— Привет.
— Тебе не следует вытирать волосы полотенцем. Просто расчеши их, вот и все.
— Энн, прошу тебя. Я устал. Я сейчас рухну.
— Значит, сексом заниматься не будем?
— Будем. Нет. Может быть, будем. Утром. Я не знаю. О чем ты хотела мне рассказать?
— Когда Стори назначили комиссаром полиции, он вступил в трест «Коринф-холдинг». Ты знал об этом?
Каллен сел на край ванны и стал потягивать свое пиво. Коринф. Давным-давно он изучал коринфский стиль архитектуры. Он изучал также дорический и ионический стили. Зачем он изучал их, и какая между ними разница? Он не мог ответить на этот вопрос.
— Лайонс настаивал на постройке дворца спорта с целью отвлечения внимания граждан от тех социальных проблем, которых больше чем предостаточно в этом гигантском городе и которые могут погубить его в последнем десятилетии двадцатого столетия, — сказала Энн. — Все думали, что дворец построят, если его построят, в центре. Лайонс удивил всех, дав добро на постройку дворца в районе Клинтон, где он будет смотреться уродливо и не к месту. Кроме того, из-за этого строительства многие люди должны будут переехать в другой район. Но мало кто из них может позволить себе купить новый дом. Ты знаешь об этом.
Но ты не знаешь, что Стори, прослышав о намерениях Лайонса, рекомендовал совладельцам треста «Коринф-холдинг» приобрести участок земли, где будет начато строительство. Они собрали липовые… Не качай головой.
— Я качаю головой потому, что тебя неправильно информировали.
— Меня правильно информировали, — сказала Энн. — Мой источник — я говорю о нем как о мужчине, но это вполне может быть и женщина — также утверждает, что среди тех, кто зарабатывает себе на жизнь поджогами, распространился слух о том, что их услуги, возможно, скоро потребуются в Клинтоне. И просто требуется обратиться к человеку по имени Маркс[12]. Вообще-то это не имя, а кличка. У него на лице шрамы, которые, я полагаю, он заработал, доблестно сражаясь за свое место под солнцем. К Марксу обращаются те, кто хотел бы поджечь то или иное здание, и мой источник утверждает, что к нему в прошлом месяце обращался человек, который хотел, чтобы сгорел «Ралей».
Каллен как бы погружался в теплые воды плавательного бассейна, изображенного на плакате, который висел на стене. (Не проливайте воду.)
Сделав над собой невероятное усилие, он выплыл на поверхность:
— Ты разговаривала с Марксом?
Она покачала головой:
— Ему нужно заплатить пятьсот долларов только за то, чтобы сесть с ним рядом.
— Энн, прекрати, пожалуйста, говорить как игрок. Журналисты — не игроки, а зрители.
— Извини, — Энн уселась у него между ног. — Я не собираюсь умалять твои достоинства. Ты замечательный коп. Вы с Нейлом отлично проявили себя, когда был застрелен этот шофер. Ты дважды спасал Клэр Лангуа. Да, я зритель, но иногда зрители хотят разговаривать как игроки. На соревнованиях по бейсболу нас это всегда смешит.
Говоря это, она провела рукой по его бедру, проникнув под банное полотенце. Ему нравились ее прикосновения.
— А о чем еще ты хотела рассказать мне?
Энн села, скрестив ноги, на коврик, опустив локти на его колени.
— Я хотела спросить тебя, проверил ли ты их алиби.
— Чье алиби?
— Алиби Клэр и ее матери.
— Клэр?
— И ее матери.
— Алиби тут не подходящее слово. Они находились на расстоянии сотен миль от места преступления.
— Это они так говорят.
Каллен сбросил ее локти с колен и обвернулся банным полотенцем.
— Боже, Энн. Нельзя же подозревать всех.
— Почему же нельзя?
Он не знал, что ответить ей на это.
— Лайза и Клэр прилетели сюда из Ист-Хэмптона на полицейском самолете. А в Ист-Хэмптон они приехали из своего дома, который находится в Сэг-Харбор.
— Сэгопонак.
— Это неважно.
— Кто-то еще был с ними в Сэгопонаке? Приглашали ли они гостей? Есть ли слуги или соседи, которые могут подтвердить, что они находились именно там?
— Энн, никому не пришло в голову выяснять это. После того как Чака убили, им сообщили об этом и доставили сюда. Какие еще подтверждения тебе нужны?
— Доставили их сюда. Звучит забавно.
— Иди к черту!
Она вскинула вверх подбородок.
— А ты знаешь, что Лайзу Стори видели около шести часов утра в тот самый день, когда убили Чака? Она ехала в западном направлении на белом «мерседесе», а рядом с ней сидела какая-то женщина. Возможно, это была Клэр, только она спала, опустив голову, так что нельзя было видеть ее лицо.
— Твой источник — точно женщина.
Она с презрением посмотрела на него:
— Он работает в журнале, а живет в Ремзенбурге. Он приезжал сюда на похороны одного знакомого, умершего от СПИДа.
— Как его зовут?
— Какая разница.
— Мне нужно знать.
— …Джон Энтони.
— Джон Энтони?
— Только из-за того, что ты часто не согласен с его обзорами кинофильмов, Джозеф…
— Я никогда не согласен с его обзорами кинофильмов. И я не согласен с ним, потому что он часто не замечает происходящих на огромном экране событий или делает ошибочные выводы. Вследствие этого я ставлю под сомнение все, о чем говорит этот человек. Я сомневаюсь, что в машине сидела именно Лайза, а рядом с ней спала Клэр. Я не уверен, что это был «мерседес», ехавший со скоростью шестьдесят миль в час.
— Скорее, он ехал со скоростью восемьдесят миль в час. Энтони лишь мельком видел сидящих в автомобиле.
— Энн!
— Не беспокойся. Прежде, чем это появится в печати, я проверю все факты.
Каллена вдруг осенило:
— С какой стороны они покидали город?
Энн торжествовала:
— Я знала, что ты спросишь об этом. Со стороны Счастливого Озера. Они проделали большое расстояние.
— Ты ведь не оспариваешь тот факт, что они находились в Ист-Хэмптоне, когда за ними прилетел самолет?
— Конечно же нет.
— Но ты полагаешь, что они прибыли в Нью-Йорк в ту ночь, а потом уехали из него.
— Да.
— Но ты же не считаешь, что они приехали утром, пробыли в городе до вечера, убили Стори, а потом вернулись назад как раз вовремя, чтобы успеть на присланный за ними самолет.
— Не говори глупостей, — сказала Энн, подражая произношению Бронсона Пинчо из фильма «Полицейский из Беверли-Хилс».
Они помолчали.
— Извини, что я кричал на тебя.
— Ты меня извини, — Энн вновь просунула руки под банное полотенце и сжала его бедра.
Она ласкала их.
Он сорвал с себя полотенце и бросил его под раковину.
— Энн!
Она опустилась на колени и стала лизать его.
Джо часто фантазирует на эту тему, только в его фантазиях он принимает душ, а она отдергивает занавеску и садится на край ванны, опустив голые ступни ног в ванну. Ее ноги широко расставлены. На ней красное платье, которое все больше и больше намокает. Волосы у нее тоже мокрые. Она лижет его и пьет воду, которая течет по его телу.
— Энн!
Не выпуская его член из своего рта, она стала стягивать с себя футболку и, только на минутку оторвавшись от него, сняла футболку через голову и швырнула ее туда, куда он кинул полотенце.
Он постучал пальцами по ее плечу:
— Энн?
Она посмотрела на него снизу вверх, точно так же, как она смотрела в его фантазиях, только у нее было довольное, а не раздраженное выражение лица.
— Пожалуйста.
Она остановилась, выпустила его член изо рта и присела на корточки.
— Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты оставила это.
Она посмотрела на его член в состоянии эрекции, а потом на него самого:
— Что я должна оставить?
— Лайза и Клэр приезжали в город. Ну и что? Может быть, они просто ездили в Вестсайдский теннисный клуб поиграть в теннис. Они ведь обе хорошо играют в теннис.
Эта мысль казалась Каллену совсем не глупой, особенно принимая во внимание те обстоятельства, при которых она пришла ему в голову. Энн встала на ноги, отошла подальше от него и прислонилась спиной к двери, на которой висел плакат, изображавший супермена гигантского роста. («Я всегда хотела иметь рослого мужчину», — говорила Энн редактору журнала, упрашивая его продать ей этот плакат.)
— Ради нее ты готов на все, не так ли? — спросила Энн и подумала: «Змей».
Если бы его неожиданно не бросило в ванну, при падении куда он как следует стукнулся спиной и локтем, а также растянул сухожилия на руке, пытаясь смягчить падение — он сказал бы ей, что всего лишь выполнял свой долг. И Энн прекрасно знала, что он очень хотел устраниться от участия именно в этом деле. Но Каллен вынужден был исполнять свои обязанности, ибо его учили, как нужно оценивать ситуацию, реагировать на те или иные события, не руководствуясь при этом личными симпатиями или антипатиями, используя весь свой опыт, все свои способности и навыки. И так далее и тому подобное. Короче, он сказал бы ей, что она говорит чушь (не проливайте воду!), чушь и еще раз чушь.
