Ознакомительная версия.
Спроси его кто-нибудь в этот момент, на что именно он рассчитывал, роясь в содержимом письменного стола, он не смог бы ответить, но когда вдруг его взгляд остановился на листе офисной бумаги, на котором ручкой был нарисован какой-то план со стрелочками и красным кружком в одном из квадратиков, у него вдруг екнуло где-то под сердцем, и он уже более пристально всмотрелся в этот план...
Сомнений быть не могло, это был схематично нарисованный план второго этажа лабораторного корпуса, где находилось спецхранилище с сейфом для «Клюквы».
Пока шла больничная адаптация, Игната гулять не выпускали, и Турецкого провели в достаточно комфортабельную палату с телевизором, главное преимущество которой заключалось в том, что она была одноместной. Игнат сидел на кровати и тупо смотрел на экран работающего телевизора, видимо даже не понимая, что он смотрит. Обернулся на вошедшего в палату дядю Сашу, встретился с ним взглядом и тут же снова уставился в телевизор, видимо, не желая с кем-либо общаться.
Впрочем, Турецкому тоже было не до сантиментов.
Пододвинув стул к кровати, он сел напротив Игната и негромко произнес:
– Времени у меня мало, так что буду краток и буду говорить только по существу. Надеюсь, ты уже догадываешься, о чем пойдет разговор.
Игнат молчал.
– Так вот, дорогой мой крестник. Твой отец тебя очень любит, и поэтому никогда не позволит, чтобы на тебя завели уголовное дело.
При этих словах в глазах Игната мелькнуло нечто похожее на испуг, и это уже позволяло надеяться, что монолог в конце концов перейдет в диалог.
– Хочешь спросить, за что? Отвечаю. За то, что в ночь с тридцатого на первое ты попытался его обокрасть.
На лице Игната дрогнул какой-то нерв, но он продолжал молчать.
– Молчишь? Это хорошо, значит, слушаешь. Так вот, я не буду задавать тебе вопросы, которые ты сейчас ждешь, а буду просто рассказывать тебе все, как было, ну а ты уж меня поправляй. Тем вечером ты спрятался в каком-то потаенном уголке административного корпуса, и когда рабочий день закончился, ты проник в лабораторный корпус, обходя немногочисленные камеры слежения, расположение которых ты прекрасно знал. Надеюсь, я пока ни в чем не ошибся?
Игнат молчал.
– Хорошо, тогда слушай дальше. В заранее условленное время ты вышел из своего укрытия и направился к двери хранилища. На тебе уже были маска и капюшон, как в твоих любимых фильмах. Именно в этот момент ты и попал в поле зрения одной из камер, но это тебя не остановило, так как уж слишком близкой была цель. Ты вставил ключ, набрал первую комбинацию цифр в хранилище и прошел внутрь. Ключи и код незадолго до этого ты выкрал у отца, так?
Игнат шевельнулся и, все так же уставясь неподвижным взглядом в телевизор, глухо произнес:
– У отца дырявая память и он даже не помнит, сколько мне лет. В бумажнике взял...
– Так вот, – продолжал между тем Турецкий, – когда сработала сигнализация, а счет шел на секунды, ты прикинул, сколько времени понадобится не очень-то расторопному Модесту на то, чтобы добежать до двери хранилища, и решил рискнуть. Насколько я понимаю, на тот момент ты находился под влиянием какого-то сильного наркотика. Но не будем отвлекаться. Ты подбежал к сейфу, однако в самый последний момент ты все-таки стушевался, видимо, испугавшись воя сирен, и ты... Судя по всему, ты забыл код.
– Я не забыл, – все так же глухо отозвался Игнат. – Просто у меня вдруг затряслись руки и я нажал не на ту кнопку. Пришлось бы набирать снова, а там... там пятнадцать цифр.
– Дурак! – резюмировал Турецкий. – Впрочем, именно это и спасло тебя от тюрьмы. Поняв, что ты не успеваешь, ты пулей вылетел из хранилища, разбил урной окно и следом за окурками вылетел на улицу...
Турецкий вдруг замолчал и после довольно длительной паузы спросил в упор:
– Идея ограбления принадлежит тебе?
Игнат даже головы не повернул на этот вопрос.
– Хорошо, оставим этот вопрос на потом, – как бы согласился с ним Турецкий. – Но, надеюсь, ты все-таки соизволишь рассказать мне, как, по каким каналам ты собирался продать технологию «Клюквы»? Это ведь даже не слиток золота, это... это миллионы и миллионы долларов. У тебя что, был выход на покупателя? Ответь... ну, ответь же, пожалуйста!
– А чего сейчас об этом говорить? – усмехнулся Игнат. – Глебу и толканул бы... За полцены... Да он бы и сам отца ограбил, если бы не был таким трусом.
«Сам бы ограбил...»
Выходит, Игнат знает о Глебе нечто такое, что позволяет ему утверждать подобное? Похоже, так и есть. Но что именно?
Однако сейчас надо было дожимать парня, оставив на время вопросы по Глебу Шумилову.
– Теперь о главном! Кто тебя подсадил на наркоту?
– Вы... вы не врач, чтобы я вам все рассказывал!
– Все понятно! Где она сейчас?
– Кто? – испуганно вскинулся Игнат.
– Настя!
Он с силой крутанул парня лицом к себе.
– Ну?!
– Я... я не знаю. – Теперь уже в глазах Игната плескался откровенный страх. – Она уехала... и я... я ее не видел с тех пор, как вы...
– Она уже кололась?
– Да!
– Кому принадлежит идея ограбления твоего отца?
– Ну-у, я даже не знаю... – замялся Игнат. – Просто мы сидели как-то на набережной... нужны были деньги, и я сказал как бы в шутку: «Давай ограбим банк? На пару. Как Бонни и Клайд». А она мне: «Проще будет ограбить твоего отца. В банке подстрелить могут, а отец твой... Если что – простит».
– И ты?..
Игнат молча кивнул.
– Ты знаешь, где она живет?
– Нет. Мы по телефону связывались. По мобильнику... Да все время звоню, но она... В общем, номер недоступен. – В глазах Игната вдруг мелькнули искорки надежды. – Дядя Саша... – Впервые за все это время он назвал Турецкого дядей Сашей. – Вы поможете мне найти ее?
Его голос дрогнул, и он едва слышно произнес:
– Я боюсь... боюсь, что с ней что-то случилось. Очень... очень страшное.
– Ты ее мобильник помнишь?
– Господи, да о чем вы!
– Диктуй!
Уже сидя в машине, Турецкий набрал номер мобильного телефона Щеткина.
– Петя? Кажется, выходим на след. Срочно пробей владельца мобильника...
И он продиктовал записанный на клочке газеты номер мобильного телефона.
Проникшийся проблемами компании Дмитрия Шумилова, Щеткин не заставил себя ждать. И не успел Турецкий переступить порог своей квартиры, как ожил его мобильник.
– Саша, – прорезался голос Щеткина, – а ты точно уверен, что тот мобильник принадлежит девушке Насте?
– Ну-у, по крайней мере... А что?
– Дело в том, что никакой Насти по этому номеру нет, зато имеем некую Кристину Сысоеву, которая, возможно... Кстати, тебе что-нибудь говорит это имя?
– Кристина... Кристина Сысоева... – врастяжку привнес Турецкий. – Нет, пожалуй. Впервые слышу.
– Даже не сомневался в этом, – буркнул Щеткин. – Но это еще не все. Как говорится, главный презент впереди.
– Не томи!
– В общем такое дело. Когда мне прислали распечатку по этой самой Сысоевой, я вспомнил, что уже где-то, причем совсем недавно, слышал эту фамилию, точнее говоря, это словосочетание – Кристина Сысоева, стал рыться в памяти и... А теперь держись за стул, Саша.
– Ну же, не тяни!
– Короче говоря, поднял сводку происшествий за прошедшую неделю...
– Что, нашли убитой?
– Угадал! Два дня назад, на сороковом километре МКАД. Рано утром. Судя по всему, выбросили из машины.
– Огнестрельное? Задушена?
– Пока не знаю. Видимо придется ехать в морг, смотреть.
Турецкий лихорадочно соображал, могла ли та самая Настя в одночасье превратиться в Кристину? Пришел к выводу, что могла.
– Ты когда думаешь ехать в морг? – спросил он Петра.
– Если составишь компанию, то хоть сейчас.
– Все, договорились. Тем более, что Настю я знаю в лицо.
Санитар выкатил под свет лампы допотопную каталку, у которой того и гляди должно было отвалиться колесико; стащил с трупа серого цвета простынку, покосился краешком глаза на обнаженный труп, вздохнул, видимо ради приличия, и совершенно бесцветным голосом констатировал:
– Красивая, видать, была деваха.
Вздохнул и Турецкий, утвердительно кивнув.
– М-да, красивая.
– Ну что? – спросил Щеткин, подходя к каталке.
– Настя! Меня с ней сын Шумилова познакомил, Игнат.
– И она же – Кристина Сысоева. Уроженка города Находка, восемьдесят четвертого года рождения. Привлекалась к уголовной ответственности за мошенничество в особо крупных размерах, освободилась по амнистии два года назад.
– Что, удалось пробить по картотеке?
– Да. Когда нашли труп, при котором не было совершенно никаких документов, ребята обратили внимание на эту вот татуировку на правом предплечье – чисто зэковская работа, ну и откатали ее пальчики. А когда провели по картотеке, тут-то и стало все на свои места.
Подошел дежуривший в этот день судмедэксперт.
– Ну что, Александр Борисович? – кивнул он на труп. – Вижу, птичка-то знакомая?
– Вроде того, – отозвался Турецкий. – Кстати, что с ней?
Ознакомительная версия.
