– Кстати, Макс – поинтересовался Ливнев, пока Бродяга пересчитывал свои звонкие монетки – Почему ты в одних трусах, приятель? Ты что, сел в такси прямо из кровати?
Вместо ответа Большой Макс разглядывал то, что так сильно заинтересовало его по ту сторону стекла. Очаровательный ретривер с девочкой на спине рассекал тротуар близ дороги, по которой «старые друзья» ехали не с самой медленной скоростью. При этом вид животного был истощенный и болезненный, в то время как девочка… довольная своей жизнью доедала один из вырванных «с корнем» дорожных знаков. По выражению лица этой крохи трудно было сказать, является ли такое времяпрепровождение для маленького ребенка нормой, однако судя по ее детской улыбке все было более, чем в порядке.
И все же, Большой Макс подумал, что собаке стоит дать перерыв. Сам бы Макс никогда в жизни не преодолел такое расстояние. Нет, ни за какие блага этого мира он бы не сделал и лишнего шагу. Скорее он оторвал бы собственные ноги и навсегда утратил способность ходить по земле.
И пока Большой Макс обо всем этом думал упорно и долго, что было для него совсем не характерно, девочка и собака уже скрылись из виду.
– «Чрево-у-годи-е» – медленно произнес Большой Макс по слогам.
– Большой грех – подметил Ливнев, подняв указательный палец вверх – Но кто из нас не без греха и… без одежды! Пресвятая Богородица, да ты же в одних трусах, приятель! Неужели на такого здоровяка больше не шьют достойной одежды?
И пока Большой Макс собирался с мыслями, чтобы ответить на замечание своего товарища, Ливнев уже успел переключиться на таксиста – единственного нормального человека в этом автомобиле.
Единственного человека вообще.
– Ты должно быть немного шокирован, дружище – с неким пониманием в голосе начал Ливнев – Ничего страшного. Жизнь вообще умеет преподносить сюрпризы. Еще этим утром ты и не подумал бы, что день пройдет так не обычно и на твою голову сваливается куча проблем… Да взять даже всех нас! У каждого из нашей разношерстной компании были свои планы и заботы, однако один крошечный конверт перевернул все вверх дном! Я думаю это и называется жизнь, приятель! Никогда и ничего не идет по плану. Само понятие плана эта лишь глупая и смешная попытка людей контролировать будущее. А будущее невозможно контролировать. Даже я не могу. Хотя я умею делать очень разные вещи!.. И все же, кто знает, что преподнесет нам жизнь через минуту? Радость? Грусть? Смерть? А может что похуже? Узнаешь только прожив! И выучи этот урок: не планируй на пол года вперед и увидишь, как же интересно жить в этом мире!
Вместо ответа на удивление глубокий монолог, Юрий остановил свой автомобиль и с невинной улыбкой произнес:
– Мы приехали, мистер «Гнев».
И действительно, вся троица прибыла точно по адресу, указанному в письме с приглашением.
Воодушевленный Ливнев решил ознаменовать это бойкой и короткой речью:
– Все на выход, господа!!! Карета доставила нас на это светское мероприятие и мы не ударим в грязь лицом! Поблагодарим кучера за то, что смог вытерпеть все препятствия на пути и одарим его достойной наградой!
С этими словами Ливнев просунул Юрию пачку купюр, значительно превышающих стоимость этой поездки по меньшей мере в десяток раз.
Первым вышел Бродяга, волоча за собой череду зарослей и грибовидных отростков. В автомобиле стало значительно чище. Вторым покинул автомобиль Большой Макс и таксист ощутили всем своим телом, как каждая из продавленных частей авто поблагодарила его за этот поступок.
Наконец, таксист и Роман Ливнев остались наедине.
– Спасибо, что подвез, дружище – сказал напоследок «Гнев» – и вот еще что, кажется ты обмочился.
После чего, похлопав таксиста по плечу, Ливнев с улыбкой покинул автомобиль. Сидя в моче, поту, и не до конца выйдя из состояния дурмана, простой парень смотрел прямо перед собой, и с глупой улыбкой вздохнул в полной тишине.
Сегодня он остался жить. А в его «планы» большего ничего и не входило.
Глава 3: Книга – лучший подарок
Среда. 30 ноября 2016 года. Полдень
1
Глубоко внутри каждого из нас порой вспыхивает яркий огонек. Для его пробуждения не нужны ни спички, ни бензин. Достаточно одного лишь порыва мыслей, быстрого и обжигающего. Эта мысль, в своем роде, чужая и приходит откуда-то издалека. Но иногда этот яркий огонек способен на многое. И этот огонек называется предчувствием.
У Ольги довольно редко вспыхивало в сознании то, что люди называют внутренним предчувствием. Обычно молодая сиделка опиралась на куда более материальные и осязаемые причины поступать в жизни так или иначе. Довериться же чему-то недосягаемому и размытому для нее было подобно прыжку в вязкое болото: это могло быть весело, но всегда имело свои последствия.
В этом отношении Ольга относилась к себе особенно строго, тем более сейчас, когда ее жизнь принадлежала не только ей одной. Она отчетливо понимала, что в ее профессии без полноценной отдачи не добьешься ничего. Работа с людьми, ранимыми и искалеченными судьбой, требует поистине ювелирной работы. А в этом случае внутреннее предчувствие (эмоциональная нестабильность) играло роль грубого и громоздкого инструмента, который мог в один миг сломать абсолютно все.
«Важно не только раскрыть душу нуждающимся, но еще и искренне ХОТЕТЬ ее раскрыть» – говорила девушка своему отражению в особо сложные моменты. Обычно они возникали тогда, когда отношения между девушкой и ее пациентом были холодными и отчужденными.
Именно поэтому этим воскресным утром Ольга посетила книжным магазин. Подарок для Кости, последний, но не маловажный, томился на одной из книжных полок. Должно быть куда лучшей идеей была бы аудиокнига, но мальчик любил ощущать присутствие духа приключений визуально, вглядываясь в чернильные тексты и ощущая запах свежей бумаги. Теперь, когда сиделки не будет рядом, роль чтеца перейдет Михаилу и хоть для него это станет небольшой обузой, Ольга точно знала – отец сделает все, чтобы лишний раз увидеть улыбку на лице своего сына.
Девушка подходила к выбору книги довольно серьезно и сосредоточенно. Она не хотела чтобы Костя расценивал ее подарок, как банальный «на прощание». Нет, девушке было важно совсем другое. Она хотела донести до мальчика, что между ними возникла особая связь. Ей было важно показать юноше, что несмотря на его паралич, несуразную
