Послышался смешок, и более низкий голос Мартина вслед за ним:
— Ну, вот, папа, теперь ты знаешь, что о тебе думает Элси!
— О, я не хотела сказать… — встревоженно произнесла девушка.
— Шарлет тоже хочет с тобой поздороваться, папа, — продолжал Мартин, подталкивая вперед темноволосую девчушку, более робкую и стеснительную.
— Здравствуй, Шарлет! — обратился к ней Роджер.
— Здравствуйте, — ответила она и задержала его руку дольше, чем он ожидал. — Скажи ему, Мартин.
— Не надо, это глупости!
— Тогда я скажу.
— Ну, лучше уж мы сами расскажем, а то она поднимет такой ажиотаж, — сердито проговорил Ричард. — За нами шли три каких-то парня, папа. Похоже, им хотелось завязать драку при удобном случае. Мы-то были начеку, но наши девушки сильно перепугались.
Роджер почувствовал, как все похолодело внутри.
— Где это было? — спокойно спросил он.
— Мы гуляли в Илбрук-Коммон, в парке, в двадцати минутах ходьбы отсюда. Если бы с нами не было еще двоих, думаю, они бы напали.
— Мы просто гуляли, — легко объяснила Шарлет деликатный вопрос.
— Держались за руки, — уточнила Элси.
— Да мы бы запросто разделались с ними! — заявил Ричард.
— Он хотел вернуться и найти их, — сказал Черпак, пряча смешок в голосе. — Много было бы от этого толку, если б они брызнули в нас кислотой.
Роджер, все еще ощущая холод внутри, проговорил с расстановкой:
— Не нарывайся, Головастик, не нужно рисковать. Далеко ли живут девушки? — он увидел, что третья пара уже пересекает улицу.
— Ой, здесь, близко. За углом, — ответила Элси. — Мистер… Уэст?
— Да?
— Значит, это опасно?
Что тут следовало сказать? «Да, возможно?» Глупо было бы ответить как-то иначе. И все же Роджер не дал немедленного ответа, ему внезапно стало ясно, что то, чего немного испугались эти ребята, может коснуться всех молодых пар. Ему стало ясно, что нападения в Челси и Шепердс-Буш, даже если бы не было кислоты, таят в себе гораздо больше опасности, чем он представлял. Не только любовная парочка, выискивающая для себя уголок потемнее, но и любая молодая пара оказывалась под угрозой. «Мы просто гуляли»… Или держались за руки; или целовались.
— Да, какая тут может быть опасность! — насмешливо бросил Ричард.
— Опасность есть, и поэтому лучше не рисковать, — предостерег его Роджер.
— Теперь нам придется хорошо себя вести, — иронически проговорил Мартин.
— Вы ведь не думаете, что это тайный заговор старомодных родителей, нет? — спросила Шарлет. Плутоватая улыбка появилась на ее лице. — Я подумала, что моему папе, наверное, не понравилось бы, узнай он, что я делала сегодня вечером.
— Думаю, что это скорее тайный заговор одной шайки против другой, — сказал Роджер. — Но мы не знаем, сколько замешано в этом людей, и масса безмозглых молодых ребят, возможно, захочет пошутить и подурачиться подобным же образом. Мне проводить ваших дам, Головастик, чтобы вы были спокойны?
— Не надо, мы сами! — Ричард схватил Элси за руку, увлекая ее прочь. Смеясь, молодежь разбегалась по домам. Роджер, улыбаясь, наблюдал за ними и, повернувшись к входной двери, уже достал ключ, но вдруг засомневался. «Да все будет хорошо, — сказал он себе шепотом и, собравшись с духом, повторил громче: — С ними все будет в порядке!»
Пока он говорил, дверь отворилась, за ней стояла Дженет.
И ему живо вспомнился Элберт Янг, как он появился вчера в дверях, ясно представилась вчерашняя раздражительность Дженет, ее болезненная чувствительность к работе, которой он занимается, ее неприязнь. И в тот миг, когда две эти мысли мелькнули в его голове, он сказал себе: «Господи, чего только, видно, не наслушалась Дженет, какие чувства, какие мысли ее, наверное, одолевают!» Потом вдруг ее руки обвились вокруг его шеи, она обняла его с такой силой, с такой страстью, какую не выказывала уже многие месяцы. Голос ее был теплым и нежным:
— Здравствуй, милый!
— Здравствуй. Чем я сегодня отличился? — улыбаясь, спросил он.
— Я боялась, ты будешь поздно, — сказала Дженет, и, обнимая друг друга за талию, они вошли в дом. Роджер закрыл дверь ногой. — Есть хочешь?
— До смерти хочу!
— У меня все горячее. — Дженет казалась молодой и почти веселой, глаза блестели, волосы распушились, она была по-прежнему привлекательна. — Милый, — продолжала она, — прости, я вела себя вчера как свинья. Не знаю, что на меня нашло. В бридж-клубе тебя считают почти героем за то, что ты ведешь эту работу. Послушаешь, что другие рассказывают о своих детях, и подумаешь: какие мы счастливые, что у нас такие мальчишки! — они вошли в ярко освещенную, но слегка запущенную кухню. — Вокруг только об этом и говорят. Знаешь, это все-таки заставило даже самых самодовольных и самоуверенных родителей понять, что молодежь — проблема сегодняшнего дня. Что пользы повторять, мол, когда мы были молодые, было то же самое. Время сейчас другое — видимо, более опасное для них. А твоя профессия делает это более очевидным, вот и все, — она отпустила его, открыла дверцу духовки, потом повернулась, и он прочитал на ее лице столько беспокойства, столько страха. — Ведь с нашими ребятами все в порядке, да? На них никто не нападет?
На самом деле это значило: на них не нападут просто потому, что они твои дети?
Глава одиннадцатая
ДЕЛО РАЗРАСТАЕТСЯ
Роджер обнял Дженет за все еще тонкую талию и поцеловал в кончик носа. Он не стал отвечать ей немедленно; что бы там ни было, его ответ не должен быть безоблачным, нужна разумная правда в разумных пределах.
— Им следует быть осторожными, так же, как и мне. На меня по крайней мере один раз уже напали.
— Роджер!
— Я не имею в виду физическое насилие, я говорю о фотографии.
Ее тревога погасла.
— … и конечно, эти скоты могут предпринять атаку на мальчиков. Ты слышала, о чем мы сейчас говорили у ворот?
Дженет слегка покраснела.
— Да, я… э… была у окна в спальне.
— Тогда ты знаешь, что их, кажется, преследовали. Джен, они ведь уже мужчины.
— Мужчины! Они дети!
— Мужчины в самом широком значении этого слова, — сказал Роджер. — Достаточно взрослые, чтобы воевать, жениться, иметь детей, вводить в грех девушек и доставлять неприятности себе. Нам не стоит себя обманывать, правда?
Дженет хмурилась, глаза стали печальными и задумчивыми.
— Не стоит, конечно, — она сжала его руку, отвернулась и, достав из плиты блюдо, поставила его на стол; в нем лежал приличный кусок ростбифа с картофелем и луком. Едва Роджер умылся, как дверь черного хода отворилась, и Ричард свистнул: «фью-фью-ить». Мальчишки шумно вошли в кухню, сияя глазами. Ричард нарочито повел носом, принюхиваясь.
— Вкусно пахнет.
— Вы свое уже съели!
— Но мне ведь никто не запрещает нюхать твою замечательную стряпню, разве нет?
Сдаваясь, Дженет произнесла:
— Мне сразу следовало бы догадаться, что на завтра здесь ничего не останется. Берите ножи и вилки.
Вскоре они все сидели за столом и ели; все, не считая Дженет, перед которой даже тарелки не стояло. Она глядела на них и казалась гораздо моложе своих лет — слишком молодой для того, чтобы быть матерью двух таких здоровых, взрослых сыновей. Взглянув на отца с полувеселой-полусерьезной улыбкой, Мартин сказал:
— На этот раз тебе задали тяжелую работенку, да, пап?
— Какую именно?
— Стоять на страже молодежной морали.
Роджер спокойно взглянул на него и спросил:
— А что, у молодых есть своя мораль?
— Ну просто сущий циник наш отец! — отметил Ричард. — А Элси ты показался романтичным.
— О какой морали мы говорим? О морали вообще или о морали особой, сексуальной? — профессионально вопрошал Мартин.
— Черпак! — протестующе воскликнула Дженет.
Старший сын взглянул на нее.
— Не понимаю, почему женщины, по природе самый сексуальный пол, всегда притворяются, что их шокируют такие разговоры? Тебе не кажется, что именно поэтому появляется оттенок неприличности, пошлости, грязи?
Некоторое время Дженет, не отрываясь, смотрела на него, и он без смущения ответил ей взглядом. На уютной кухне воцарилось странное напряжение, ясность и яркость как-то вдруг улетучились из семейной атмосферы. «Я не хочу здесь принимать чью-то сторону», — подумал Роджер и произнес с веселым видом:
— Мораль слишком широкий предмет для разговора, к ней относится все, от этики до простых правил поведения в общественном месте. Что мы имел в виду, Черпак, когда сказал, что моя работа — охранять мораль молодежи?
Мартин по прозвищу Черпак слегка порозовел.
— Я говорил это немного шутливо, мне кажется.
— Хорошо, теперь скажи серьезно.
— Но ты ведь именно этим занимаешься, разве нет? — спросил Ричард.
— Я занимаюсь тем, чем мне положено, но, думаю, Черпак намекал на что-то другое.
