Поэтому отец постоянно и непрерывно боялся за девочку, иногда вскакивая посреди ночи от ужаса, что уже потерял ее. Старик Ходжес передал свой страх сыновьям. Но они защищали и боялись за нее, скорее бессознательно подражая отцу, полностью доверяя его опыту и непререкаемому авторитету.
Только отец знал истинную причину. Только он видел злой рок, висевший многотонным камнем над этой ангельской белокурой головкой с огромными глазами. В мутных липких ночных кошмарах он видел, что камень опустился на дочь, что он размозжил тонкие косточки, размолол хрупкие пальчики и смешал с кровью золотистые локоны.
Ненависть к Логану, причастному к роковым обстоятельствам, была так ясно ощутима почти каждую минуту, что он чувствовал ее тяжесть на плечах и от этого уже давно ходил сутулясь, будто все время носил на себе каменные жернова с заброшенной мельницы у лесного озера.
Ходжес всегда знал, что катастрофа случится. И вот теперь, посмотрев поочередно в глаза всем своим сыновьям, он отчетливо понял — все. Это произошло. Больше он ничего не сможет сделать. Черный ураган, сердцем которого была Камилла, эта злая женщина, наконец зацепил его семью, его детей и уже тащит весь их спокойный, уютный мир куда-то в бездну, из которой не выбраться будет никому. От первого же слова, произнесенного Сайрусом, сердце великана, покачнувшись на самом краю пропасти, рухнуло в глухую темную бездну будущего.
— Камилла Логан приехала, отец. Хорнби видел ее только что у дома доктора. А вчера мы с Огги пристрелили чудовище. Прости, что не послушали тебя, но мы были уверены, что на этот раз все сработает. — Он остановился, впуская в свою речь слабый звук сдавленных рыданий из гостиной и шелест дождя с улицы. — Так и вышло.
Устроившись в машине, детектив задумчиво постучала пальцами по бардачку. Вопросительно взглянув на трепетно притихшего Мофли, она недовольно поморщилась:
— В чем дело, узрели дух святой? В участок.
— Я говорил, это настоящие бандиты, — с долей некоторой гордости проговорил констебль. — Удивительно, что они не убивают всех подряд направо и налево.
— Если бы мы имели дело с трупом человека, забитого насмерть дубинками, я бы теперь точно знала, в какую сторону смотреть. Но… боюсь, что деликатность, сомнения и столовые приборы чужды вашим любимчикам, как и всем натурам, так сказать, дионисийского склада.
— Я безумно счастлив, что могу учиться, наблюдая работу такого классного, такого… — задохнулся от восторга Мофли.
— Трогайте, Мофли, трогайте.
Всю дорогу до участка Мофли изводил детектива восторгами по поводу Лили Мэй. Какая она красавица! Какая милая и добрая девушка! Ей всего семнадцать лет, а она уже четвертый год становится Королевой Роз на ежегодном цветочном фестивале!
Только благодаря титаническим усилиям воли Сент-Джонс сдерживалась, чтобы не задушить констебля до того, как они подъехали к участку. Там она узнала, что для жесточайшего убийства в столетии есть более веские основания, чем надоедливые комментарии к визиту в дом Ходжесов.
— Инспектор Сент-Джонс, — поспешила встать беременная секретарша, бросив на стол вязание чего-то микроскопического из пушистого голубого мохера.
Со всей резвостью, доступной ее миниатюрной фигуре, украшенной воздушным шаром огромного живота, она выскочила из-за стойки и встала, преградив дорогу в кабинет.
И почему это, если преступник или подозреваемый, то непременно великан и явно не дурак, а если помощник Кассандры, то как пить дать — карлик со странностями? Что за подлый закон такой? Впрочем, отчего-то злодеи чаще выглядят умниками, а добряки глупцами, это, пожалуй, во всем остальном мире так, вынуждена была признать она.
Кассандра уже дала себе слово избавиться от всего наследства детектива Стрейда — включая коллекцию рыболовных крючков на стене кабинета, беременной секретарши (не имеющей звания и должности некоей штатской Элспет Маллишаг), а также бестолкового констебля Мофли. Список был внушительным, но эти двое уверенно занимали самые верхние позиции. Маллишаг еще и за восторженное приветствие в форме признания, что не может видеть детской ладошки, не испытав непреодолимого желания поцеловать ее. Ну и работнички.
— Вас ждут! — Элспет торжествовала, что не могло не настораживать. Ее огромные, почти круглые глаза смотрели на Кассандру, умоляя не догадаться до поры до времени о сюрпризе.
— Кто? — Сент-Джонс подозрительно воззрилась на заполненную по самое горлышко Элспет.
— Помощник из окружного управления! — радостно сообщила после театральной паузы Элспет и широко распахнула дверь перед детективом.
— Крайне интересно знать, зачем он здесь появился, — развернувшись на сто восемьдесят градусов, уставилась Сент-Джонс на Мофли.
Остолбеневшая секретарша внезапно оказалась в арьергарде происходящего. Лицо констебля заметно утеряло здоровый деревенский румянец.
— Констебль отправил туда по факсу отчет о ночном происшествии! Еще утром, когда вы осматривали бедного Дики… тело, — проинформировала Элспет, потеряв надежду на то, что Мофли сможет выдавить из себя что-то более членораздельное, чем неясное блеяние.
— Похвальное рвение и многообещающее проявление инициативы, — прошипела Сент-Джонс, испепеляя взглядом Мофли, теперь уже мучительно запунцовевшего. — С чьего чертова позволения они были проявлены?
— Но ведь так положено, — снова пришла на помощь бесценная Элспет. — Стандартная форма четырнадцать дробь два «Особо жестокие преступления».
— Дррробь два, — обрадованно брякнул Мофли.
— Ах вот, значит, как! — сузила глаза Сент-Джонс и обдала несчастного Мофли волной такого ледяного отвращения, что тот рухнул бы на месте от ужаса, не будь здесь Элспет. Бедняжка могла бы испугаться обморока, а в ее положении очень опасно беспокоиться…
Слава богу, Сент-Джонс, развернувшись на каблуках, уже переступила порог кабинета и захлопнула дверь так стремительно, что ветер пошевелил волосы на голове Мофли, едва не колом стоявшие от страха.
— Добрый день, — мрачно приветствовала Сент-Джонс посетителя, поднявшегося с кресла, как только дверь распахнулась.
Это был выглаженный, хрустяще-чистенький молодой человек в дорогом светло-сером костюме и великолепной рубашке. На вид ему было немногим более тридцати. Умные и спокойные глаза смотрели сквозь оправу элегантных очков. Портфель в руках и небольшой чемодан у ног были из одной коллекции и одного песочного цвета.
«Очень… мило. Только таких чистюль мне здесь и не хватало, — мысленно простонала Кассандра, — этот будет совать свой прекрасный нос во все подробности и не упустит ни единого шанса выслужиться перед начальством».
— Здравствуйте, — просто ответил гость. Тихий и мягкий голос выдавал человека, которого нелегко вывести из себя. Кричать он, скорее всего, вообще никогда не пробовал. — Мое имя Гейбриэл Хиндерсом. Как только я услышал, что у вас здесь произошло, напросился приехать. Так повезло, что я был рядом.
— Редкая удача… для нас, — с отчаянной готовностью согласилась Сент-Джонс, аккуратно усаживаясь в кресло начальника и не предлагая гостю сесть. — Чему обязаны, смею спросить?
— Догадываюсь, мало кто любит, когда руководство вмешивается в ход расследования. — Гость мягко улыбнулся, ничуть не возражая против того, чтобы стоя продолжать беседу. — Но понимаете, это дело может оказаться не таким простым, как кажется на первый взгляд. И я могу оказаться не столь бесполезным, как можно предположить.
— Мистер ХиндерсоН, — подчеркнула искаженное произношение фамилии Сент-Джонс бесконечно доброжелательным голосом. — У меня не было еще и двадцати четырех часов на расследование, о какой помощи может идти речь?
— Дело в том, что это не простое убийство…
— Уважаемый мистер ХЕндерсом, что может быть о нем известно вам такого, чего бы не знала я? — прервала его девушка. — У вас есть опыт расследования? В каком вы звании?
— Э-э-э, видите ли…
— Ну хоть какое-то звание у вас есть?
— Нет. Да. Нет…
— Ясно. Гражданский, — радостно кивнула Сент-Джонс. О чем думают в окружном управлении? Они там вообще думают?
Агент был спокоен не только потому, что от природы редко выходил из себя. Всю свою жизнь он был «отличным парнем», которого одинаково легко принимали и начальство, и сокурсники-коллеги, так что он привык к этому и теперь даже с любопытством наблюдал реакцию Кассандры на свое появление.
— Дело в том, что я специалист именно по таким делам, — он опять запнулся и, вздохнув, грустно покачал головой, поняв безнадежность убедить Сент-Джонс в своей полезности. Но не такой он был человек, чтобы не продолжать даже заведомо бесполезные попытки. — Я консультант-криминалист Скотланд-Ярда, веду протоколы особых расследований на местах. Закончил спецшколы Интерпола и ФБР, специализируюсь на серийных преступлениях. Но мой конек ритуальные…
