– На что рассчитываешь?
Я знала, что он имел в виду. Вряд ли Дэви МакКормик получала наркотики от Колина, разве что он сам часто бывал на Золотом Берегу – обычно дилеры стараются работать в своих районах. Да и две отрубленные руки, оставленные в окружном морге, – не характерный почерк банд или торговцев.
– Звонки в ее квартиру были сделаны с его телефона, может быть, что-нибудь узнаем.
На входной двери замок был сломан, поэтому мы легко вошли внутрь. В коридоре стояла страшная духота, повсюду валялся мусор. Стены и здесь украшали граффити, а из трех светильников два были разбиты.
Колин Эндрюс снимал квартиру на первом этаже. На двери не было номера, но мы вычислили его по остальным номерам на дверях.
Эрб постучал в дверь:
– Колин Эндрюс? Это полиция.
Ответа не последовало.
– Мистер Эндрюс, это полиция. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. В ваших интересах помочь нам.
– С каких это пор разговоры с копами в моих интересах?
– Видите ли, если вы не захотите с нами разговаривать, – отозвался Эрб, – мы начнем стучать вашим соседям. Наверное, вам будет не очень приятно, если вас станут считать осведомителем.
– Я не чертов осведомитель.
Мы ждали. Я заметила, что Эрб держал руку у кобуры, и поняла, что моя рука тоже находится рядом с оружием.
Через минуту дверь приоткрылась. На нас уставился карий глаз.
– В чем дело?
Я вежливо улыбнулась:
– Вы хотите, чтобы все увидели, как вы разговариваете с полицейскими в коридоре?
Он открыл дверь.
В квартире, чистой, опрятной и хорошо обставленной, работал кондиционер. Кроме широкоэкранного телевизора я заметила много и других технических новинок.
Колин был такого же роста, как и Эрб Бенедикт, но гораздо тоньше. На нем была большая, не по размеру футболка «Стилерс», а на шее болталась толстая золотая цепь, которая, казалось, гнула его к земле.
– Наверное, дела идут хорошо. – Я оглядела квартиру, с неудовольствием отметив, что у ворюг вещи всегда лучше, чем у меня.
Колин пожал плечами.
– Колин, – донесся из кухни женский голос, – кто там?
– Никого, мама. Оставайся в своей комнате.
– Мама знает, что ты торгуешь наркотой?
– Я не торгую наркотой. Это ваше большое заблуждение.
Я порылась в кармане пиджака и достала фотографию Дэви МакКормик.
– Узнаешь эту женщину?
Я следила за лицом Колина. Он взглянул на карточку, но выражение его лица ничуть не изменилось.
– Никогда ее не видел.
– Она звонила на твой мобильный несколько дней назад.
– У меня нет мобильного телефона.
Я назвала номер его телефона.
– У меня его уже давно нет. Потерял.
– Когда?
– Пару недель назад.
Эрб наклонился, потянувшись к ногам Колина.
– Кажется, ты что-то уронил, Колин. М-м-м, смотрите-ка, что я нашел.
Эрб поднял пакетик с сахарной пудрой.
– Эй, чувак, это не мое!
Эрб сделал невинное лицо:
– Я видел, как это выпало у тебя из кармана. А ты, Джек?
– Я с этим дерьмом не связываюсь. Я только травкой торгую.
– Где твой телефон, Колин?
– Говорю вам, я его потерял.
Эрб запустил палец в пакетик, затем попробовал порошок на язык.
– Как думаешь, сколько здесь? Восемь, десять граммов? Это сколько – лет тридцать вроде?
Я придвинулась ближе к Колину:
– Мы нашли руки. Мы знаем, что она тебе звонила.
– Какие руки? Мне без разницы, я ни во что не вмешиваюсь.
– Где телефон?
– Не знаю.
Колин выглядел испуганным. Я знала, что не могу арестовать его за хранение кондитерских продуктов, но решила действовать наудачу.
– Ну, тогда у нас нет выбора, Колин. На колени, руки за голову.
– У меня нет телефона! Я клянусь! Спросите у своих!
– У кого «у своих»?
– В полиции. Когда меня в прошлом месяце арестовали, они забрали телефон. Больше я его не видел.
Краем глаза я заметила, что Эрб полез в пакет за следующей порцией, и встала между ним и Колином.
– Значит, твой телефон у нас?
– Он был у меня, когда меня регистрировали, а когда отпустили, он исчез – никто о нем ничего не знал.
Я хорошо чувствую, когда мне врут, так что Колин или врал очень профессионально, или говорил правду.
– А ты обращался в свою телефонную компанию?
– Да нет, руки пока не доходят.
– А почему?
Я заметила, что в глазах Колина мелькнул страх.
– Колин, ты знаешь, у кого твой телефон?
– Нет.
– Колин, тот, кто забрал твой телефон, – очень опасный человек. Если ты скажешь нам, кто он, мы сможем тебя защитить.
– Я же сказал – не знаю.
– Может, поездка в участок освежит твою память?
Колин посмотрел на Эрба и хмыкнул.
– Не думаю. У вас против меня ничего нет.
Я оглянулась. Эрб слизывал большую горку пудры с руки.
– Я проверяю чистоту, – пояснил он. Его подбородок был весь белый.
Колин подошел к двери и открыл ее.
– Можете идти.
– Колин…
– Я знаю свои права. Если я говорю вам «можете идти», вы должны уйти.
– Мы хотим помочь тебе, Колин.
– Ага, как же.
Я протянула ему свою визитку. Он машинально взял ее.
– Если офицер полиции забрал у тебя телефон, подай жалобу. Ты поможешь нам его задержать.
– Да, да, да…
Мы вышли из квартиры.
– Ну ты даешь, Эрб!
– Ничего не мог с собой поделать. Я сладкого уже неделю не ел. Как только попробовал, то не смог остановиться.
Он подтвердил правоту своих слов, тут же высыпав остатки сахарной пудры в рот.
– Ты знаешь, сколько там углеводов?
– Наплевать. На моем языке как будто оргия происходит.
– Во время оргии ты уловил, о чем говорил Колин?
Он кивнул, лицо его стало серьезным.
У этого человека был доступ к моим наручникам, к окружному моргу и к телефону Колина.
Все указывало на то, что убийца служит в полиции.
К несчастью, это все равно не очень помогало. В Чикаго семнадцать тысяч полицейских. В моем участке служит восемьсот полицейских, кроме того, туда заходили полицейские из других участков. У нас бывали копы из пригорода, федералы, адвокаты и государственные служащие.
Эрб, казалось, прочитал мои мысли:
– Может, удастся уменьшить число подозреваемых, если проверим телефоны?
– А какая компания обслуживает Колина?
– «Фонко». Но без санкций они нас до записей не допустят.
– Можно заехать в суд.
Эрб ощупал подбородок в поиске оставшихся на нем калорий.
– Установим слежку за Колином?
Я задумалась. Если Колин заметит за собой «хвост», то может струсить и попытается сбежать. Кроме того, нужны люди, которым можно доверять. Что, если случайно я приставлю к Колину убийцу?
– Нет. Сначала поговорю с помощником прокурора штата. Дело Колина скоро будет рассматриваться в суде.
Мне не хотелось уезжать, так ничего и не узнав, но выбора в общем-то не было. Стоит, пожалуй, предложить Колину помощь в его деле в обмен на информацию. Может, это развяжет ему язык.
– Надеюсь, что это не полицейский, Джек.
Хотелось бы надеяться. Если на полицейских будут смотреть как на врагов, то хрупкий баланс сил может нарушиться. Законы будут нарушать из презрения к нам. Власть не будет признаваться. На офицеров полиции могут даже совершаться нападения.
Я закрыла глаза и попыталась уйти от мыслей о массовых беспорядках.
– Может, мы ошибаемся, Эрб. Может, это вовсе и не полицейский.
Но глубоко внутри я чувствовала – наша догадка верна.
Он наблюдает, как они садятся в спортивную машину и уезжают. Эта сука Дэниелс и ее жирный напарник.
Он выходит из машины и направляется к дому Колина Эндрюса.
Он знал, что они найдут Эндрюса, но не ожидал, что так быстро.
Не важно, просто придется слегка изменить план.
Рядом с входной дверью лежит пустая пластиковая бутылка из-под содовой. Он поднимает ее и входит в дом.
Жарко. Темно. Он вытаскивает из кармана пару латексных перчаток, которые издают хлопающий звук. Они плотно сидят на его больших вспотевших руках.
У него слегка болит голова, но аспирин помогает держать боль под контролем. Он здесь для дела, а не для развлечения.
Но его возбуждение растет.
Он стучит в квартиру Эндрюса.
– Полицейское управление Чикаго.
Тишина. Он стучит снова.
– Откройте дверь, это полиция.
– Вы не войдете без ордера.
Испуганный мужской голос.
– У нас есть ордер, – лжет убийца.
– Просуньте его под дверь.
Он смотрит налево, затем направо. Все чисто.
Отойдя на шаг назад, он выставляет плечо и выносит дверь.
Косяк трещит, как ломающийся тростник. Колин Эндрюс падает на пол, прижимая руки к разбитому носу. Убийца входит и захлопывает дверь с такой силой, что она входит обратно в разбитый косяк.
