захоронения свежие на нашем кладбище регулярно появляются.
– Но если Федор занимается поставкой живого товара своим хозяевам, то он сильно рискует. Похищенных им людей ищут. Следователи ведут работу. И рано или поздно на него выйдут.
– Так они хитро действуют. Подбирают одиноких или сирот. Таких не ищут особо, кого если и хватятся, то не скоро. Никаких следов уж не найти.
– Невероятно! Но почему вы в Москву не писали? На самый верх! Ведь это же полнейшее безобразие, что у вас тут творится.
– Наверх писать? А оно мне надо? Мне моя шкура дорога. Если узнают, что я донос настрочил, они со мной церемониться не будут.
– Тогда что же? Пусть люди гибнут?
– Почему пусть? Например, вашу Аню я вам, так и быть, помогу из беды выручить.
– Аня – это хорошо! Ну а другие?
– Они уж как знают. Или вы этому делу ход дайте, если связи имеете.
– Не переживай. Дадим.
– Только учтите, я вам ничего не говорил. Придут ко мне, я от всего отопрусь.
– Не важно. Свежих захоронений достаточно, чтобы и без твоих слов уголовные дела возбудить.
Это дяде Вите очень понравилось. Поняв, что он сможет и на сей раз остаться в стороне, он даже повеселел и засуетился.
– Сейчас я вас короткой дорогой до Старой Мельницы проведу. Казбека с собой брать не будем. От него в лесу шума больше, чем пользы. Да и зачем он нам? Места у нас тут безопасные, крупного зверя в лесу совсем не осталось. А какой и есть, тот подальше от людей прячется. За одно спасибо охотничкам сказать можно, уж от волков и медведей они нашу округу полностью избавили. В соседних-то районах люди из дому зимой выйти иной раз боятся, а у нас благодать! Гуляй себе хоть по всей округе, хоть в лесу ночуй, никто тебя и когтем не тронет.
– Если только самим охотникам в голову блажь не придет тебя вместо рыси подстрелить.
Дядя Витя предпочел о такой перспективе не задумываться, иначе жизнь переставала казаться такой уж прекрасной.
Неизвестно, насколько обещанная дорога оказалась короткой, но труднопроходимой она точно была на все сто баллов. Идти приходилось по лесу, в котором совсем недавно прошел хороший снегопад. Местами высота снежного покрова достигала полуметра. А стоило чуть-чуть уклониться с дороги, как в снегу можно было оказаться уже с головой.
Но дядя Витя ничуть не тревожился.
– Сто раз тут ходил, не заблудимся. К тому же погода ясная.
Тучи и впрямь разошлись. На небе высыпали звездочки, и поднялся месяц, который заливал все вокруг своим бледным холодным светом.
Дядя Витя совсем приободрился и, чтобы скрасить путь, начал рассказывать сыщикам о том, как случилось Федору перебраться из Трушина на Старую Мельницу.
– Сам-то он вовек ничего такого замутить бы не сумел. Я с ним в одном классе учился, уж я-то знаю! Тупой он, словно валенок. И первое время у него на Старой Мельнице дела туго шли. Из Трушина-то они с женой удрали, потому что молодая жена старухе не ко двору пришлась. Старуха невестку днями напролет грызла, пока та не пригрозила, что либо на себя руки наложит, либо саму старуху пристукнет. Чтобы греха смертоубийства не допустить, Федор с женой на Старую Мельницу и откочевали. Тогда, кроме фундамента старого, там и не было ничего.
– Как же они жили? Да еще с ребенком?
– Петька у них тогда еще не народился. А как жили? Сначала в палатке. Федора физическим здоровьем Господь не обидел. Мозгов ему не дал, но зато силушки богатырской с избытком. Федор сам и деревья валил, и землю корчевал, а к осени домик для себя и жены поставил. Но ни удобств, ни света, ничего такого у них с женой тогда не было. Жили они тем, что лес и давал. Грибы собирали, заготавливали, весь год на станцию носили, там пассажирам продавали, тем и жили. Не шиковали, прямо скажем.
– Как вообще ноги не протянули.
– Коли руки из нужного места растут, с голоду в наших местах не умрешь. А вот жировать не будешь. А потом люди стали поговаривать, что дела у Федора в гору пошли. Мол, и дом он себе отстроил новый, и электричество от водяной машины у него теперь есть. Говорили, что питомник у него там, собак стал разводить, да продает в разные края задорого.
– На одних собаках так поднялся?
– Вот и я не очень-то в это верил. Собаки собаками, но тут деньги очень уж крупные были вложены. Дом из двух этажей. Застекленная мансарда с видом на реку. Водопровод. Канализация. Горячее водоснабжение в доме. Каждую опцию если отдельно считать, то на много миллионов домик такой потянет.
– Много работал и скопил.
– Если бы скопил! Так ведь нет же, Федор за короткий срок все отгрохал. Люди как строят, когда у них с доходами не густо, сегодня фундамент, в следующем году стены, потом окна с дверями и крышу, а потом уж внутреннюю отделку. А тут прямо одним махом все строение возвел.
– Значит, деньги появились внезапно.
– Да и не по Федора уму тот дом был построен. Федор бы никогда не догадался все так умно устроить, чтобы и с электричеством быть, и ни за свет, ни за тепло никому не платить. А дальше – больше. Потом узнали мы, что тот лес, который вокруг Старой Мельницы, теперь частный. Один большой человек его в аренду взял и под лесное хозяйство оформил. Стали узнавать, кто тот человек, оказалось, в документах всюду имя Федора стоит. Но кто он такой, чтобы такие дела проворачивать? Нам же в тот лес вход запретили. Ни за дровами, ни за хворостом, ни по грибы, ни по ягоды. Частные владения, стреляют без предупреждения, если забредешь, имеют право.
– И стреляли?
– В воздух случалось. Конечно, наши все равно ходили. Не потому, что других лесов в округе нету, а просто так, с чего это вдруг Федор единолично себе захапал, что издавна всему миру принадлежало. Даже побить его хотели. Ну а когда первое волнение улеглось, поняли, что Федор там и сам на побегушках. И все решения за него другие люди принимают. И дом они себе отгрохали такой, что если Федор в свой старый домик, где они с женой первую зиму перекантовались, потом всех своих кур да гусей поселил, то эти его новые хозяева сами запросто могли в новую домину Федора всякую свою живность поместить.
– Охотники?
– Да. Они самые. Они там полноправные хозяева и есть.
