зато прямой удар мигом превратит лицо в отбивную. Вот Джованни и решил не тянуть резину, чтоб никто из них случайно не пропустил по голове, и грязно вмазал в стиле мафии напоследок. Колено хрустнуло, будто там половина костей в муку превратилось, я аж сморщился от звука, и после такого уродец распластался на земле и мог разве что ползти. А те сразу же за старый план взялась, то бишь подождать, пока огонь съест половину фитиля, бросить бомбу в метре от рожи этого психа, чтоб наверняка уже, и попятиться, как будто сейчас ядерный взрыв будет. Я не пацифист, но его бы по-хорошему сдать полиции, а лучше в лабораторию на опыты — ладно, один раз я уже помешал, иначе всего этого и не было бы, пришлось довериться им, всю губу сгрыз от напряжения.
Вместо взрыва шарик вспыхнул зеленым полупрозрачным пузырем с метр высотой, ярким до ужаса, вся скрытность коту под хвост. Я только отвернулся и успел вслушаться в гремящий звук, будто мы погружались под воду, как вшух-х-х — и все исчезло, только птицы повзлетали с деревьев, тоже в шоке от таких вещей. Ни пузыря, ни психа, ни кома земли с куском от стопки бревен, как если бы все это срезали круглой ложкой для мороженого.
Грубая и суровая, как стена, Хорица вдруг запрыгала и полезла к Джованни обниматься, радости полные трусы — вот так смена личности, точно что сладкая парочка. Она услышала мои мысли, глаза тут же сверкнули на меня, острые, как мечи, и оба двинулись ко мне. Ни обогнуть, ни убежать, а те прут со скоростью поезда, жар от них, как от котельной, будто и драться готовы за право первым дать мне подзатыльник — есть за что, конечно, но и на них тоже груз вины килограммов в сто, не меньше! Я держался стойко, все гадости в лицо выдержал бы, хотя ноги так и норовили отойти на шажок-другой. И вот они уже рядом, но сзади что-то бесшумно мелькнуло, я даже попытался заглянуть им за спины, чуть ли не кричал лицом, мол, цыц, не время. Джованни тоже понял неладное, а Хорица только ускорилась, чтоб вмазать мне — но вместо кулака наваливается и с силой толкает нас обоих подальше от себя.
У меня ноги заплелись, и я снова отпраздновал день падений на задницу, уже хотел облаять ее, но Хорица тоже грохнулась на землю, причем не по своей воле. Тот псих накинулся на нее сзади, одна рука упала на шею, и пальцы обвились вокруг горла, а другая давила на копчик, еще и слюна капала ей на затылок. Можно долго гадать, как он спасся, еще и отпрыгнул за бревна со сломанным коленом и почему то уже как будто здоровое, но с глазами вообще трудно спорить — вот он приполз сзади на четырех ногах, как вчера, и делай с этим, что хочешь. Я думаю, Джованни сразу же пошел бы на него тараном и дрался на смерть, но ситуация такая паршивая, что не пошевелиться, причем ни Хорице, ни нам без риска ее свернутой шеи.
— От-дай!.. Или убью, — сказал он, наполовину прорычал.
Сначала я удивился, что он вообще умеет говорить, хоть и полный бред, а потом испугался, потому как вроде бы это не попугайное подражание, а даже что-то осмысленное. Джованни уж точно все понял, лицо такое задумчивое и взволнованное, будто продумывал все варианты событий, прямо-таки пар валил из ушей, а Хорица еще и кричала, чтоб не вздумал делать то, что он там себе вздумал. Наконец-то он потянулся в карман пальто и достал то ли медальон для фото, то ли древние часы на цепочке, блестящие, золотистые — так весь сыр-бор что, из-за этой безделушки, какой монстру-то от нее толк? Я не знаю, что то за вещичка мировой важности, но тут даже дело в другом, я представил себя на его месте, то бишь Олю — попробуй рискни жизнью любимой, да будь это трижды кнопка запуска всех ядерных ракет мира! Вот и для Джованни все исчезло, а в фокусе уродливая рука на горле Хорицы, которая кашляла, краснела от стыда и начинала уже синеть. И тут я заметил мельтешение за его спиной, кисть выгибалась коброй, пальцы по-разному прижимались друг к другу, причем по знакомой схеме, я аж удивился, и повезло, что монстр умом ушел недалеко от винной пробки.
«Я кину. Вернешь», вот что шептали его пальцы.
Дело в том, что в седые школьные годы мы при придумали свой язык для списывания, хорошо хоть, у нас всего двадцать одна буква, а то пальцев точно не хватило бы, и забавно, что оба помнили это. Вообще-то особо понятнее не стало, но я трижды прочистил горло, мол, согласен — что ж, не в первой придумывать все на ходу. Допустим, нужно было отвлечь его, и я двинулся вперед, такую чушь городил, как будто он там что-то понимал, но здорово сбил с толку кучей жалоб и предложений. И чуть он сдавил горло, Хорицы, чтоб заткнуть и остановить меня, я наоборот рванулся изо всех сил, но влево, и сразу же Джованни метнул железку в том же направлении. Наша хитрость удалась — в жизненных ценностях монстра эта вещичка оказалась важнее заложницы, которую он отбросил, как ненужный хлам.
С детства Джованни выигрывал в силе, а за мной было лидерство по бегу, но все мои таланты и фора оказались детским чихом для этой инопланетной дуры. Я быстро услыхал пулеметную очередь шагов за спиной и зачем-то обернулся, сбил себе весь настрой, потому как тот мчался пулей на четырех лапах, уже почти что дышал в затылок, а точнее, в зад. Правду говорят, что нельзя продумывать безрассудство, вот я и отключил последнюю извилину, просто поддал газу, выложился на все сто и прыгнул назад с мысленным визгом будь что будет. Что б меня, я очнулся не на земле и даже не на том свете со сломанной шеей, а верхом на спине уродца, держал обвисшие края формы на манер вожжей, прямо-таки бесплатное такси и аттракцион в одном лице. Самому интересно, как я додумался до такого, и кому скажи, не поверят же — видимо, дурная железа выбрасывала в кровь литры идиотства, а то б никогда не решился на такое! И зря, он даже не потрудился сбросить меня, и мы проехались с ветерком, не класс люкс, конечно, но грех жаловаться.
С остановкой у
