я никого не подозреваю, ха-ха-ха! И мистера Бохуна тоже, конечно. – Его улыбка казалась почти искренней. – Значит, никто не видел, как он вошел в павильон в то время, которое он указывает? Да?
– Верно… Вообще говоря, видел грум – забыл, как его зовут.
– Ну да, ну да, – кивнул Мастерс. Он поставил чашку и с непринужденным видом поднялся. – Теперь мне нужно побольше узнать о людях, которые находятся в этом доме. Понимаете? Смерть Марсии Тэйт! Вот это да – впервые случилось такое у меня под носом, с тех пор как… ну, понимаете. Простите мне мой интерес. Мы с миссис М. часто ходим в кино, мистер Беннет. – Он, похоже, был искренне удивлен, что ему повезло (или не повезло) оказаться совсем рядом с Марсией Тэйт. – Сэр Генри говорит, вы всех их знаете, вы с ними путешествовали и понимаете, что они собой представляют… А?
– Да, я с ними путешествовал, но что они собой представляют – в этом я вовсе не уверен.
Мастерс заметил, что так даже лучше, сердечно пожал ему руку и объявил, что пойдет посмотреть, как там дела у инспектора Поттера. Когда он удалился, Беннет обдумал его предположение касательно Джона Бохуна и счел его абсурдным. Но это его беспокоило и угнетало. Он нашел рядом с камином звонок, вызвал переполошившегося Томпсона и сообщил, что хотел бы пойти в свою комнату.
Побродив по кривым коридорам и поднявшись по великолепной низкой лестнице, он наконец уселся на кровать в очень большой и очень холодной комнате, дверь которой вела на широкую галерею второго этажа. Все выглядело как-то по-утреннему растрепанно. Более того, когда они шли по темной галерее, он мог поклясться, что слышал, как в одной из комнат кто-то плачет. Томпсон тоже явно это слышал, но виду не подал. Он сказал, что через полчаса подадут завтрак. Его распухшая челюсть (Бохун ничего не говорил про зубную боль?) явно причиняла ему страдания, и новость об убийстве, очевидно, отняла у бедняги остатки самообладания. Услышав всхлипы, он заговорил громко, будто хотел их заглушить, тыкал пальцем в дверь в конце галереи и, словно истеричный экскурсовод, повторял: «Комната короля Карла, сэр. Комната короля Карла. Теперь там живет мистер Джон!» Галерея шла через весь дом, и комната короля Карла находилась ровно напротив той, куда проводили Беннета.
Сидя на кровати под шатким балдахином, Беннет нахмурился и посмотрел на кувшин с горячей водой и тазик. Будь прокляты эти кувшины, чахлый огонь и открытые окна! Американец-сибарит? Ну и что… По крайней мере, его вещи были аккуратно распакованы. Он нашел бритву, а над тазиком обнаружилось висящее под немыслимым углом зеркало из неровного стекла, с которого ему ухмыльнулось кошмарное отражение. Это еще хуже, чем проснуться с похмелья. Где его прежнее чувство юмора? Голод, недосып, все эти ужасы, а напротив комната, в которой кто-то пытался сбросить Марсию Тэйт с мраморной лестницы.
И тогда он услышал этот звук. Плач – или что бы то ни было – разнесся по всей галерее. Бритва выскользнула у него из рук. На миг Беннета объял ужас.
Чьи-то торопливые шаги – и тишина.
Ему нужно было как-то выплеснуть гнев, или страх, или то и другое. Беннет нашарил халат, хотел надеть его – но проймы складывались, словно зонтик, когда он пытался просунуть туда руки. В конце концов он кое-как накинул халат на плечи, открыл дверь и выглянул наружу.
Ничего – по крайней мере ничего очевидно пугающего или опасного. Он был в конце галереи, где большое, сложной формы окно выходило на крышу навеса. В неверном свете Беннет разглядел тускло-красный ковер, который тянулся футов на пятьдесят к подножию лестницы, ряд дверей в обшитых дубовыми панелями стенах, позолоченные рамы и кресла с ножками в виде когтистых лап. Взгляд Беннета остановился на двери напротив. Не было никакой причины полагать, что шум исходил из комнаты короля Карла, разве что он ассоциировал с ней все странности, которые творились в доме. Эта комната принадлежала Бохуну, но его там точно не было. Беннет подошел и постучал, потом большая дверь скрипнула под рукой.
Занавески почти закрывали глубокие оконные проемы, и было довольно темно. Поблескивали серебряные вазы, возвышалась кровать с балдахином, его собственное лицо отражалось в зеркале. Кровать была заправлена, но одежда Бохуна валялась на стульях, а ящики комодов были криво выдвинуты, словно пьяные. Беннет инстинктивно огляделся в поисках потайной двери на лестницу. Комната выходила на подъездную дорогу и на газоны за домом. Значит, лестница была в стене по левую руку от него, возможно, между двумя окнами. Именно там…
Снова послышался шум – за спиной, в галерее, за одной из тех дверей, что скрывали тайны Белого Монастыря. Беннет немного прошел по галерее, и дверь распахнулась, едва его не ударив. Вышла девушка, она тяжело дышала и ощупывала горло. Его она не видела. Из комнаты послышались странные звуки, словно там метался больной, потом девушка закрыла дверь. Она наклонила голову, скользнула вдоль стены и выпрямилась.
Когда она убрала руки, он увидел у нее на шее синяки. Потом они посмотрели друг на друга – перед ним было лицо Марсии Тэйт.
Глава шестая
«Кто прошел, не оставив следов»
Он чуть отодвинулся, чтобы серый свет мог падать ей на лицо. Странно, но, когда прошло первое потрясение, он не подумал о призраках или галлюцинациях, что заставляли его повсюду видеть лицо Марсии. Разве что с некоторым облегчением Беннет решил, что весь этот фарс с убийством, возможно, лишь чудовищный розыгрыш, ночной кошмар, и ему захотелось рассмеяться.
Потом он понял, что это не Марсия, и это было еще худшим потрясением. В следующую минуту он сам удивился, что заметил какое-то сходство в бледном лице, на которое падала тень оконного переплета. Девушка оказалась ниже и стройнее, ее темные волосы были небрежно заправлены за уши, и она была в простом сером свитере и черной юбке. Но на миг линия скул, мимика, тяжелые веки над темными глазами напомнили ему о другой.
Он тут же забыл об этом, когда осознал, что она пострадала. Беннет услышал ее голос – и это тоже не был голос Марсии Тэйт.
– Джон… – Она тяжело сглотнула и подняла на него беспокойный взгляд. – Джон? Вы не… Да что я говорю? Луиза. Все хорошо, правда. Это был просто шок, я ее успокоила. Она меня не узнала. Она была в истерике после вчерашнего. Пыталась… – Ей было больно говорить. Руки снова коснулись горла, она поборола тошноту и попыталась улыбнуться. – Хорошо, если бы приехал доктор Уинн, и…
Пауза.
– Кто вы?
