собирался стать. Теперь, видишь, что приходится лепить? — он расхохотался. — А творчество и медицина остались в качестве хобби.
— Вот у меня к тебе, как к человеку с художественным образованием, и накопились вопросики, — я достал из папки фотографию Масловой и протянул её Аркаше. — Посмотри на эту девушку внимательно. Что скажешь?
Аркадий быстро сунул снимок в сканер, получил через минуту картинку на мониторе, увеличил её до полного экрана.
— М-да… — поставил он диагноз. — Мышь белая, медицинская. И в чём вопрос?
— Давай так, Аркаш, — я уже загорелся идеей, — я — это она, а ты — это пластический хирург. Я пришла к тебе вот с этим лицом и прошу тебя: «Дяденька! Сделайте меня красивой!». Что ты мне на это скажешь?
— Я скажу тебе, что ты и так красива, малышка! — Аркаша снова расплылся в улыбке. — А если не выносить тебе мозг и не стебаться, то тут всё зависит от наличия средств и от пожеланий трудящихся. Например… — эксперт отстранился от меня, внимательно оглядел мою физиономию, как будто и вправду собирался внести в неё корректировку, — сколько процентов прежней внешности Вы хотите сохранить, моя радость?
— Нисколько, дяденька! Ни одного процента! — я вписался в ролевые игры с огромным интересом. — Я хочу, чтобы Вы изменили меня до неузнаваемости.
Аркадий уставился на экран и задумался. Минут через пять он вынес вердикт:
— Меняем всё!
— То есть? — не понял я.
— Абсолютно всё, что можно изменить, изменим. Давай-ка я тебе подробненько объясню свои мысли по этому поводу, — Аркадий с любопытством взглянул на принесённый мной свёрток. Я тут же вытащил на свет божий бутылку хорошего коньяка, и работа закипела. Аркадий вооружился карандашом, как скальпелем, и стал тыкать им в экран в ту или иную область:
— Смотри! Начнём с бровей. Их нет. То есть, волоски, конечно, есть, но самих надбровных дуг нет. Отсутствуют. Это и к лучшему. Мы их создадим.
— А эти куда денем? — мне стало невероятно интересно. Я откупорил бутылку, притащил к компьютерному столу стаканчики и лимон, найденный мной в холодильнике, разлил терпко пахнущую жидкость по таре, мы столкнули стаканы и начали…
— Эти уберём лазерной эпиляцией. Две-три процедуры, и от этой жидкой растительности не останется и следа. Будет голый лоб. Дальше… Рисуем новые бровушки, — Аркадий защёлкал мышкой, и на уже очищенном от бровей лбу возникли утолщения, по форме напоминающие брови. — Раньше они были прямые, близко поставленные и без изгиба. Делаем большой красивый изгиб и насаждаем на него растительность.
— Откуда? — ужаснулся я.
— Да хоть с лобка! Какая разница? Пересаживаем фолликулы и выращиваем новые бровушки. Можно, конечно, обойтись и перманентным макияжем, но это не меньшая волокита, хотя несколько удешевит проект. Но мы ведь лёгких путей не ищем и за ценой не постоим? — Аркадий вопросительно посмотрел на меня.
Я подтвердил, что бюджет проекта позволяет любую блажь, время терпит и лёгких путей нам не надо.
— Тогда одно из двух, — продолжал творить криминалист, — либо мы наносим очень тщательный перманент, не сплошной, а штриховой…
— Это что такое? — мяукнул я.
— Это татуировка, милый ты мой! Как ты отстал от жизни!
Ну вот, ещё один напоминает мне, как я устарел: я не общаюсь с компьютером на «ты», я не люблю все современные технические новинки, или как их принято называть — гаджеты, я не волоку в современной косметологии и не знаю, что нынче модно носить. Я — ископаемое. Надо или что-то с этим сделать, или смириться и перестать обижаться на всех вокруг.
— Женщины давным-давно перестали рисовать брови, стрелки, очерчивать губы. Они просто делают себе татуировки на все эти органы и имеют возможность почти не пользоваться косметикой. Утром, будя мужа, они не рискуют напугать его до икоты. Тени, румяна, блеск для губ наносится очень быстро — две минуты и макияж готов. Подложка под него уже есть в виде перманентного макияжа. Слушай, если я тебе сейчас начну лекцию по косметологии читать… — я подумал, что эксперт скажет сейчас: «Мы здесь до утра проторчим!», но он закончил фразу иначе, — нам одной бутылки не хватит. Значит так… Тату на бровях или пересадка волос?
— Пересадка… — неуверенно кивнул я.
Аркадий пощёлкал мышкой. На снимке возникли красивые изогнутые тёмные брови, что называется, вразлёт.
— Офигеть! — протянул я. — Аркаша, ты гений!
— Наливай! — скомандовал весьма довольный произведённым эффектом криминалист. — Дальше, глаза. Это самое сложное. Хорошо хоть они у девушки нормально посажены… — Аркадий елозил курсором по фото, щёлкал мышью, лупасил по клавишам и бормотал что-то себе под нос. До меня доносились только отдельные слова, — мы только чуть-чуть надрежем… изменим разрез… подтянем вот сюда… ресницы нарастим… перманентом ещё чуть-чуть поменяем разрез… Вот! — воскликнул он наконец.
С экрана на меня смотрела совершенно другая девушка. Нет, конечно, она была похожа на Женю, но, поставив две фотографии рядом, никто бы не сказал, что это одно и то же лицо. Аркадий снова уткнулся в монитор, и его пальцы замелькали с такой скоростью, что меня начало подташнивать. Так бывало всегда, когда я чего-то не понимал. Я отвлёкся от экрана, отошёл к окну и связался с сусликами. Выяснил, что они продолжают наблюдение за Лисицыной, мотаются за ней по всему городу. Салоны красоты, бутики, магазин эксклюзивной собачьей одежды (боже, дай мне силы!), лавка ювелирных изделий ручной работы, фитнес-зал, массаж, спа-салон, магазин лечебных кормов для животных, туристическая фирма вип-класса, табачная лавка вип-класса, салон причёсок для собак (боже, я же просил тебя дать мне силы!), бассейн и, наконец, дом… Что ж… Совершенно обычный день из жизни женщины, осуждённой за преступление, повлекшее смерть. Ничего из ряда вон. Я похвалил сусликов за работу, больше, чтобы поддержать их. Объект номер два в их поле зрения не попадал, хотя они не просто тупо сидят в машине, а активно перемещаются вокруг Лисицыной. Внешний вид меняют каждые полчаса (гримёрная мастерская у них там, в машине, что ли?), как и было велено. Я убедился, что всё под контролем, напомнил ребятам, чтобы они были предельно осторожны, если заметят объект номер два, и отключился.
Когда я подошёл к компьютеру, с экрана на меня смотрели две совершенно разные девушки. Аркадий с неприкрытым удовольствием любовался своей работой. Я был не просто поражён, я был сражён наповал. Видимо, весь спектр моих эмоций недвусмысленно отразился на моём лице, потому что эксперт даже рассмеялся.
— Сейчас всё объясню, — опередил он мои вопросы. — Смотри! Разрез глаз мы изменили двумя способами: подтянули глаза к вискам, насколько это было возможно, сделали блефаропластику… — заметив моё недоумённое выражение лица, он поспешил пояснить, — срезали лишнюю кожу с верхних и нижних век. Остальной эффект от того самого
