Известие произвело на Неласовых шоковое впечатление. Некоторое время в кабинете Виктора Алексеевича стояла тишина.
– Идиотка! – наконец прошипела Неласова. – Шизофреничка.
Ее муж, однако, пришел в себя и вновь обрел способность соображать быстрее, чем его впечатлительная супруга.
– Минуточку. – Он поднял вверх палец и строго поглядел на Гордеева. – Параскевич умер раньше Людмилы. Значит, он никак не может наследовать ей. Это завещание недействительно.
– Ну, конечно, – облегченно перевела дух его жена. – Конечно. Вы зря старались нас напугать, господин полковник. Ничего у вас не вышло.
– Мне снова придется вас разочаровать. Текст завещания составлен таким образом, что наследником Людмилы Исиченко является не покойный Леонид Владимирович, а автор романов, издаваемых под именем Леонида Параскевича.
– Не вижу разницы, – пожал плечами Неласов. – Не старайтесь нас запутать и заморочить нам голову.
– Разница есть, и огромная. Дело в том, что автором этих романов является не Леонид Владимирович, которого похоронили почти месяц назад, а его жена. А она жива и здорова.
– Это ложь! Этого не может быть! Если бы книги писала она, то зачем Людмила стала бы составлять завещание в пользу Леонида?
– Но я же вам сказал, завещание составлено фактически не в его пользу, а в пользу истинного автора.
– Все равно это ложь! Вы что, не понимаете, что эта женщина вас обманывает, чтобы получить наследство Людмилы?
– Все может быть, – вздохнул Гордеев. – Именно поэтому будет производиться экспертиза с привлечением специалистов-филологов для установления подлинного авторства. Если окажется, что Светлана Параскевич говорит неправду, наследство отойдет вам и вашему брату. Но если эксперты подтвердят, что под именем Леонида Параскевича скрывалась действительно она, то вы ничего не получите. Ни копейки. Так составлено завещание.
И тут Неласова сорвалась:
– Да как же можно принимать этот бред всерьез?! Она же сумасшедшая, она совсем свихнулась на своем писателе! Голоса ей слышались, призраки являлись! Она была невменяемой!
– Так, – удовлетворенно хмыкнул Гордеев. – Значит, невменяемой? Голоса, призраки? Подумайте как следует. Не далее как минут пятнадцать тому назад вы утверждали, что Людмила была совершенно нормальной.
И снова повисла тишина. Если супруги Неласовы имели представление об игре в шахматы, то они должны были бы сообразить, что Гордеев поставил им «вилку».
– Мы будем оспаривать это завещание. Мы докажем, что она была недееспособной в тот момент, когда придумала эту глупость, – заявил Неласов.
– Пожалуйста, – развел руками полковник. – Это ваше право. Но в этом случае вам придется отказаться от попыток обвинить Каменскую в доведении вашей родственницы до самоубийства. Если Людмила Исиченко была психически больна, то ни предвидеть ее поведение, ни управлять им невозможно. Больные люди способны на самые необычные и необъяснимые поступки, и никто не виноват в том, что они их совершают. Так что выбирайте. Я мог бы сказать вам сразу, что с вашим иском к Каменской у вас ничего не выйдет, потому что ваш адвокат – бездарный неуч, не знающий законов. Но вы склонны доверять ему и не хотите верить мне. Поэтому просто прикиньте, что больше: наследство или мифические пятьсот миллионов, которые вы намереваетесь отсудить у нас с помощью вашего недоучки. Если Исиченко была здоровой – будем судиться. Если больной – боритесь за аннулирование завещания. А в этом случае у вас шансов куда больше. У нас есть множество свидетельских показаний, которые говорят о том, что ваша родственница была тяжело больна.
– Мы должны подумать, – выдавил Неласов. – Это все так неожиданно…
– Подумайте, – согласился Виктор Алексеевич. – И если надумаете признать, что Людмила была больна, приходите в городскую прокуратуру к следователю Ольшанскому. Он вас еще не вызывал?
– Вызывал. На сегодня, на три часа.
– Ну что ж, время на раздумья у вас есть. Хотите еще что-нибудь мне сказать?
Супруги молча поднялись и покинули кабинет полковника Гордеева.
* * *
Наталья Досюкова дрожащими пальцами вскрыла конверт, который ей принес незнакомый мужчина неприятного вида. Он сказал, что освободился из зоны, где отбывает наказание Евгений, и привез от него письмо. Наталья в своей жизни редко получала письма, и никогда они не приносили ей ничего плохого. Но она все равно ужасно волновалась.
«Наташенька! Сейчас, когда прошло две недели после твоего приезда, я начал понимать, что был груб с тобой. Прости меня, дорогая. Наверное, мне следовало вести себя по-другому, провести эти три часа так, чтобы было потом приятно вспомнить. А я вспоминаю только твои слезы и обиженные глаза. Еще раз прости.
Я очень надеюсь, что ты делаешь все, что нужно, для моего освобождения. Еще раз повторяю: не жалей денег ни на что, свобода все равно стоит дороже. Если нужно, продай загородный дом и одну машину, все доверенности у тебя есть. Я уверен, что вы с Николаем Григорьевичем сумеете все сделать так, как надо, нужно только постараться.
Держись, дорогая моя, я понимаю, что тебе трудно, но ты держись. Когда мы снова будем вместе, я отблагодарю тебя за все, что тебе пришлось вынести».
Слезы лились по ее щекам, стекая на шею, щекоча кожу, но Наталья их не замечала. Боже мой, он думает о ней, переживает, сочувствует, и ни слова жалобы! Можно подумать, что ей хуже и тяжелее, чем ему самому. Какая огромная у него сила духа, подумала она с восхищением. Он еще собирается отблагодарить ее за все, что она делает. Да знал бы он, что она на самом деле сделала! Нет этому прощения. Нет и быть не может. Но разве она знала, какой он, Женя? Разве могла даже предположить, что он такой – сильный, стойкий, гордый?
Ложь, оборвала она себя, ты все прекрасно знала. Именно поэтому ты и не могла так долго выйти за него замуж. Ты просто не могла с ним справиться, потому что он сильный и независимый и совершенно в тебе не нуждался. Но когда он был здесь, рядом, эти качества мешали тебе, ты их ненавидела. А теперь они тебя восхищают? Что с тобой, Наталья?
«Я люблю его, – с ужасом подумала она. – Я люблю его. Господи, что же теперь делать?»
* * *
В два часа Стасов уехал из офиса, ему нужно было забрать Лилю из школы и отвезти домой. Вообще-то она была девочкой самостоятельной и длинный путь из Сокольников, где находилась квартира Маргариты и была школа, до Черемушек, где жил Стасов, она благополучно и неоднократно проделывала сама. Но ему очень хотелось забрать ее. Отцовское сердце неспокойно ныло при мысли о том, какие опасности могут подстерегать девятилетнего ребенка в большом городе. Да и Лиля, он знал, будет довольна.
– Папа, я «банан» схватила, – спокойно сообщила она, сев в машину. – По физкультуре.
– «Банан»? Двойку, что ли?
– Ага.
– А за что?
– Форму забыла.
– Ну как же так, Лиля? – укоризненно сказал Стасов. – Нельзя быть такой забывчивой.
– Мама меня второпях собирала, – пояснила девочка деловито. – Вот мы и забыли ее положить.
– До маминого приезда еще будет физкультура?
– Будет, в пятницу. А потом еще в понедельник. И в среду.
– Черт знает что! О чем вы с мамой думали, когда сумку собирали! Придется нам с тобой ехать в магазин, покупать новую форму.
– Пап, а может, ты записку напишешь учительнице, а? – робко попросила Лиля. – Зачем деньги тратить, мама же вернется через неделю.
Стасов расхохотался в душе. Конечно, чего еще ожидать от Лили, которая терпеть не может уроки физкультуры, потому что она слишком полная и у нее ничего не получается. Ну хитрюга!
– Посмотрим, – сурово ответил он. – Как вести себя будешь.
Но в глубине души он уже точно знал, что записку напишет.
Дома Стасов быстро разогрел обед, который накануне готовил до позднего вечера.
– Лиля, – строго начал он, – я возвращаюсь на работу, приду поздно. Если захочешь кушать, возьми салат и бутерброд, салат в миске, колбаса в холодильнике. Если позвонит тетя Таня, скажи, что я взял ей билет на третье января. Не забудешь?
– А когда она приедет?
– Обещала тридцатого утром. Мы с тобой поедем ее встречать.
– А тетя Ира? Она тоже приедет?
– Нет, Котенок, тетя Ира останется в Петербурге.
– Почему? Она не хочет встречать с нами Новый год?
– Котенок, тетя Ира – взрослая тетя, и у нее своя жизнь. Ты же знаешь, она все время занята тем, что ухаживает за Таней, готовит ей еду, убирает квартиру. Ей тоже нужно немножко отдохнуть, пожить одной.
– Понятно, – глубокомысленно изрек ребенок. – К ней, наверное, дядя Юра Мазаев приедет на Новый год. Да, папа? Я угадала?
– Может быть, – неопределенно ответил Стасов, удивляясь прозорливости девочки.
На самом деле так оно и планировалось. Татьяна приезжает к нему на праздники, а ее родственница Ирочка, живущая с ней в одной квартире, будет встречать Новый год в компании своего возлюбленного из Новосибирска.
