же сначала бродяжек да пьяниц привозили, но это нашим охотникам быстро приелось. Дичь должна быть почетной, только тогда охота считается удачной. Вот и стали мы замечать, что Федор к себе на Мельницу людей привозит, а потом они куда-то исчезают. То есть туда он их везет, а как обратно увозит, никто не видит. И пошел среди наших слух, что людей тех на потеху охотникам привозят. Как они вместе все соберутся, так им Федор молодого парня или девчонку выставляет, а как они побегут, так охотники за ними гонятся.
Степан смертельно побледнел.
– Аня… Ее Федор как раз сегодня увез! И охотники за кем-то охотились! Носились, выли…
Он схватился за голову и, казалось, был близок к обмороку. Но дядя Витя его успокоил:
– Ты плохого про свою невесту пока что не думай. Так рано их в дело никогда не пускают. У них все с чувством, с расстановкой. Сначала они ее покормят хорошенько, угостят, познакомятся с ней. А потом уж бежать заставляют.
– Зачем знакомиться-то?
– Так им интересней кажется.
– Садисты!
– Извращенцы!
– Уроды!
Дядя Витя не стал спорить.
– Может, оно и так. Но к культурному обращению со своими пленниками они обучены. Так что сегодня Аня ваша у них в гостях будет ужинать. Бороться за свою жизнь ей лишь поутру придется.
– Зачем же они сегодня носились и выли?
– Так от нечего делать. Потеха у них такая. Кататься по округе на своих джипах и сирену включать, словно кто воет. Когда у них реальная дичь есть, так они тихо себя ведут. Сосредоточенно, я бы сказал. Выть никто из них не воет, только выстрелы из их леса тогда и слыхать.
– А откуда это вы столько подробностей знаете?
– Так от Федора. Когда охотники всех его собак перебили, он шибко затосковал по своим собачкам. И даже запил маленько. Сюда, в Трушино, приехал, у него тут у матери дом. У нее и схоронился. А так как зимой тут мало кто живет, ко мне приходил. Ну, излил душу. Теперь, поди, боится, что я его сдам. Но я до поры молчал, оно мне головой рисковать за других. Но теперь все, теперь терпение мое кончилось.
– Так вы нам поможете!
– Помогу? – удивился дядя Витя. – В чем помогу?
– Мы должны спасти Аню!
Дядя Витя онемел.
– Вы чего это? Даже после того, что я вам рассказал, от своего не отступитесь? Я же вам объяснил, Аню вашу уже не спасти. Такова уж ее участь. Бегите и спасайтесь сами, а то и вы пропадете!
После этого в разговоре повисла пауза. Обе стороны смотрели друг на друга, явно не понимая.
– Дядя Витя, ты чего? – произнес Степан. – С ума сошел? Как я могу оставить Аню на растерзание этим нелюдям? Сейчас же поедем и заберем ее!
– Не отдадут они вам ее! Их много, а вас двое.
– Мы в полицию обратимся!
Дядя Витя ахнул:
– Точно! Полиция! Главного-то я вам и не рассказал! Как думаете, почему охотники себя так нахально ведут? Да потому что твердо знают, что ничего им за их проделки не будет. Папочки в случае чего все их грешки прикроют. У них там и сынок нашего начальника полиции, и сынок местного депутата, а в гости к ним сынки еще более богатеньких и влиятельных родителей приезжают.
– И родители знают, чем их дети на охоте занимаются?
– Может, всех подробностей и не знают, но точно своих сыночков от любой беды прикроют. Вот они и развлекаются на всю катушку.
Что же, такое вполне могло случиться. Богатые отморозки, потерявшие всякую честь и совесть, развлекались так, как подсказывали им их куцые убогие мозги. А папочки лишь умилялись тому, как весело детки проводят время. Ну и что, если даже кого-то там и подстрелят? Даже если и человека. Пускай даже и насмерть. Подумаешь! Людишек вокруг много, а сыночек один. Самое главное, что чадушко веселится себе с друзьями и проводит время с удовольствием.
«Машет палач без отдыха, но, что ни говори, работа-то на воздухе, работа-то с людьми!»
– Если в полицию нельзя, в прокуратуру обратимся, в Следственный комитет пойдем.
Но дядя Витя совсем невежливо поднял эти предложения на смех. Он был твердо уверен, что все эти организации уже охвачены кем-нибудь из чадолюбивых отцов молодых охотников.
– И сколько же их там?
– Всегда по-разному. Сегодня я из окошка за ними наблюдал и семь человек насчитал. Но не факт, что сегодня они все гудеть по округе поехали. Кто-то мог и дома остаться, гостью развлекать.
– А прислуга? Охранники?
– И эти имеются. Сторож, кухарка, горничные девчонки, но эти приходящие. Придут, мусор за гостями уберут, порядок наведут, и к себе домой до следующей охоты. А вот сторож с кухаркой постоянно там проживают. И сынок их, только он не в счет, маленький еще совсем.
– Погодите, сторож и кухарка с маленьким сыночком… Это вы не про семью Федора нам рассказываете?
– Про него самого, – кивнул дядя Витя. – Обзавелся покровителями, себе на беду. Еще неизвестно, как они себя дальше поведут. Может, Федор потому и старается, новые жертвы им добывает, потому что знает: если его охотникам не за кем гоняться будет, так они его самого или его жену по лесу пустят.
От всего сказанного дядей Витей веяло такой жутью, что друзья даже не знали, как им реагировать. Представить себе, чтобы такое дикое зверство творилось бы совсем неподалеку от большого города, они не могли.
– Но ведь должны же были быть жалобы от местного населения.
– А как же! Были жалобы. И где они теперь? Ни жалоб, ни самих жалобщиков что-то не слышно. Дома их сгорели, а сами они исчезли. Якобы переехали. Знаем мы, куда они переехали. На кладбище!
– Дядя Витя, ты это серьезно?
– Небось кладбище-то оно у нас одно на всю округу. Через два дома да три липы оно как раз и будет. Сколько раз я ночью из дома выходил, а там кто-то есть. Свет от фонарей, голоса. А наутро придешь, свежая могилка. Ни имени, ни креста, только прямоугольник вскопанной земли. Как-то вначале я сунулся, а там Федор с женой. Кого хороните, спрашиваю? А они на меня зашикали и прогнали. Собака, говорят, сдохла. Динка. Такая человечная была, рука не поднимается в лесу зарыть, хотим, чтобы как человек лежала на погосте. Мол, отличная была псина, заслуживает всяческого уважения побольше многих двуногих. Тогда я в это поверил, а после засомневался. Собак у Федора уже, почитай, полгода как ни одной нету. А
