Вид у отставного замполита после услышанной от Льва Гурова трагической новости стал такой, точно его только что ошарашили по затылку черенком его собственной лопаты. С минуту он не мог произнести ни слова, только судорожно вздыхал. Да, не каждый день получаешь известие о насильственной смерти своих знакомых, да еще от человека, которого впервые в жизни видишь! Но вот он собрался, пришел в себя.
– Ну и ну, – сказал дачник совершенно убитым голосом. – Это что же творится? Такие люди приятные… Екатерина теперь, получается, вдова? Хм-м… Не думаю, что это сильно ее расстроит. Нет, сколько-нибудь близко я ее не знал, разный у нас круг общения, но разговоры по нашему поселку о Катюше шли, как бы это сказать, всякие. И не самые хорошие. Знаете, людям рты не позатыкаешь, а сплетников и сплетниц в таких вот поселках всегда хватает. Всякие слухи ходили. В смысле, что погуливала Катерина от мужа. Я, конечно, свечку не держал, за стопроцентную достоверность этих слухов не поручусь, но ведь и дыма без огня не бывает, правда? Нет, Алексей Борисович мне ни о чем таком не говорил. А вот отец ее, Федор Андреевич Загребельный, тот мне как-то раз на дочку жаловался, еще до того, как она за Алексея замуж вышла. Я ведь с ним знаком неплохо и довольно давно, на рыбалку несколько раз вместе ходили. Вот это крепкий мужик, крутой, как это нынче принято выражаться, но вот с дочкой справиться не мог.
– И последний вопрос, – сказал полковник Гуров, уже начавший опасаться, что беседа с дачником может слишком затянуться, – вам такая фамилия – Резоев, ничего не говорит? Аслан Саидович Резоев. Он в «Палестре» физкультуру преподает, молодой такой, привлекательный.
И Гуров подробно описал внешность своего сегодняшнего знакомца.
– Нет, – развел руками дачник, – и фамилия незнакомая, и не встречался мне никто с такой характерной внешностью. Я ведь все больше с людьми постарше общаюсь.
– Что ж, спасибо за помощь, – поблагодарил Лев своего собеседника и распрощался с ним.
Гуров решил не предупреждать администрацию специнтерната о своем визите, а свалиться как снег на голову, задействовать фактор неожиданности. Но сперва он зайдет на водно-спортивную базу «Палестры» и сведет знакомство с теми, кто ее охраняет. Может быть, это прояснит вопрос с бело-голубым гидроциклом. Если скутер именно с этой базы, то должен же сторож заметить, кто его взял!
Спустившись по тропинке, указанной дачником, к берегу второго, верхнего пруда, Гуров довольно быстро нашел огороженную невысокой оградой территорию. Над гостеприимно распахнутыми воротами была вывеска: "Водноспортивная база интерната «Палестра». Посторонним вход воспрещен!" Однако Гуров не видел, что могло бы помешать «посторонним» проникнуть сюда: никаких сторожей на первый взгляд не наблюдалось, так что заходи кто хочешь. Видимо, сейчас, средь бела дня, да еще в окружении элитных дач, сторожа не слишком опасались за отданное под их охрану имущество и особой бдительности не проявляли. А раз так, то гидроцикл мог, в принципе, угнать кто угодно. Слишком много времени для этого бы не потребовалось!
Сторож в единственном числе все же обнаружился в небольшом домике у самой воды, к которому спустился Гуров. Дверь домика была распахнута столь же гостеприимно, как и ворота базы. Но ничем он Льву не помог, так как вступить с ним в контакт оказалось затруднительным по очень простой, классической причине: охранничек был мертвецки пьян! Он спал, уронив голову на стол, и по его виду можно было сделать безошибочный вывод: в таком состоянии сторож пребывает уже не первый час. Так что у человека, который угнал гидроцикл, никаких проблем возникнуть не могло. В особенности если угонщик был не «посторонним», а из «Палестры» и знал о привычках этого сторожа!
Неодобрительно покачав головой, полковник Гуров вышел из пропитанной алкогольными парами комнатушки. Будить сторожа не было никакого резона…
Пройдясь по берегу базы, Лев достаточно быстро обнаружил то, что искал. Вот, между водными велосипедами и двумя дюралевыми катерками три бело-голубых корытца, точно такие же, как тот скутер, за которым он безуспешно гонялся полтора часа тому назад. А было гидроциклов на стоянке четыре, это хорошо заметно, потому что осталось пустое место с края, там как раз уместился бы еще один такой же скутерок. Гуров подошел поближе и принялся внимательно разглядывать, как именно гидроциклы крепились к низенькому причалу. А крепились они каждый по отдельности тонкими, но прочными стальными тросиками, в петли которых были вставлены небольшие навесные замочки.
Возиться с замочком угонщик не стал, хоть, при желании, такой можно открыть обычной английской булавкой. Нет, он просто перекусил тросик чем-то наподобие бокорезов.
"Интересно, где сейчас этот инструмент? – подумал Гуров, внимательно разглядывая кусок перекушенного тросика. – Он ведь мог попросту выбросить его в воду, прямо здесь, около причала. Зачем угонщику такая улика в кармане? И если он работал без перчаток, будучи уверенным, что бокорезы не найдут, то мог оставить свои отпечатки. Поэтому найти их крайне желательно, но сейчас я этим заниматься не стану и в воду не полезу. Есть соответствующие специалисты, имеется специальная аппаратура, и если металлический инструмент лежит на дне где-то в радиусе десяти метров, то его обнаружат. Еще вопрос: все ли гидроциклы заправлены? Ага, все. То есть он мог брать любой, если был точно уверен, что в бачках всех моторов есть бензин. А если не был? Тогда ему надо было слегка покачать каждый гидроцикл, чтобы услышать плеск бензина в бачке, как это сейчас сделал я. Опять же, могли остаться пальчики! Не думаю, чтобы преступник оказался настолько опытным, чтобы не позабыть о такой возможности. Надо будет проверить мое предположение. А вот очередной вопрос: где сейчас угнанный гидроцикл? Ясно, что возвращать его сюда, на место, преступник и не собирался. Оторвавшись так лихо от меня, он мог пристать к берегу где угодно, конструкция скутера это позволяет. Но что затем? Бросить ненужный скутер и уходить по берегу на все четыре стороны? Понимая, что скутер начнут искать по берегам Битцы и обоих прудов и вскоре наверняка найдут? Нет, если покушавшийся на Екатерину человек не совсем глуп, он должен был бы, высадившись на бережок, проделать в днище гидроцикла несколько хороших дырок, набросать в него булыжников, а затем оттолкнуть от берега. Тогда скутер в самый короткий срок булькнет на дно, и обнаружить его будет значительно сложнее. Но кто сказал, что сложно – это невозможно? Когда он, петляя, как заяц, удирал от меня на полной скорости, у него вряд ли было время и возможность задуматься о том, что отпечатков на скутере – вагон и вагонетка. Тем более – стереть их. Да и позже, после отрыва, его мысли наверняка были заняты другим. Скажем, вопросом: а кто это за мной гнался, да так настырно, что едва не поймал? Кем бы ни был этот человек, навряд ли он меня знает в лицо, я все же не кинозвезда. Тем более он не мог предвидеть мой сегодняшний визит к Екатерине Давиденко, о нем даже Резоев оказался не предупрежден. Так что скутер необходимо найти, поднять, если он, как я подозреваю, затоплен, и самым внимательным образом осмотреть на предмет отпечатков пальцев и других возможных вещдоков".
Одно вещественное доказательство уже лежало у него в кармане – тот самый заостренный стальной стерженек, арбалетная стрелка, чуть не лишившая жизни Екатерину Федоровну. Гуров достал стрелку из песка пляжа, а затем плотно упаковал в небольшой воздухонепроницаемый полиэтиленовый пакет. Несколько таких специальных пакетов, герметично закрывающихся на особую липучку, всегда лежали в бардачке его «Пежо». Ведь покушавшийся касался стрелки совсем недавно, когда вкладывал ее в желобок своего самострела. До самострела теперь не добраться, это не скутер, на дне его не отыщешь, но стрелка – вот она! И даже если преступник был в перчатках, в чем полковник Гуров сильно сомневался – неудобно в перчатках целиться и стрелять! – все равно микрочастички его пота и других кожных выделений на стерженьке имеются. А они, как известно, определяют особый, только конкретному человеку присущий запах, столь же индивидуальный и неповторимый, как отпечатки пальцев или рисунок радужки глаза! Вот зачем Гурову потребовалась служебно-розыскная собака с проводником-кинологом. Собака может сделать так называемую «выборку», обнюхав предмет, она найдет того, кто держал его в руках, выберет такого человека среди множества других, если, допустим, построить их в шеренгу. Правда, получается такое далеко не всегда, подвиги киношного Мухтара, они кино и есть и строгим юридическим доказательством не являются. Но полковнику Гурову и не нужны были сейчас строгие доказательства, ему был нужен реальный подозреваемый, которого можно взять в разработку. Тогда и доказательства появятся. А в шеренгу для выборки Гуров собирался построить всех, кого встретит на территории специнтерната. Прежде всего воспитанников, но и педагогический персонал тоже. Ничего, встанут как миленькие! Лев вполне допускал, что злоумышленник, связанный каким-то образом с интернатом, может вернуться туда, рассчитывая на то, что здесь его искать не станут: под свечкой, как известно, темнее всего. Ведь нацепил же он зачем-то противогазную маску, которая тоже, конечно же, уже покоится на дне водохранилища! Значит, надеялся на то, что какое-то время останется неузнанным. Но, даже если это не так, если прямая выборка не даст результата, собачка все равно пригодится. Была у Льва одна идея насчет того, как еще можно использовать собачкин нюх. Лишь бы псина толковая попалась, у собак ведь тоже все, как у людей: есть умные, есть – не очень, есть таланты и посредственности, лентяи и труженики.
