речь и полную асоциальность он может научиться общаться с людьми и быть ими понятым. Именно поэтому это должна быть
та самая книга, которая станет еще одной связующей нитью к пониманию между Ольгой и Костей. И если юноша осознает, что кто-то смог понять его душу за искалеченным и прикованным к инвалидному креслу телом, то значит месяцы работы молодой сиделки были не напрасны.
С этими мыслями Ольга потянулась к одной из книг.
2
Чувственность девушки была частью ее естества. Да, внутренние предчувствия были для нее чужды, но сегодня ее шестое чувство кричало, что посетить дом Громовых нужно именно в первой половине дня. Прийти позже в данном случае означало нечто страшное и невообразимое.
Что ж, утро выдалось пасмурным, но это было просто утро, а предчувствия являлись просто предчувствиями. Прийти на час раньше или позже было делом не столь серьезным, чтобы подходить к нему с особой тщательностью, и думая об этом Ольга пришла к выводу, что Костю стоит посетить немного раньше, чем это было запланировано изначально. И потом в этом случае у них осталось бы больше времени на общение, которое в будущем так или иначе сойдет на нет. Эта была грустная мысль, в какой-то момент даже тревожная, однако все «неизбежное» сиделка научилась принимать еще в юные годы. Это умение помогало ей отпускать людей не причиняя столь сильной боли самой себе.
Но тревожные мысли на этом не остановились.
Подходя к дому Громовых, девушка впервые подумала о том, что ее визит был обговорен несколько дней назад, а за это время измениться могло слишком многое. Ощущение бестактности на мгновенье остановило движение ног молодой сиделки. А что если Михаила и вовсе нет дома? Что тогда? Костя, если он не отправился в поездку с отцом по городу, едва ли сможет открыть ей дверь. Но на этот случай у девушки был ключ. Да, тот самый ключ от дома, что мужчины дарят женщинам, с которыми рассчитывают проводить не только вечера, но и ночи. И хотя эта краткая мысль была для Ольги немного приятной, в глубине души она прекрасно понимала, почему Михаил доверил ей ключи от своего загородного дома. И ответом на этот вопрос была все та же роль молодой сиделки, и все то же Костя.
Однако, как оказалось ключ Ольге не понадобился.
3
Первое, что насторожило сиделку была входная дверь в дом. Она была открыта. Михаил был меланхоличным холостяком, рассеянным и порой витавшим в облаках, и эта была одна из тех причин, из-за которых сердце Ольги таяло при виде этого мужчины. Все эти мачо и пижоны в дорогих костюмах вызывали восторг лишь снаружи, но ни один костюм не покажет твою ответственность и серьезное отношение к делу. Михаилу Громову судьба никогда не давала спуску и научила его ответственности слишком хорошо, теперь, когда он стал вдовцом, потерявшим двух самых любимых женщин и оставшись с сыном-инвалидом один против всего мира. И что бы такой человек не запер перед уходом дверь… тут что-то было не так.
Это было слишком, даже для Михаила последних дней, странного и пугающего. Сделав несколько шагов назад, девушка начала вглядываться в окна, открывающие вид в гостиную и на кухню. Внутри никого не было и все выглядело как обычно. Сейчас это был просто (пустой?) загородный дом, который сиделка привыкла видеть несколько раз в неделю.
Кухонный стол был чистым и все, что на нем располагалось – стандартный набор из солонок с солью, перцем и парой салфеток. Утварь висела на привычных местах. Телевизор в зале был выключен, а над спинкой дивана не возвышалась чья-либо макушка, ознаменовавшая присутствие в доме какой-либо жизни. Никаких посторонних звуков и каких-либо звуков вообще Ольга так же не слышала, хоть и неожиданно для себя осознала, что замерев на месте она пытается максимально прислушиваться ко всему, что могло бы доноситься из-за открытой входной двери.
Позвонить в полицию или Михаилу? Этот вопрос вызвал у Ольги двойственные ощущения. С одной стороны, такая паника была ни к чему. Причиной распахнутой двери могла послужить масса обстоятельств и ссылаться сразу на ограбление или на взлом с проникновением казалось чем-то, схожим с паранойей. К тому же эта часть загородного участка славилась тихим и мирным островком спокойствия, где даже штрафы за превышения скорости выписывались разве что раз в полугодие.
И все же обойтись звонком хозяину дома было бы куда проще и логичнее. Это бы точно расставило все точки над «i» и избавило девушку от лишних опасений. Однако предчувствие (второй раз за день!) сообщило девушке о том, что сейчас Михаил будет для нее недоступен. И даже более того: чутье говорило ей о том, что в данный момент этот знакомый ей мужчина – последний человек, которому стоило звонить.
И все же, предчувствие заставило ноги девушки мчаться прямо к входной двери, а руками распахнуть саму дверь так сильно, что стукнувшись о стену с той стороны, на деревянном покрытии образовалась небольшая вмятина. Это же предчувствие заставило что-то внутри девушки опуститься в самый низ и при этом приказало сердцу колотиться с бешеной скоростью. И это же чувство заставило молодую сиделку ощущать, как вокруг все резко похолодело. Ибо ответом на все вопросы Ольги была дверная ручка входной двери.
Ручка, измазанная кровью.
4
Ольга задержалась лишь единожды. Это случилось в тот самый миг, когда девушка взбегала по лестнице дома на второй этаж. Она не смогла описать свое состояние в этот момент, но из-за нахлынувшей волны ужаса, внезапно ее покачнуло в бок, а правая нога предательски соскользнула со ступени.
«Они словно смазаны маслом! – только и успела подумать в тот момент сиделка, а после… в глазах внезапно потемнело.»
Повалившись вниз, девушка все же успела в последний момент ухватиться за прикрученный к стене пандус. Тело ее по инерции уносило вниз, но и тогда сиделка проявила чудеса реакции. Руку, сжимавшую металлическое крепление она напрягла особенно сильно, готовясь к тому, что уже через
