хеллбой».[26] Я показал всем обложку, и Лорен усмехнулась.
— Два подарка в одном, — сказала она. — Книга комиксов и прозвище.
— Ну да, — отозвался я нехотя.
— Первый, кто назовет его Хеллбоем, будет распаковывать свой подарок на улице, — предупредила мама, тряхнув головой.
— Все равно спасибо, — сказал я Лорен, и она улыбнулась.
— Ну, пора открыть то, что прислал ваш отец, — предложила мама, и мы с Лорен взяли по коробке.
Это были обычные посылки — мы не стали их открывать: вдруг подарок внутри без упаковки? С отцом никогда ничего не знаешь заранее. Мой подарок был небольшой, размером с учебник, но гораздо легче. Я взял ключ от дома и стал разрывать им скотч. Внутри оказались открытка и айпод. Не торопясь и стараясь казаться равнодушным, я развернул открытку. Там был нарисован дурацкий кот из мультика и было тупое стихотворение о том, какой я замечательный сын. В конце отец сделал приписку, и я прочел ее про себя.
Привет, Тигр. Счастливого Рождества! Надеюсь, ты хорошо прожил этот год. Получай удовольствие в девятом классе, пока можешь, потому что со следующего года, в старших классах, начнется совсем другая жизнь. Девчонки так и будут вешаться на шею. Тебе понравится этот айпод — я записал на него мою любимую музыку, все те песни, что мы вместе пели. Так что я словно буду у тебя в кармане. До встречи!
Сэм Кливер
Я уже стал старшеклассником — он опоздал на год, но музыка, которую он записал, так меня заинтриговала, что я не стал думать об этом сейчас. Я даже не знал, где отец живет: обратного адреса на посылке не было. Но помнил, как мы ехали в машине и подпевали его любимым рок-группам — «Иглз», «Джорни», «Флитвуд мэк» и другим. Я удивился, что он тоже это помнит. Теперь я мог взять айпод, выбрать песню и стать ближе к отцу, чем за все эти пять лет.
Айпод был запаян в пленку. Чувствуя смущение, я сорвал ее, вскрыл коробку. Айпод был совершенно новый. Отец забыл про записи.
— Черт тебя возьми, Сэм! — воскликнула мама.
Я посмотрел на нее: мама прочла открытку — поняла, что он перепутал, в каком я классе, и не сдержал обещание.
Она опустила голову и стала тереть виски.
— Мне очень жаль, Джон.
— А что? Здорово! — сказала Лорен, оглядываясь на нас. — Мне он прислал DVD-плеер и диск с «Озорной шайкой»[27] — мы, кажется, смотрели этот фильм вместе. Отец, наверное, решил, что в этом есть что-то особенное. А я ничего не помню.
— Он меня просто из себя выводит! — прошипела мама, вставая и направляясь на кухню. — Даже вашу любовь не может заслужить, чтобы не проколоться.
— Айпод — шикарный подарок, — заметила Маргарет. — Он что, не работает?
Она прочла открытку и вздохнула.
— Наверняка он просто забыл, Джон.
— В том-то и дело! — крикнула мама из кухни.
Она с грохотом перекладывала тарелки из раковины в посудомоечную машину, вымещая на них свою злость.
— И все же, — продолжала Маргарет, — лучше иметь айпод без записей, чем никакого. Ты сможешь заполнить его чем хочешь. Дашь посмотреть?
— Смотри, — разрешил я и встал. — Я ухожу.
— Погоди, Джон, — остановила меня мама, вбегая в гостиную, — сейчас будет десерт. Я купила два разных пирога, взбитые сливки и…
Не обращая внимания на ее слова, я прихватил куртку, висевшую в коридоре, и взялся за ручку двери. Мама позвала меня снова, но я хлопнул дверью и сбежал по лестнице. Сел на велосипед и поехал прочь, ни разу не оглянувшись, чтобы посмотреть, бегут они за мной или нет, смотрят ли в окно. Я не оглянулся на дом мистера Кроули, не посмотрел туда, где жила Брук, просто крутил педали, не отрываясь смотрел на бегущую навстречу разметку и на каждом перекрестке молился Богу, чтобы меня размазал по асфальту какой-нибудь грузовик.
