купе в поезде был старик-узбек в полосатом халате, цветастой тюбетейке и пыльных стоптанных кирзовых сапогах. Войдя, сосед сразу же разулся и засунул свои сапоги подальше, под полку. Старик наивно полагал, что оттуда запах не распространится. Но явно просчитался. «Изысканный аромат», исходивший от сапог, моментально заполнил все купе. Этот дух оказался на удивление стойким и не выветривался, даже несмотря на приоткрытое окно.
Старик почти не говорил по-русски и поэтому всю дорогу молчал. Он с застывшим выражением лица сидел, уставившись в окно, за которым красовалась Колина авоська с сардельками. На радушное предложение угоститься старик лишь смачно цокнул языком, что, вероятно, означало отказ. Колю данный ответ вполне устраивал, и больше они не разговаривали. Николай всю дорогу пожевывал свои сардельки и запивал их пивом, слушая вагонное радио. Со временем он принюхался к запаху, заполнившему их купе, и почти не замечал его. Но по выражению лица зашедшего проводника догадался, что «аромат» этот весьма резок. Глаза проводника округлились и полезли из орбит, как только тот открыл дверь. Не решившись задать вопрос пассажирам, он поспешно собрал билеты и, не произнеся ни слова, покинул их купе, тщательно затворив за собой дверь. Старик же так и сидел с застывшим выражением лица.
Иногда Пузановскому приходилось выходить в туалет, который находился в противоположном конце вагона. Пассажиры, издали завидев Колю, в ужасе ныряли в свои купе, справедливо предполагая, что шансов разойтись в проходе с Пузановским у них нет ни малейших.
Прибыв в Свердловск, Коля-Карлсон первым делом зашел в здание вокзала и отыскал там ресторан. Заказав тройную порцию тефтелей с картофельным пюре, он с большим аппетитом умял их и, запив все это стаканом компота, повеселевший, отправился на автовокзал.
Рейс до Елани отправлялся через несколько минут, и Коля сразу прошел на посадку. Четырехчасовая поездка на «Икарусе» прошла для Коли, в отличие от его соседей, без особых неудобств. Соседка по креслу, сердобольная старушка, увидев внушительные размеры живота Пузановского, пересела на свободное место в заднем ряду, и Коля всю дорогу ехал один. Конечно, «Икарус» был не таким комфортабельным, как то описывал Максимов, но сидеть было вполне удобно.
Упершись животом в переднее кресло и уронив голову на могучую грудь, Пузановский сразу захрапел. «Икарус» тут же затрясся. Коля же проснулся только тогда, когда автобус уже въезжал в Елань.
Выйдя наружу, Пузановский направился в гостиницу и, попросив там номер с холодильником, удовлетворенный, зашел в свой апартамент.
г. Елань, Свердловская область.
Воинская часть внутренних войск располагалась сразу за городской чертой и была окружена высоким кирпичным забором. Пузановский подошел к небольшой пристройке, располагавшейся возле окрашенных в зеленый цвет с красной звездой посередине ворот. На этой пристройке перед входом красовалась табличка с надписью «Контрольно-пропускной пункт». Толкнув дверь КПП, Пузановский вошел внутрь. Остановившись возле большого окна с надписью «Дежурный», Николай обратился к сидевшему за стеклом молодому лейтенанту с красной повязкой на рукаве:
— Здравствуйте. Могу я видеть майора Хомутова?
Дежурный удивленно посмотрел на пришедшего.
— Майора Хомутова? У нас нет такого. — Немного подумав, он произнес: — Может, вам нужен капитан Хомутов?
— Возможно, он и капитан, — согласился Пузановский.
Дежурный внимательно посмотрел на посетителя.
— Пожалуйста, предъявите документы и назовите цель визита, — произнес дежурный.
Пузановский достал из кармана удостоверение и, развернув его перед окном, произнес:
— Я из милиции, из Ленинграда, Пузановский — моя фамилия.
Дежурный посмотрел Колино удостоверение и тщательно переписал его данные в журнал.
— Сейчас узнаю.
Он поднял трубку стоящего перед ним телефона и, набрав две цифры, произнес:
— Капитана Хомутова на КПП ожидают, — произнес он, выслушав ответ, положил трубку и, взглянув на Пузановского, сказал: — Вы пройдите пока в гостевую. — Он указал на дверь напротив, на которой висела табличка «Гостевая». — Товарищ капитан сейчас подойдет.
«Гостевой» оказалась небольшая комната с квадратным столом посередине, возле которого стояли стулья. Пузановский вошел и стал рассматривать развешенные по стенам стенды с фотографиями, повествующими о жизни войсковой части. Осмотрев все, Николай подошел к столу и аккуратно присел на один из стульев, показавшийся ему наиболее прочным. Достав из своего портфеля книжку с затертой обложкой, Коля открыл ее и начал читать, настроившись на длительное ожидание. Но томиться пришлось совсем не долго. Буквально через десять минут в комнате появился тот самый офицер, встретить которого Коле привелось когда-то на соревнованиях в Ленинграде. Это был симпатичный молодой человек спортивного вида. Войдя, Хомутов остановился и удивленно посмотрел на Колю.
— Это вы меня спрашивали? — потом, наморщив лоб, словно вспоминая что-то, произнес: — Если я не ошибаюсь… мы виделись с вами… на соревнованиях в Ленинграде? Вы фотограф? — утвердительно произнес офицер.
Николай засунул свою книжку обратно в портфель.
— Не ошибаетесь, — улыбнувшись, произнес он. — С такими габаритами меня трудно перепутать.
— А мне сказали, что вы из милиции, — удивился Хомутов.
— Так и есть, — подтвердил Николай, — я работаю в милиции в Ленинграде, зовут меня Николай Пузановский.
Коля встал и протянул Хомутову руку. Тот охотно ее пожал. Николаю сразу понравился этот офицер. Он производил впечатление честного и открытого человека.
— Юрий, мне требуется ваша помощь, — продолжил Николай. — Я приехал сюда в надежде, что вы сможете помочь разъяснить один интересующий меня вопрос.
— Если это в моих силах, то пожалуйста, — с готовностью согласился офицер.
— Если не возражаете, давайте присядем.
Они сели за стол друг напротив друга.
— У меня не совсем обычный вопрос к вам. Он касается татуировки, которая у вас на плече.
— Татуировки? — удивленно произнес Юрий.
— Да. Я обратил на нее внимание, когда фотографировал там, на соревнованиях. Извините, если этот вопрос покажется вам некорректным.
— Да нет, все нормально, пожалуйста, слушаю вас.
— Не могли бы вы рассказать мне, где, когда, при каких обстоятельствах сделали эту наколку? И самое главное, кто еще мог иметь такую же?
— Да здесь нет ничего особенного, — стушевался Хомутов. — Это было так, ребячество. И к тому же достаточно давно. Я тогда только получил лейтенантские погоны, и меня направили для поступления в военную академию ГРУ [2].
Услышав это, Пузановский внутренне напрягся.
— Там был месячный подготовительный курс, а потом планировались вступительные экзамены, — продолжил свой рассказ Хомутов. — Но, к сожалению, сдавать их в академии мне так и не пришлось. После прохождения месячного подготовительного курса я был вынужден срочно по семейным обстоятельствам покинуть академию, не дожидаясь экзаменов.
— Так… Ну а что же с татуировкой?
— Ну вот, во время учебы мы с ребятами из нашего взвода и сделали эти татуировки. Понимаете, для нас тогда служба в разведке
