в середине девяностых за хранение оружие. Предполагалось, что он к «Малышевским» отношение имел, вроде как поставками оружия и занимался. Нашли у него мало, отсидел пятерик. Вот он и хозяин «бумера». По фото из нашей базы, вроде за рулём не он. Но он мог и продать машину, и по доверенности дать кому-то. Как узнаешь?
— Спросишь. Не надо всё усложнять. Надо найти этого Топоркова и тряхануть. Кому дал тачку? Всех дел. А то, если мы вокруг всякой ерунды отдельное расследование будем начинать, мы до конца дней своих копаться будем. И запроси в гибэдэдэ, были ли на эту машину штрафы, и на чьё имя они выписывались, на Топоркова или на кого-то другого. Но Топоркова этого, по-любому, надо найти.
— А не спугнём?
— Если они меня до отделения милиции вели, да ещё ждали там, вряд ли они из пугливых. Спугнём, оно и к лучшему. Дуй давай, ищи Топоркова.
Я связался с сусликами. У них всё было тихо. Объект номер один шастает по тем же маршрутам, с незначительным отклонениями, объект номер два в зоне видимости не появлялся. Отступила? Устроила затишье перед бурей? Затрезвонил телефон. Я вздрагивал уже от каждого звонка. Надо закончить с этим делом и залечь в клинику неврозов, подлечиться немного.
— Ты где? — голос Снегирёва был таким напряжённым, что холодок снова пробежал по спине.
— У себя, — глухо ответил я, предчувствуя недоброе.
— Зайди ко мне, — устало приказал Снегирёв.
По дороге до кабинета начальника я лихорадочно соображал, что могло ещё свалиться нам на голову. Увидев за снегирёвским рабочим столом только его самого, вздохнул с облегчением. «Мнительный ты, Сергеев!» — сказал я сам себе и плюхнулся за стол, не ожидая приглашения. Полковник что-то чертил на листке бумаги:
— Вот скажи мне, майор, какая между всеми этими преступлениями серии связь?
— Ну… письма электронные, посланные всем участникам «процесса» самим преступником или его сообщником.
— А ты до сих пор не знаешь, есть ли у него сообщник?
Я уныло покачал головой:
— По всему, вроде есть.
— Вроде… — недовольно передразнил меня Снегирёв. — Уже пора бы определиться. По чему, по всему?
— Я сужу, в основном, по делу Бершадской. На видеозаписи некто работает снаружи, у машины. Вероятней всего, отключает сигнализацию. Сначала мы вообще подумали, что это совершенно неотносящийся к делу воришка. Ну, не сообразил про камеры слежения, ну, лоханулся, полез что-то стащить из машины по мелочи…
— Среди бела-то дня?! Это что ж за вор такой? Под окнами дома, под камерами слежения, охрана рядом, белый день, полно народа вокруг…
— Ну, вот мы и подумали, что, вряд ли такое возможно. А под машиной в это же время орудовал второй, который тормоза калечил. Там фонарик бликует.
— Ну, так что там с тормозами? — полковник вышел из раздумий.
— Если один торчал на поверхности и что-то ковырял в салоне, то второй в то же самое время был под машиной, резал тормоза.
— А не может такого быть, что он сначала покрутился на поверхности, отключил, допустим, сигнализацию, потом нырнул в люк, или как там он залез под машину, и поработал там. Один. В одно лицо.
Я задумался. Теоретически, это, конечно, было возможно. Даже, если парни из охраны засекли существо, вертящееся около иномарки, и подошли посмотреть, они вряд ли заметили бы, что в этот момент под машиной кто-то копошится. Но блики света, которые заметил Аркадий, что это тогда было? Нет, два там человека было, два! Этими мыслями я и поделился с полковником:
— Нет, Иван Петрович! Их точно было двое. По крайней мере, на этом преступлении. А что касается остальных, я так думаю, без помощника ему, вернее, ей было не обойтись в любом случае. Преступления совершались практически в то же время, когда отправлялись письма. Как-то плохо я себе представляю, что киллер вместе с винтовкой тащит на чердак дома ещё и ноутбук.
— Эх, Сергеев! Для отправки письма не нужен ноутбук. Нужен обычный мобильный телефон. Сидит себе тихонько в засаде и шлёт свои послания. Отсюда, может, и крупные буквы. Так что это не аргумент. Думай ещё. Иди, работай и думай! Кто у тебя за Лисицыной наблюдает? Она же у нас, так сказать, первая в списке?
— Нетребко с Алтуфьевым. Надо их менять на кого-то, они там уже трое суток на жаре парятся. Глаз замылился.
— Меняй, Сергеев! Срочно меняй! Я тебе попробую помочь. Люди будут.
Я распрощался с полковником и решил, что полезней будет посидеть дома, поразмышлять в тишине и покое. Покой и тишина были недолгими. Затрезвонил телефон. Я снова вздрогнул от резкого звонка, чертыхнулся про себя и, в который раз, поклялся сменить звук вызова. Звонил Сашка:
— Есть две новости — плохая и хорошая. Тебе с какой начать?
— С плохой, разумеется, — логично заметил я.
— Тогда так: Топоркова я нашёл. Он в отказке, говорит, что ничего не помнит — кому продал, где оформлял. Лет семь прошло. Ни нотариуса назвать не может, ни контору, где доверенность давал. Ладно, фигня! Тряхану его ещё раз чуть позже. По базе гибэдэдэ, как ни странно, за семь лет ни одного нарекания — ни штрафов, ничего… На месте, видимо, расплачивался с неподкупными нашими собратьями…
— А техосмотр кто проходил?
— Чёрт! Не подумал. Извини! Пробью обязательно. Ладно, новость вторая, она же — хорошая: нашёл я твой емейл. Вернее, не твой, а Лисицыной.
Я предложил Сашке подъехать ко мне, на что было получено радостное согласие. Приехал он достаточно быстро, кинул на стол листок с электронным адресом Лисицыной, lisichka@mail.ru, и уселся напротив меня с довольным видом, ожидая расспросов. У меня не было ни сил, ни желания, ни спрашивать, ни слушать, ни советоваться, ни давать советы. Сашка влез в холодильник, вытащил неизвестно откуда взявшуюся там бутылку текилы, брезгливо поморщился, взглянув на этикетку, но на стол всё же выставил. Я отрицательно покачал головой, но напарник упрямо сунул мне под нос стопку и налил тягучей жидкости до краёв.
— Как ты её пьёшь, мерзкую? — выпив, он скривился так, что меня замутило.
— Я её не пью… — вяло отыграл я. — Видишь, целая. Это, наверно, Жан притащила. Дурацкие замашки…
— М-да… У твоей подружки дурацкие замашки… — согласился со мной напарник. — Неуправляемая, своенравная, упрямая…
— Ты-то откуда знаешь?
— По твоим рассказам, дорогой! Только по твоим рассказам.
Мне не хотелось выяснять, когда и что я мог рассказывать Сашке о своей женщине. Мне вообще ничего не хотелось. Забиться в угол, как маленькому мальчику, и с испугом наблюдать оттуда, как разворачиваются события. А в самые опасные моменты прикрывать лицо ладошками. Сергеев! До чего ты дошёл! Страх, малодушие, растерянность… Что с тобой?!
Я
