Чувство скорби вскоре сменилось страхом. Он повернулся к Нурену, который был очень бледен.
— Похоже, это дело рук того же убийцы, — сказал Нурен.
Валландер кивнул.
— Кто убит? — спросил он.
— Его зовут Арне Карлман. Это ему принадлежит усадьба. Здесь проходил Праздник середины лета.
— Проследи, чтобы никто отсюда не выходил. Разберись, кто хотя бы что-нибудь видел.
Достав телефон, Валландер набрал номер полиции и попросил соединить с Хансоном.
— Похоже, дело из рук вон плохо, — сказал он, когда Хансон подошел к телефону.
— Настолько плохо?
— Хуже не придумаешь. Совершенно точно, здесь действовал тот же убийца, что прикончил Веттерстедта. С жертвы опять сняли скальп.
Валландер услышал тяжелый вздох.
— Пришли на подмогу всех, кто есть, — продолжил Валландер. — И пусть приедет Пер Окесон.
Валландер повесил трубку, прежде чем Хансон успел задать еще какие-либо вопросы. «Что делать? — подумал он. — Кого мы должны искать? Психопата? Преступника, который действует расчетливо и осторожно?»
В глубине души он знал, что́ надо делать. У Густава Веттерстедта и человека по имени Арне Карлман должно быть что-то общее. И это он должен выяснить прежде всего.
Через двадцать минут прибыл наряд полиции. Увидев Нюберга, Валландер направился с ним прямиком к беседке.
— Да, выглядит не ахти, — сразу прокомментировал Нюберг.
— Здесь наверняка орудовал тот же человек, что убил Густава Веттерстедта, — сказал Валландер. — Он вернулся и нанес еще один удар.
— Кажется, на этот раз место преступления сомнения не вызывает, — заметил Нюберг, указывая на забрызганные кровью изгородь и буфетный столик.
— И волосы тоже срезаны, — сказал Валландер.
Нюберг позвал своих сослуживцев, и процесс пошел. Нурен собрал всех, кто гостил на празднике, в здании конюшни. В саду стало пустынно. Навстречу Валландеру направлялся Нурен, он кивнул на жилые постройки:
— Внутри жена и трое детей. Она, разумеется, в состоянии шока.
— Наверно, надо вызвать врача.
— Он сам позвонил.
— Я с ними поговорю, — сказал Валландер. — Когда приедут Мартинсон, Анн-Бритт и все остальные, скажи им, чтобы переговорили с теми, кто что-нибудь видел. Остальные могут ехать домой. И требуй, чтобы показывали удостоверение личности. Очевидцев нет?
— Никто не признаётся.
— Ты составил поминутную сводку происшедшего?
Нурен достал из кармана блокнот.
— В половине двенадцатого Карлмана еще видели живым. В два его нашли мертвым. В эти часы и произошло убийство.
— Эти рамки надо сузить, насколько возможно, — сказал Валландер. — Попытайся найти того, кто видел его живым последний раз. И, разумеется, того, кто обнаружил тело.
Валландер вошел в дом. Жилая часть этого сконского здания была бережно отреставрирована. Валландер вошел в просторную комнату, которая служила одновременно кухней, столовой и гостиной. На стенах повсюду висели картины, выполненные маслом. В углу, на диване, обитом черной кожей сидела семья погибшего. Женщина лет пятидесяти встала и подошла к Валландеру.
— Фру Карлман? — спросил Валландер.
— Да. Это я.
Валландер увидел, что женщина плачет. Он искал в ней признаки приближающейся истерики. Но она была на удивление собранной.
— Искренне соболезную по поводу случившегося.
— Это ужасно.
Валландер уловил какую-то неестественность в этом ответе. Подумав, он задал первый вопрос.
— Вы примерно представляете, кто мог это сделать?
— Нет.
Валландер тотчас подумал, что ответ последовал слишком быстро. Она была готова к такому вопросу. «Другими словами, потенциальных убийц было много», — сказал он самому себе.
— Могу я спросить, чем занимался ваш муж?
— Он занимался продажей предметов искусства.
Валландер остолбенел. Она ложно истолковала его внимательный взгляд и повторила ответ.
— Я слышал, — сказал Валландер. — Извините, я на минутку.
Валландер вернулся обратно во двор. Он был взволнован тем, что сообщила сейчас эта женщина. Он сопоставил это с рассказом Ларса Магнусона о слухах, окружавших Густава Веттерстедта в прошлом. Речь шла о краденых картинах. И теперь один торговец предметами искусства убит, убит тем же человеком, что лишил жизни Веттерстедта. С чувством облегчения и благодарности он понял, что связь между этими двумя убийствами установлена уже на такой ранней стадии. Он уже возвращался в дом, когда из-за угла показалась Анн-Бритт. Она была бледнее обычного. И очень напряжена. Валландер вспомнил прежние годы работы в криминальной полиции, когда каждое зверское преступление становилось для него личной трагедией. Рюдберг с самого начала приучал его к тому, что никогда нельзя позволять себе вступать в дружеские отношения с жертвами преступлений. Валландеру понадобилось много времени, чтобы выучить эту науку.
— Еще один? — спросила Анн-Бритт.
— Убийца тот же, — ответил Валландер. — Или те же. Тот же почерк.
— И скальп тоже сняли?
— Да.
Она невольно отпрянула.
— Думаю, я уже нашел кое-что, что связывает обоих убитых, — продолжил Валландер и принялся объяснять, что он имеет в виду. Тем временем подоспели Сведберг и Мартинсон. Валландер вкратце повторил свои соображения.
— Надо поговорить с гостями, — сказал Валландер. — Если я правильно понял Нурена, их, по меньшей мере, сотня человек.
Валландер вернулся в дом. Придвинув деревянный стул, он сел возле дивана, на котором расположилась семья убитого. Кроме вдовы, здесь были еще двое юношей лет двадцати и девушка несколькими годами старше. Поразительно, но они держали себя в руках.
— Я обещаю задавать только самые необходимые вопросы, на которые нужно получить ответ срочно, — начал Валландер. — К остальному вернемся позже.
Стало тихо. Никто не сказал ни слова. Валландер понял, что первый вопрос напрашивается сам собой.
— Вам известен убийца? — спросил он. — Это кто-либо из гостей?
— А кто же еще? — ответил один из сыновей. У него были белокурые коротко подстриженные волосы. С чувством неприязни Валландер заметил, что видит в нем сходство с деформированным лицом, которое ему только что пришлось наблюдать в беседке.
— Есть ли какие-нибудь особые соображения? — продолжал Валландер.
Юноша покачал головой.
— Слабо верится в то, что кто-то предпочел приехать издалека в разгар большого праздника, — сказала фру Карлман.
«Такого хладнокровного человека праздник не смутит, — подумал Валландер. — Или такого безумного. Который, может, даже и не думает о том, что его могут поймать».
— Ваш муж занимался продажей предметов искусства, — продолжил Валландер. — Вы не могли бы описать, в чем это заключается?
— Мой муж имел более тридцати галерей по всей Швеции, — ответила она. — У него также были галереи в других скандинавских странах. Он продавал картины через заказы по почте. Давал предприятиям картины напрокат. Отвечал за ежегодное проведение огромного количества аукционов. И многое другое.
— Могли у него быть какие-нибудь враги?
— Человек, которому сопутствует удача, всегда непопулярен среди людей с равным честолюбием, но отсутствием способностей.
— Ваш муж когда-нибудь говорил о том, что чувствует ненависть со стороны окружающих?
— Нет.
Валландер посмотрел на сидящих на диване детей. Они почти одновременно кивнули.
— Когда вы видели его в последний раз? — спросил он.
— Я танцевала с ним около половины одиннадцатого, — ответила фру Карлман. — Потом видела его несколько раз мельком. В последний раз я видела его, наверно, часов в одиннадцать.
Никто из детей после одиннадцати его не видел. Валландер решил, что с остальными вопросами можно повременить. Он убрал блокнот в карман и встал. Надо было как-то выразить сочувствие. Но он не находил слов. Он только коротко кивнул и вышел.
Швеция выиграла матч со счетом 3:1. Вратарь Равелли весь сиял от счастья, про Камерун забыли, а главный нападающий Мартин Далин был просто гениален. Валландер краем уха слышал отрывок какой-то беседы. Подсчитывали выигрыши от ставок. Анн-Бритт Хёглунд и еще двое полицейских, по-видимому, сделали верные ставки. Валландер догадывался, что его ставка была самой невыгодной. Он никак не мог решить, раздражало это его или доставляло удовольствие.
В ближайшие часы работали напряженно и достигли определенного результата. В складском помещении, примыкавшем к бывшей конюшне, Валландер устроил временный штаб. В четыре утра к нему вошла Анн-Бритт Хёглунд с молодой женщиной, говорившей на ярко выраженном гетеборгском диалекте.
— Она последней видела Карлмана в живых, — сказала Анн-Бритт. — Около полуночи они сидели вместе в беседке.
