— Болтаем? — он плюхнулся на стул рядом со мной, — интересно послушать.
Полный надменного самообладания, он резко отличался от того взмыленного, горящего ненавистью и злобой субъекта, с которым я имела дело перед дверью туалета. Он излучал мягкое и вероломное обаяние хищника.
«Может, он в хорошем расположении духа?» — недоумевала я.
— Мы как раз договариваемся о цене за услугу определенного рода, — и глазом не моргнула я.
— Услугу? — тупо переспросил Денис.
Его красивая физиономия озадаченно вытянулась.
— Прости, я не сказала тебе в прошлый раз о своей маленькой слабости. — Я многозначительно улыбнулась боязливо притихшей Алле.
— Хватит мозги пудрить, — обрел свою животную свирепость Денис, — вали отсюда, не то…
— Не то что? — Я угрожающе посмотрела на него.
Моя рука, лежащая на пистолете, сжала его рукоятку и метнулась наружу. Дуло уперлось Денису в бок. Он и не догадывался, что пистолет газовый. Я не спешила его оповещать об этом.
— Молчи, ублюдок, а то и пикнуть не успеешь. А теперь слушай меня внимательно. Я хотела, чтобы Алла ответила мне на один вопрос, и если бы ты появился чуть позже, то не остался бы в накладе.
Денис замер. Его лицо было напряжено. На лбу выступила испарина. Он прикидывал, как без риска для жизни и с честью выйти из этой щекотливой ситуации. Ему вовсе не хотелось становиться посмешищем в глазах сидящей рядом Аллы. В этот момент официантка принесла мой салат и сок. Я мило улыбнулась, еще теснее подвинувшись к Денису.
— Я бы заплатила Алле согласно установленной таксе, и мы бы тихо-мирно распрощались. Но ты ведь не можешь просто так все оставить. Тебе обязательно нужно сунуть свой нос в то, что тебя не касается. Ты ведь привык чувствовать себя здесь если не королем, то уж принцем — точно. Только вот, принц, намотай на ус мой принцип: я всегда добиваюсь того, чего хочу, понятно?
Не скрою, с каким удовольствием я ткнула дулом Денису в бок еще глубже. Думаю, он почувствовал в результате этого злобного тычка, как «нежно» я к нему отношусь.
— И я сегодня не в том настроении, чтобы трепаться, как в прошлый раз. Да, спешу сообщить, ты, наверное, не в курсе: власть переменилась. Майор Волков обеспокоен чередой убийств, имевших место в «Гриве» и за ее пределами. Он заинтересован в расследовании этих преступлений и поручил мне кое-что выяснить в связи с этим. У меня есть лицензия частного детектива, а все частные детективы, как ты знаешь, неплохо владеют оружием. Сегодня была убита Дюкова Оксана. Что тебе известно об этом?
Я врала так самозабвенно, так вошла в роль, что не заметила, как в зале появился Шилкин. Его я увидела, когда он уже сделал заказ официантке. Он сидел за дальним столиком и улыбался. Он-то что здесь делает? Пришел «обмыть» освобождение?
— Волков звонил шефу, — растерянно промямлил Денис.
— Итак, — продолжала я терроризировать сникшего Брускова, — в котором часу пришла сегодня Дюкова в «Гриву»?
— Я ее сегодня не видел, — заморгал он.
— Она не приходила вообще? — уточнила я.
— Нет. Должна была прийти в половине шестого. Но не появилась. Ты ее не видела? — обратился он к Алле.
Та отрицательно покачала головой.
— Иди работай, — грубо сказал он ей.
Она сидела с каким-то затравленным видом. Потом встала и как сомнамбула поплелась к столику, за которым сидела перед тем, как мне удалось завладеть ее вниманием.
— А где Рита? — спросила я.
— Работает, — пробубнил Денис.
— Она-то виделась сегодня с Дюковой?
— Дюкова просила передать, что задержится, потому что к ней должен прийти клиент, — нехотя сказал Брусков.
— Что за клиент?
— А я почем знаю? — огрызнулся Денис.
Он начал понемногу приходить в себя. Страх прошел. Может, после первого инстинктивного испуга он понял, что стрелять здесь, в переполненном зале, я не буду.
Я взглянула на улыбающееся лицо Шилкина. Алла сидела с ним за столом. И его красивая обволакивающая улыбка была уже адресована не мне, а ей. Меня кольнула ревность.
— Когда освободится Рита?
— Сказала, что к одиннадцати.
— Хорошо. Я ее подожду. Можешь быть свободен. И советую тебе помалкивать, так, на всякий случай. Да, вот возьми. — Я незаметно опустила пистолет на прежнее место, сунула в карман шикарного пиджака Дени сотку, бросила на сутенера полный насмешливого презрения взгляд, обворожительно улыбнулась и принялась за салат.
Сбитый с толку, Денис встал из-за стола и направился к стойке. Шилкин и не думал подходить ко мне. Он беседовал с повеселевшей Аллой. Я расправилась с заказом и закурила. До одиннадцати оставалось чуть меньше часа. Так что спешить мне было некуда. Моя красота и живость, которую я проявила в общении с Брусковым, не осталась без внимания: симпатичный светловолосый парень, сидящий в студенческой компании, медленно поднялся и шаткой походкой направился ко мне.
— У вас не занято? — смущенно пробормотал он.
— Нет, не занято. — Я окинула парня оценивающим взглядом.
На нем были джинсы и темно-синяя водолазка с кожаной жилеткой.
— Да вы не думайте, я не часто в таком виде… — запнулся он, умоляюще глядя на меня.
— Понимаю. — Я ободряюще улыбнулась ему.
— Виктор, — представился он.
— Ольга, — последовала я его примеру.
— Вы кого-то ждете? — полюбопытствовал Виктор.
— Вы проницательны, — снова улыбнулась я.
— Мужчину? — решил он уточнить.
— Женщину.
— А-а, — испустил Виктор слабый вздох облегчения, — странно, такая красивая — и одна.
— А может, я ярая феминистка, — усмехнулась я.
— Не похоже, — замотал он головой.
— Почему же? — Я повернула голову и перехватила заинтересованный взгляд Шилкина.
— По-моему, феминистки — ущербные женщины, недополучившие в детстве тепла и ласки или не научившиеся правильному общению с противоположным полом, — убежденно сказал мой новый знакомый.
— А я, значит, не произвожу впечатления не умеющей правильно общаться с противоположным полом? — с добродушной иронией спросила я.
— Не производите. У вас глаза слишком живые… — замялся он.
— Спасибо за комплимент, — поблагодарила я Виктора, — а вы часто здесь бываете?
— Время от времени, — улыбнулся он, — сегодня я с компанией здесь завис.
Он кивнул в сторону полусонных студентов.
— Что, учить приходится много, вид у твоих друзей такой усталый?
— Да просто выпили, расслабились…
— Извини, старик, — неожиданно вырос за спиной Виктора Шилкин, — но дама меня ждет.
Виктор вопросительно посмотрел на меня.
— Это правда?
— Правда, — ответил за меня Шилкин, усаживаясь на стул.
— Нет, неправда, — взъерепенилась я. — Я Риту жду, — и метнула в Шилкина взгляд, полный обиды и возмущения, — я, между прочим, была у Волкова…
— Ну вы, ребята, сами тут разберитесь, — сказал догадливый Виктор и присоединился к своей компании.
— Я сказал… — начал было Александр.
— Я знаю, ты сказал, что мы расстались около семи. Я не стала это опровергать.
— Прости, — невинным взглядом посмотрел на меня Шилкин, — но ты же знаешь ментов. Они и без того меня достали. Я так тебе благодарен…
— Не заметила, — пробубнила я.
— Ревнуешь? — улыбнулся он.
— Вот еще! — пренебрежительно вздернула я плечи, — просто не люблю, когда меня используют.
— Извини, — покаянно прошептал Шилкин и, быстро наклонившись, поцеловал руку, которой я нервно теребила салфетку, — может, мы все-таки поедем ко мне?
— За тобой приехали домой? — спросила я.
— Нет, я был здесь.
— Что ты прицепился к этому бару?
— Мне здесь нравится.
— Ты специально приехал сюда?
— Нет. У меня были еще кое-какие дела. Я подумал, раз уж ты не осталась, поеду к приятелю.
— И где он живет, твой приятель?
— Зачем тебе это? — удивился Александр.
— Вдруг ты пропадешь, — лукаво улыбнулась я, — хоть буду знать, у кого спросить.
— Я тебя завтра с ним познакомлю.
— Он тоже фотохудожник? — из чистого любопытства спросила я.
— Тоже, — снисходительно улыбнулся Александр.
Так обычно родители улыбаются своему любознательному чаду, которое заваливает их вопросами.
Мы поговорили о том, о сем. Минут через тридцать подошла Рита. Густой макияж не мог скрыть следы слез. Глаза у Риты были красные, она говорила дрожащим испуганным голосом. Подойдя к Брускову и получив от него указания, она присела за наш столик.
— Как ты? — с сочувствием спросила я.
— Нормально. — Она еле сдерживала рыдания.
Достала из сумки носовой палаток и стерла черные разводы под глазами. Александр молча смотрел на нее. Его лицо, однако, не выражало сострадания, скорее было печально.
