— Да, возможно, это какая-то междоусобная вражда, — спокойно продолжил Роджер. — А может, сознательная попытка впутать Понта.
— Э-э… каким образом, сэр?
— Может быть, специально послали налетчиков в то время, когда мы находились там. Кому было известно, что мы туда направляется?
— Никому.
— Даже Ивенсу?
— Никому, сэр. Я ведь понимаю, я не стал бы без ваших указаний кого-то посвящать в наши дела.
— Совершенно правильно. Значит, либо нас видели по дороге сюда, либо кто-то известил о нашем прибытии — Понт, его секретарша или этот самый Дилфилд.
Мориарти миновал перекресток с пешеходной «зеброй» и снова вернулся к разговору:
— Я не совсем вас понимаю, сэр. Вы полагаете, что кто-то специально организовал это нападение и умышленно приурочил его ко времени нашего визита?
— Это могло быть так.
— Но с какой целью?
— Чтобы заставить нас поверить, будто и Понт-клуб числится среди жертв террористов с серной кислотой.
Помолчав немного, Мориарти сказал:
— Это могли сделать либо секретарша, либо Дилфилд, но не Понт.
— Видимо, так, — согласился Роджер. Он уже немного пожалел, что сказал так много. Это были просто мысли вслух, полудогадки, полупредположения, которые пролетали в уме. — Но, вполне возможно, время налета случайно совпало с нашим приездом. Однако и тут должен быть какой-то мотив. Догадываетесь, какой?
— Закрыть клуб? — предположил Мориарти.
— Вот именно. Или отпугнуть ребятишек от Понта, — продолжил Роджер.
Они объезжали Трафальгарскую площадь в плотном потоке грузового транспорта. Уже работали фонтаны, и несколько молодых людей, раздевшись до пояса, стояли под их струями. Небольшая толпа зевак клубилась в отдалении, там, где с напыщенным и важным видом разгуливали голуби, поклевывая зерно, которое тут же продавали бойкие на язык торговцы. Взлетая, птицы садились на плечи, руки, непокрытые головы людей, громоздясь, как на насесте. Выехав с площади, машина Роджера направилась к Уайтхоллу.
— Нас, несомненно, вынудили принять Понта в расчет, — задумчиво произнес Мориарти.
— И это может означать, что нас направляют по ложному следу, — ответил Роджер.
Они миновали Хорсгардс, где десяток экскурсантов разглядывали двух кавалеристов Королевской конной гвардии, сидевших, подобно статуям, на неподвижных лошадях.
— Вы перебираете все возможные варианты, так ведь? — сказал Мориарти и добавил совершенно иным тоном: — Я всегда становлюсь страшным дураком, стоит мне разозлиться. Пожалуйста, не сердитесь на меня, сэр.
Они проехали мимо Кенотафа — обелиска в память о миллионах, погибших во время первой мировой войны.
— Нам нужны результаты, — сказал Роджер. — И как можно скорее. Если мы будем держать ухо востро, то остальное неважно. Да, нужны результаты… — он помолчал, пока они медленно поворачивали налево к Ярду; впереди на фоне бледно-голубого неба появились четкие силуэты «Биг Бена» и здания парламента. — Потому что они наконец-то начинают понимать всю серьезность проблем, связанных с молодежью.
— Они?… А-а! Политики! — фыркнул Мориарти.
— Наши хозяева, — напомнил ему Роджер.
Он обрадовался, когда они подъехали к стоянке возле Скотленд-Ярда. Ему не хотелось продолжать разговор, ибо он не был уверен, что Мориарти понимает, о чем идет речь. Он сомневался, понимает ли сам себя до конца. Это касалось судьбы будущего мира, в котором, он видел, молодежь займет важнейшее место. И было ощущение, что она сбилась с верного пути, что ее сбивают с толку такие вот молодые хулиганы, брызгающие в людей кислотой. Он понимал, что это всего лишь бессознательное, безотчетное чувство, и многие в Ярде либо вообще не поймут, либо высмеют его. Преступники есть преступники, молодые они или старые, скажут одни; зло надо разоблачать и давить как можно раньше, в самом зародыше, подтвердят другие.
— Я зайду в Каннон-Роу, поговорю с задержанным, — сказал Роджер. — Если вы мне понадобитесь, я позвоню. Посмотрите, что нового в моем кабинете, ладно?
— Хорошо! — уж слишком быстро откликнулся Мориарти, живость и бодрость вновь вернулись к нему.
— Потом отнесите распылитель и кислоту в лабораторию, пусть там их исследуют, — распорядился Роджер. — Чем быстрее у нас будут данные, тем лучше.
— Я прослежу, сэр, — пообещал Мориарти.
И подумал: это он просит меня поторопиться! Какая наглость!
Роджер, совершенно не подозревая об истинных чувствах Мориарти, отправился в полицейский участок Каннон-Роу, с которым он за эти годы сроднился не меньше, чем с Ярдом. Все дежурные там были его старыми знакомыми, давними приятелями, а старшим инспектором служил человек пожилой, опытный и серьезный, отчасти грубоватый. Он был на голову выше и несколько шире Роджера; здоровый мужик.
— Тебе что тут, медом намазано, а, Красавчик?
— Здесь парень, которого я прислал?
— Здесь. Себя не называет, ни слова не говорит.
— Судимость?
— Нету. Просто смотрит так, будто весь мир ненавидит, — сказал старший инспектор.
Стоило Роджеру увидеть задержанного, как он сразу понял, что имел в виду его собеседник. Парень сидел спиной к стене, ссутулившись, руки свисали до колен. Длинные волосы падали на глаза, и он смотрел сквозь них, точь-в-точь как мохнатый пес керн-терьер. Все его тело поникло, и только губы сложились в ровную, упрямую, злую линию.
— Ты сам его допрашивал? — спросил Роджер.
— Конечно.
Трудно было найти человека, более способного разговорить самого упрямого арестанта.
— Ну, тогда не станем больше терять времени, — решил Роджер.
Дежурный сержант открыл двери камеры, звеня ключами, и Роджер уже приготовился к очередному внезапному броску, но его не последовало. Вместо этого задержанный скривил губы в презрительной усмешке и невнятно проговорил:
— Очухался. Явился — не запылился.
— Смотрите-ка, он, оказывается, умеет говорить, — насмешливо протянул дежурный.
Однако больше ни одного слова им из парня вытянуть не удалось, он отказывался отвечать на все вопросы.
Роджер отправился в Ярд, в свой кабинет; там горел свет, и за маленьким столиком сидел Мориарти. Перед ним лежало несколько стопок анкет. Он вскочил.
— Удачно, сэр?
— Нет, боюсь, с ним толку не будет. А что вы думаете об этом? — Роджер кивнул на анкеты.
— Последний раздел, который вы одобрили, мне кажется очень нужным, — ответил Мориарти.
— Первое, что нужно сделать завтра утром, — это подготовить копии и разослать их в отделения, — сказал Роджер. — Пусть это будет вашим первым заданием здесь, если, конечно, не произойдет ничего неожиданного. Позвоните мне домой.
— Есть, сэр! — Мориарти отодвинул стул. — Может, мне подвезти вас?
— Прекрасная мысль, — одобрительно отозвался Роджер.
Через двадцать минут они притормозили, сворачивая на Белл-Стрит. На другой стороне собралась группа молодежи обоего пола, и среди них Роджер заметил мелькнувшее оживленное лицо Ричарда. Тот тоже увидел отца и повернулся в его сторону. Светловолосая симпатичная девушка держала сына за руку. Тотчас появился и Мартин. Вылезая из машины, Роджер оглянулся вокруг; группа направлялась к нему.
— Ну, если они идут парами… — начал Мориарти и внезапно остановился.
— Понимаю, что вы имеете в виду, — улыбнулся Роджер. — Там мои сыновья.
— Ах, вот оно что! — Мориарти закрывал дверцу. — Хотите пойти с ними, сэр?
— Посмотрим, — сказал Роджер.
Он ждал возле ворот, зная, что Ричард особенно любит знакомить с ним друзей и наслаждаться производимым впечатлением. Безобидное тщеславие, над которым можно чуть-чуть посмеяться. Все шестеро шли торопливо. Роджер слышал, как они переговаривались. Вдруг кусты рядом зашелестели, задвигались. Роджер резко повернулся, он уже будто видел человека, выбегающего с разбрызгивателем в руках. Но это был всего лишь кот.
Ричард подошел первым.
— Привет, пап! Это Элси Джоунс, она хочет познакомиться с тобой. Элси, это мой отец.
— Привет, Элси! — Роджеру она понравилась — высокая, светлоголовая, симпатичная.
— Я не очень-то верила Ричарду, что его отец — главный следователь Уэст, — рука девушки была прохладной, речь быстрой, на одном дыхании. — Но что бы ни говорил Ричард, теперь я сама вижу, какой вы замечательный человек, мистер Уэст.
Послышался смешок, и более низкий голос Мартина вслед за ним:
— Ну, вот, папа, теперь ты знаешь, что о тебе думает Элси!
— О, я не хотела сказать… — встревоженно произнесла девушка.
— Шарлет тоже хочет с тобой поздороваться, папа, — продолжал Мартин, подталкивая вперед темноволосую девчушку, более робкую и стеснительную.
— Здравствуй, Шарлет! — обратился к ней Роджер.
— Здравствуйте, — ответила она и задержала его руку дольше, чем он ожидал. — Скажи ему, Мартин.
