зарежут в темном переулке. Мне неприятно все время оглядываться.
— Вы вели очень опасную игру.
— Да. Я думал, Гарри может стать нашим активом. — Сэнди по-прежнему не смотрел на него. — Знал, что у него водятся деньги. Если бы мы составили больший капитал и приобрели еще земли, то выглядели бы солиднее, тогда компанию труднее было бы выкупить. Гарри тоже получил бы хороший куш. Я бы позаботился об этом — подсказал бы, когда сбрасывать акции. Потом появился Гомес, и мы испугались, что он узнал правду, но он не успел, так как ничего больше не случилось. Гомес был не слишком умен. Однако Маэстре все еще строит планы, как завладеть золотом. Пора сматывать удочки. — Теперь Сэнди посмотрел на Гарри; лицо его было бесстрастным, но глаза сверкали от боли и злости. — Я доверял тебе, Гарри, ты был последним человеком в мире, которому я еще доверял. — Он натянуто улыбнулся. — Да ничего, ладно. Все обернулось к лучшему.
Форсайт немного посидел, размышляя. Гарри заметил, как у него чуть-чуть дергается мускул над левым глазом. Гарри обдало стыдом, таким стыдом, что он не стал ничего отвечать Сэнди, а мог бы. Тот снова перевел взгляд на Хиллгарта:
— Вы тот самый Алан Хиллгарт, который когда-то писал приключенческие романы?
— Верно.
— А теперь участвуете в реальном приключении. В школе я читал ваши книги. Гарри они не нравились, но я читал. Приключения. Мы с вами одинаковые, вы тоже любитель острых ощущений. — (Хиллгарт не ответил.) — Хотя вы многое романтизировали, — заметил Сэнди. — Помните тот роман, где действие происходит в Марокко? Вы не показали, каковы были на самом деле колониальные войны. Дикость.
— Это не прошло бы цензуру, — улыбнулся капитан.
— Смею сказать, вы правы, — кивнул Сэнди. — Цензоры суются повсюду, заставляя нас верить, что мир лучше и безопаснее, чем есть на самом деле.
— Давайте вернемся к делу, Форсайт. Я полагаю, вы все равно можете быть нам полезны. Человек, способный отколоть такой трюк, Господи Иисусе! Но если мы вытащим вас из этой передряги, то на своих условиях. Начнем с того, что вам придется рассказать об этом в Лондоне. Мы отправим вас назад на самолете. Понимаете?
Сэнди немного помялся, потом кивнул:
— Превосходно.
— Хорошо. Приходите в посольство завтра к десяти. Вы ведь живете с англичанкой?
— Да.
— Что ей известно о прииске?
Форсайт цинично улыбнулся:
— Ничего. Совершенно ничего, — и снова посмотрел на Гарри. — Барбара невинна, словно дитя в диких джунглях, правда, Гарри?
Хиллгарт хмыкнул:
— Вам придется как-то объяснить ей, почему вы возвращаетесь в Англию.
— О, я думаю, она будет рада поехать домой. Кроме того, сомневаюсь, что мы будем вместе и дальше. Она меня не связывает.
Капитан встал и сверху вниз посмотрел на Сэнди:
— Хорошо. Пока хватит. Думаю, у вас есть задатки хорошего агента, Форсайт. — Он улыбнулся. — Но не выводите нас из себя.
Сэнди еще раз кивнул и поднялся, протягивая руку капитану. Тот пожал ее.
— А что будет с вашим домом? — спросил Толхерст.
— Он арендован у одного министра. Задаром, на самом деле.
Сэнди подал руку Толхерсту — тот на миг замялся, затем встал и пожал ее.
Гарри тоже поднялся. Сэнди секунду глядел на него, после чего развернулся и пошел к двери. Толхерст последовал за ним.
— Боже, вот так клиент! — Хиллгарт посмотрел на Гарри. — Этот прииск, Иисусе, мы столько работы проделали. Полагаю, он не лгал?
— Думаю, нет, — тихо сказал Гарри.
— Да. Окажись вся история правдой, это было бы сильным козырем, он бы торговался. Думаю, Форсайт и признался-то потому, что все это фальшивка. Вероятно, он догадывался, что рано или поздно обман вскроется. — Хиллгарт на мгновение задумался.
Толхерст вернулся и сел:
— Посол будет в ярости, сэр. Столько затрачено ресурсов, испорчены отношения с Маэстре, и все из-за прииска, которого никогда не было. Боже мой!
— Да. Нужно будет выбрать момент, чтобы рассказать ему об этом. — Хиллгарт покачал головой и рассмеялся. — Развести самого Франко! Ну, Форсайт — мужик с яйцами, этого у него не отнимешь.
Впервые он посмотрел на Гарри сочувственно:
— Простите, что пришлось вас разоблачить, но выхода не было, раз мы собрались обсуждать прииск.
Гарри немного помолчал, потом сказал:
— Все в порядке, сэр, меня больше ничто не удивляет. Даже рыцари Святого Георгия и то, что правительство массово подкупает монархистов.
— Гарри! — попытался остановить его Толхерст.
Хиллгарт вскинул брови. Но Гарри не стал молчать: дело сделано, ему теперь было все равно.
— Только мне интересно, зачем их подкупать, — с горечью добавил он. — Они не собираются вступать с нами в войну, знают, что мы не против того, как они обращаются здесь с людьми.
Гарри ожидал, что Хиллгарт выйдет из себя, даже отчасти хотел этого, но тот лишь слегка презрительно улыбнулся:
— Убирайтесь, Бретт! Улаживайте дела с вашей девушкой и отправляйтесь домой. А Испанию оставьте людям, которые понимают, что нужно делать.
В тот вечер Барбара сидела дома с простудой. Настоящей, она началась накануне — из носа текло, глаза покраснели, так что ей было нетрудно преувеличить тяжесть своего состояния и притвориться, будто это грипп. Она сказала, что уйдет в одну из свободных спален, чтобы не заразить Сэнди, и тот согласился. Он выглядел еще более озабоченным, чем раньше, и, казалось, вообще пропускал мимо ушей ее слова.
Форсайт предупредил, что вернется поздно. Барбара весь день проторчала в спальне, изображая для Пилар, что у нее грипп. Слушала радио, пыталась поймать Би-би-си, но сигнал был плохой. Потом она села у окна и стала смотреть на заснеженную улицу, через некоторое время заметила звук капели и открыла окно. Воздух явно потеплел, и с веток деревьев текла талая вода. Под вязом в саду перед домом зазеленела травка. Барбара вздохнула с облегчением. Если снег сойдет, Берни будет легче сбежать.
Завтра она возьмет Гарри и Софию на последнюю встречу с Луисом. Они договорились, что сперва она поговорит с ним наедине. Барбара опасалась, что, если придет с двумя незнакомыми людьми, Луис испугается и сбежит. Она не видела причин для возражений с его стороны. София была права: если они оба поедут с ней, их шансы на успех увеличатся. Барбара была им благодарна, но все еще переживала предательство Гарри; какие, оказалось, сложные мотивы таились за его тихой наружностью.
Ее размышления прервал стук в дверь спальни. Барбара вздрогнула и закрыла окно. Подходя к двери, она шумно высморкалась и постаралась придать своему лицу измученное выражение гриппозника. В коридоре стояла Пилар, лицо унылое, кудрявые волосы выбились из-под наколки сильнее, чем обычно.
— Могу я поговорить с вами, сеньора?
— Конечно. Входи, — отрывисто ответила Барбара.
Девушка едва
