class="p1">Если бы я понимал, что этим гадам надо было от меня, я бы, может быть, знал, что им надо и от Аркаши. А так, оставалось гадать на кофейной гуще. Кстати о кофе… Что им надо было от Леночки? Теперь я уже практически был уверен, что похищение девушки и наезд на эксперта были тесно связаны с расследованием. Ну, допустим, от Аркаши им нужна была какая-то информация, но от официантки в кафе, что им было нужно?
— Когда твоя дивчина прибудет? — спросил вдруг Сашка.
— Сегодня к вечеру обещала, неуверенно сказал я.
— Ну, тогда я её лучше дождусь. Передам ей тебя, как говорится из рук в руки.
— Да ладно, Саня, — я попытался встать, — мне уже лучше. Нормально всё. Что ты со мной, как с маленьким?..
— Не с маленьким, а с хвореньким, — наставительно изрёк напарник. — Лежи, лишенец, с сосудами не шутят. Спиртное отменяется. Сухой закон.
Кто бы говорил! Конечно, столько бухать по жаре — и здоровые сосуды не выдержат, потрескаются от похмельной засухи.
Жанна приехала поздно. Не стала причитать и ахать. Выпроводила Сашку, прилегла рядом и гладила меня по лицу нежной рукой до тех пор, пока я не почувствовал, что проваливаюсь в бездну.
— Возьми ты больничный, дурья твоя башка! Нет незаменимых! И ты не рвись.
Всё утро Жанна пыталась отговорить меня идти на работу. Она бубнила и бубнила что-то себе под нос, басовито ворчала и поглядывала на меня с укором.
— Серёженька, солнышко! Ну, отлежись ты, ради бога! Ничего не изменится, если ты помрёшь дома, а не на рабочем месте. Ты посмотри, какая жара на улице! С сосудами не шутят. У тебя тепловой удар, тебе надо капельницу с глюкозой, кальцием, кордиамином и сибазоном. Не ходи никуда, я тебя умоляю. Я отъеду на полдня, сдам материал по этим упырям-богохульникам, вернусь и сделаю тебе капельницу. Надо было вчера, конечно, но я сама еле живая была. Кондишен в машине кончился, чуть дуба не дала… Останься ты дома! Послушайся хоть раз, я тебя прошу…
Говоря всё это, Жанна металась по квартире, выкидывая вещи из рюкзака и набивая в него новые, явно очень торопилась, видимо, опаздывала. Она чертыхалась, роняла вещи, но продолжала бубнить до тех пор, пока я не пообещал, что останусь дома. Проще было согласиться. Жанна обрадовалась, выскочила из дома и тщательно закрыла за собой дверь. Через полчаса, когда я поборол в себе желание отлежаться и всё же решился выйти из дома, я понял, что моя подруга всё за меня решила. Дверь была заперта именно на тот замок, который закрывается только снаружи. То есть, когда-то он открывался изнутри, но внутренняя «собачка» давно была сломана, и Жанна прекрасно это знала. Я объяснил ей это, когда инструктировал насчёт закрывания и открывания дверей в квартиру, торжественно вручая ключи. Я с душой матюгнулся и позвонил ей. Сначала она пыталась сделать вид, что второпях забыла про сломанный замок. Потом перестала юлить и ворчливым басом объяснила мне, что моё здоровье для неё куда важней, чем моё мнение о ней самой, поэтому я могу засунуть свои «громы и молнии» куда подальше и дуть вместе с ними по известному адресу. На том и порешили.
Пришлось звонить Снегирёву, объяснять, что заклинило замок, я торчу внутри квартиры, и, как только разберусь с этим, сразу прибуду.
— Ты, может, отлежишься, всё-таки? — неуверенно спросил полковник. — Ты «скорую» — то не вызывал вчера?
— Да нет, не вызывал. Да ерунда всё, Иван Петрович! Я уже в норме. Сейчас с дверью решу и примчусь.
— Ты погоди… — Снегирёв немного помолчал. — Тут бумага пришла из Сестрорецка, заключение по отпечаткам… Ты просил?
— Конечно, просил! — заорал я.
— Ты спокойней, Сергеев! А то мы не дождёмся от тебя результатов расследования. Варвара Дмитриевна Рудая… Тебе это о чём-нибудь говорит?
Ну, вот и ладно. Теперь хоть что-то встаёт на свои места. Отпечатки пальцев на двери «мазды» оставила Женя Маслова. Хотя, кто в этом сомневался? Кто-кто, только не я.
— Я, в общем-то был в этом уверен. Нисколечко не сомневался. Знать бы только, как она выглядит сейчас…
— А как она должна выглядеть? — удивился полковник.
— Я уверен на сто процентов, что она сделал пластическую операцию. И выглядит сейчас совсем не так, как на фотографиях, которые уже есть в деле.
— А… — протянул Снегирёв, — так ты за этим к Зарецкому мотался? Думаешь, он к личику подозреваемой свою руку приложил?
— Да нет, совпало просто так… — я сбивчиво пытался объяснить ход своих рассуждений. — Мне нужен был совет человека с художественным чутьём, медицинским образованием, не чуждым нашей работе. Вот и сошлось на Аркадии. Я, когда к нему ехал, даже не знал, что он в качестве хобби лица переделывает. Пальцем в небо, так сказать…
— То есть, ты не знал про его частную практику и ехал к нему наобум?! — полковник понизил голос. — Что-то я тебя, майор, перестаю понимать. Ты или сам запутался, или всех остальных запутать хочешь… Как бы то ни было, но после твоего ухода, похоже, ещё кто-то интересовался тем же самым вопросом о достижениях пластической хирургии. Мне так думается, что это именно так. Вот и прикинь, кому и зачем это может быть нужно. Кто-то, Сергеев, с тобой в параллели этого… эту убийцу ищет. Мозгуй, майор! Давай, оклёмывайся, вскрывай свою дверь и подъезжай, если уж, как ты говоришь, у тебя всё нормально, болезненный ты наш!..
— Иван Петрович! А кто заключение прислал? Я-то самого Аркашку просил, больше никто не был в курсе.
— Он позвонил вечером своему коллеге, Ивану Павловичу, эксперту, который этой «маздой» занимался, и перепоручил твоё задание ему. Он выполнил, прислал, что тебе ещё надо? Давай, или лечись, или дуй сюда!..
Я вышел на балкон. На соседней лоджии обнаружился сосед-алкаш Витька, загорающий в полуразвалившемся шезлонге с бутылкой неизменного пива в руке.
— Здоров, сосед! — приветствовал я известного дебошира.
— Здоровее видали… — лениво откликнулся тот.
— Будь другом, выручи! Меня девчонка закрыла случайно. Помоги, сделай милость, открой! Я тебе ключики кину, а ты меня снаружи отопрешь… А? Я тебя пивком угощу, — попытался я подкупить соседа.
— Ты, начальник, опух что ль, от жары? Это, значит, я тебе другом должен быть, а как на пятнадцать суток меня определять, так ты первый? Ни хрена, сиди, твою мать, под замком! — заржал Витёк. — Любо дорого поглядеть, как мент под арестом мается.
— Я не маюсь, я тут вполне нормально сижу. Лучше, чем ты мог бы присесть, если бы я дело по краже в гаражах не замял, — повысил я голос.
