и подумали, когда все случилось.
Монстр… Это слово в разных интерпретациях преследовало меня: Алисия, Алекса, Роуч, миссис Веритас, теперь этот мальчик.
— Случилось что?
— А… Это все Кэрол виновата. К нам приехали из города. Майя сказала, это де… ловая встреча, но никто не поверил. Кэрол вела себя хорошо, не как обычно. Ей же уже почти 13, и она очень хочет в семью. А еще мы не нравимся ей. Но взяли маленького Джима… Нечестно как-то, но что поделать. Потом мы разошлись кто куда. Я решал дурацкую математику в библиотеке. Думал: «Вот бы сейчас что-нибудь интересное случилось». И случилось, представляешь! Кэрол как запищала из туалета, всех напугала. А потом еще как взрыв. Бам! Бух! Ш-ш-ш-ш… Вот так. Майя выбежала в коридор и закрыла дверь. Мы прижались к стене и слушали звуки. Тыщ! Тыщ! Потом: ба-бах по стене! Сккрпп… И все. Нас повели наверх. На тихий час. Но куда спать после такого — да ни за что!
Я обошел его, двинулся в коридор и в левое крыло. Мы прошли лестницу, ведущую на второй этаж, кабинет мисс Тоналтан. Боролся с желанием постучать в дверь, извиниться, что не навещал…
— Майя сказала, что Кэрол что-то сломала в туалете, — продолжал Фил, когда мы остановились перед уборной, — и там теперь вода. Она девчонка с характером, она может. Вот только ее не привели в кровать. Это понятно: ее ж накажут, и ой как сильно накажут! Но все шептались, что это монстры. Я им сказал, что докажу. Я притворился спящим, а потом выбежал из кровати. Меня искала мисс Тоналтан, потому что Рауль и Винсент (видимо охранники, других мужчин в приюте нет…) возились с трубами в туалете. Они вечно что-то чинят или в саду возятся. А я хорошо спрятался: на кухне за мешком муки. А потом все ушли куда-то и я тоже вышел, а потом нашел тебя.
— Ты смелый, Фил. И очень непослушный…
— Что есть, то есть, — сказал он с гордостью.
— Слушай, а ты не видел… этого монстра?
— Эй, ты что, тоже веришь в это?! Ты ж вон какой взрослый дядька!
Смешно. Определенный ответ был еще вчера. Сейчас я не знал, что сказать…
— Пойду осмотрю там все.
— Ой, ой… а можно мне с тобой?
— Посторонним нельзя на место происшествия. Только детектив, — сказал я. Наблюдая за исчезновением улыбки и блеска в глазах, добавил: — Максимум, детектив и его помощник.
Не вижу смысла запрещать: прошло около 30 минут, и охрана уже побывала там. Со мной мальчик хотя бы будет в безопасности и есть шанс, что послушается: молчать, ничего не трогать, идти строго за мной на расстоянии 4-х шагов.
Душевая и уборная находились в конце коридора. Я остановился, не дойдя 7 метров, выставил руку, и Фил послушно встал за спиной. Вмятина на стене, обои надорваны в виде 3-х полос. Повредили, когда переносили что-то по коридору? Нет. Острый предмет. Края ровные и промежутки одинаковые. Почему похоже на… когти? Я спросил Фила касательно давности, он пожал плечами. Кусок ткани лежит на полу напротив вмятины. На вид джинсовая — дети и воспитатели не носят такое. Значит, охрана. Как и почему вырезан? Тем же предметом, что и обои? Сложно сказать… Чуть дальше мутная жидкость на половицах: около 5 лужиц по 5-10 мл. Я поддел край пальцем, понюхал. Вязкая консистенция, без запаха. Слюна? Сперма? Слишком много. Наверное, жидкое мыло.
Дверной косяк уборной разрушен вверху, осыпался полностью. Стена прочная — нужна хорошая сила. Молоток, труба, лом? Порожек сдерживает воду высотой в 3 см. Я прошел к умывальникам напротив входа, точнее тому, что от них осталось… Вокруг хаотичная мозаика из керамики, стекла и камня на полу. Осколки 2-х раковин разбросаны по комнате, 3-я наклонилась, уперлась в стену и треснула. Зеркала сорваны с креплений, трубы вырваны и погнуты. Каменная перегородка, отделяющая 3 кабинки с унитазами, тоже разрушена, будто ядром для сноса зданий.
Не может быть, чтобы это сделал человек… Тем более ребенок!
Я молчу про мотив и орудие — чтобы раздробить раковины и зеркала на такие осколки, нужно хотя бы 2–3 минуты. Судя по рассказу Фила, охрана подоспела сразу же. Не сходится… Тогда как? Несколько детей? Драка в туалете, потом в коридоре (следы). Или наоборот. Хорошо, где девочка? И где охрана? Посылать их на второй этаж бессмысленно, на первом их нет. Похищение? Не похоже: обычно происходит ночью, бесшумно и бесследно. Не считая некоторых случаев… Если да, охрана погналась за преступником? Пока что самая правдоподобная версия.
Ходьба помогала сосредоточиться на мыслях. Коридор, поворот налево, лестница. Я шел, не замечая пространства вокруг, Фил — следом, дергая край пальто и умоляя рассказать, что я понял. Отпустил, остановился перед ступеньками и сказал:
— Ты куда?
— Пойдем наверх. Тебе нужно вернуться в спальню, а я поговорю с директором.
Я взял его за руку, повел за собой.
— Нет, пусти, — зашептал он, вырываясь. — Меня заставят спать. Или накажут. Или заставят спать, а потом накажут.
— В приюте может быть небезопасно, Фил! Я должен отвести тебя к воспитателям.
— А я не боюсь. Ни за что не вернусь!
Маленькая ладонь выскользнула из моей. Фил побежал к выходу, издавая минимум звуков. Не идеально, но неплохо для ребенка. Получилось бы сбежать, если бы слушал, а не упивался успехом. Шаги на крыльце, ритмичный стук по дереву. Трость? Стены подавляли наружные шумы, даже я с трудом различал что-либо. Я встал за угол, когда дверь распахнулась прямо перед ним. Мальчик замер, озираясь по сторонам, но быстро понял, что проиграл: расслабил плечи, опустил голову и покраснел.
— Рауль, Винсент, тут детектив пришел! Вы только не ругайтесь: он хороший. Он как Шерлок Холмс. А я как Ватсон. Мы расследовали место про… ис-шест-ви-я.
Короткое молчание. Я чувствовал, что новость им не понравилась.
— Не знаю насчет Ватсона, но фамилия Сойер тебе точно подходит! — сказал молодой охранник. — Сначала одна, потом второй…
Я раскрылся, осмотрел их. Рауль (25–26 лет) встрепенулся при виде меня и крепко сжал швабру, которую держал в руке. До этого снимал мягкую игрушку, приклеенную скотчем на конце. Такая же была у Винсента (ему под 70). Это… очень странно. Лица красные у обоих, мокрые от пота. Бег, волнение? Разрез на джинсовых штанах Рауля, ткань по цвету подходит той, что я нашел. Кожа правого бедра рассечена неглубоко, но кровила. Винсент, в отличие от Рауля, смотрел на меня удивленно и доброжелательно улыбался. Их черты лица в чем-то схожи,
