которые Уинстон, благодаря моим уговорам, позволил им получить. Однако разумность — последнее из его качеств. Все это так внезапно, совершенно внезапно. — Хор достал расческу и пригладил волосы.
В голове у Гарри пронеслись образы: женщину, которая рылась в мусорном баке, берут под арест за то, что ей ветром закинуло юбку на голову; дикие собаки нападают на Энрике; Пако обнимает мертвое тело Элены. И вот теперь он едет на встречу с человеком, который стал творцом этой новой Испании.
Машина въехала в деревушку. Все здания тут превратили в казармы, всюду сновали военные. Солдаты заглядывали в машину, пока она ехала вдоль высокой ограды. Водитель остановил ее у железных ворот, которые охраняли пулеметчики, и протянул им документы на проверку, потом ворота открылись, и они медленно въехали во двор. Охранники отсалютовали, вскинув руки.
Дворец Эль-Пардо представлял собой трехэтажное здание из желтого камня, окруженное заиндевелыми лужайками. По бокам от ведущей к входу лестницы стояли охранники-марокканцы с копьями; один из них подошел и открыл дверцу машины. Откуда-то донесся печальный крик павлина. Гарри поежился, — казалось, здесь было еще холоднее, чем в Мадриде.
Сотрудник в штатском встретил их у лестницы и провел через анфиладу комнат, обставленных мебелью XVIII века, изысканной, но пыльной. Сердце Гарри забилось чаще. Они подошли к большой двери, по бокам от которой тоже стояли марокканцы с бесстрастными смуглыми лицами. Один стукнул в дверь, и помощник в штатском отвел посетителей внутрь.
Кабинет Франко был просторный, с массивной темной мебелью, из-за которой помещение казалось мрачным, несмотря на лившийся в высокие окна солнечный свет. На стенах висели тяжелые старые гобелены с батальными сценами времен Средневековья. Генералиссимус стоял перед большим столом, на котором действительно, как и говорил Хор, красовались портреты Гитлера, Муссолини и, к удивлению Гарри, одного из пап. Франко был в генеральской форме, с широким красным поясом на толстом животе. Его желтоватое лицо выражало высокомерие. Гарри ожидал увидеть человека представительного, но во Франко солидности не было: лысеющая голова, двойной подбородок и седоватые усики. Он вполне соответствовал характеристике, которую дал ему Сэнди в кафе «Росинант», — похож на банковского клерка. К тому же он был коротышка. Опустив глаза, как ему велели, Гарри увидел на ногах у генералиссимуса ботинки на высокой подошве.
— Генералиссимус, buenos dias, — сказал Хор; на это, по крайней мере, его испанского хватило.
— Excelencia… [78] — Голос у Франко был высокий, визгливый.
Он пожал руку Хору, не обратив внимания на Гарри. Ассистент занял место позади генералиссимуса.
— Вы просили о встрече, excelencia, — мягко сказал Франко.
— Рад, что наконец получил возможность увидеться с вами, — укоризненно произнес Хор; Франко не дрогнул, стоило отдать ему должное. — Правительство его величества было сильно обеспокоено поддержкой, которую оказывают «оси» газеты. Они буквально подстрекают испанцев к войне.
Гарри перевел, стараясь говорить ровно и без эмоций. Тут Франко повернулся и посмотрел на него. Глаза у генералиссимуса были большие и влажные, но какие-то пустые. Пожав плечами, Франко снова уставился на Хора:
— Я не отвечаю за прессу, ваше превосходительство. Вы же не хотите, чтобы я вмешивался в работу журналистов? — Он холодно улыбнулся Хору. — Разве не за это нас критикуют либеральные силы?
— Прессу контролирует государственная цензура, генералиссимус, как вам хорошо известно. И немалое количество сообщений приходит из германского посольства.
— Я не занимаюсь прессой. Вам следует поговорить об этом с министром внутренних дел.
— Разумеется. — Голос Хора резал, как пила. — Наше правительство относится к таким вещам с величайшей серьезностью.
Генералиссимус покачал головой, ледяная улыбка снова тронула его губы.
— Ах, ваше превосходительство, меня огорчают препятствия к дружбе между нашими странами. Если бы вы могли примириться с Германией. Канцлер Гитлер не хочет видеть крах Британской империи.
— Мы никогда не позволим немцам доминировать в Европе! — резко ответил Хор.
— Но они доминируют, посол, они уже доминируют.
Рядом с Франко стоял большой старинный глобус. Генералиссимус протянул к нему на удивление нежную руку и мягко повернул сферу.
— Я знаю, англичане — гордый народ, как и мы, испанцы. Но нужно смотреть в лицо реальности. — Он снова покачал головой. — Всего два года назад, когда он подписал Мюнхенское соглашение, я думал, ваш старый друг мистер Чемберлен присоединится к немцам и повернется против настоящего врага — большевиков. Но теперь слишком поздно. — Франко вздохнул.
По мере того как Гарри переводил, Хор костенел от злости.
— Нет смысла это обсуждать, — резко сказал он. — Британия никогда не сдастся.
Генералиссимус подобрался, его холодный взгляд напомнил Гарри лицо с монет.
— Тогда, боюсь, вы потерпите поражение, — сказал он.
Хор сменил тему:
— Я хотел обсудить импорт пшеницы. Вашему правительству нужно подать заявку на ее провоз через блокаду. Мы по-прежнему контролируем моря, — желчно напомнил он. — Нам нужны гарантии, что эта пшеница не будет реэкспортирована в Германию и за нее целиком и полностью расплатится правительство Испании.
Франко снова улыбнулся, на этот раз с неподдельным весельем:
— Так и будет. Аргентина согласилась принять условия кредита. В конце концов, у нас нет запасов золота, мы сами его не производим. — Он медленно повернулся и все с той же улыбкой посмотрел на переводчика, тем не менее в его глазах было нечто, испугавшее Гарри. — Я только вчера говорил об этом с генералом Маэстре, — негромко добавил генералиссимус.
«О боже! — подумал Гарри. — Он знает. Хор сказал Маэстре, а тот сообщил Франко».
Посол испуганно посмотрел на генералиссимуса.
— Надеюсь, все пройдет гладко. В противном случае… — Франко вновь пожал плечами, — нам бы не хотелось смотреть на Англию как на врага, но всегда остается вопрос: как действует власть в отношениях с нами. Открытых и тайных.
Он изогнул брови и посмотрел на Хора. Посол покраснел.
«Интересно, что сказал бы Франко, знай он про рыцарей Святого Георгия?» — подумал Гарри и, чтобы держаться увереннее, оперся о стоявший у него за спиной столик.
По пути в Мадрид Хор пребывал в ярости. Встреча продолжалась еще полчаса. Посол обсуждал торговые соглашения и слухи о грузовиках с продуктами, которые отправляют во Францию для немецкой армии, но потерял инициативу. Франко вел себя так, будто он обиженная сторона в переговорах с назойливым оппонентом.
— Подождите, пока я увижусь с Хиллгартом, — резко заявил Хор, сердито глядя на Гарри. — Меня там унизили, унизили! Затем он меня и позвал, чтобы бросить мне в лицо этот проклятый прииск. Да еще повезло, черт возьми, что именно вы оказались единственным доступным переводчиком. Эти авантюры нужно прекратить! Я выглядел дураком!
Посол не говорил, а гневно шипел, тонкие черты его лица превратились в маску ярости. На щеку Гарри брызнула капля слюны.
— Мне очень жаль, сэр.
— Маэстре, должно быть, все сказал Франко, после
