что она просто хочет внимания, чтобы все ее жалели и говорили, какая она замечательная, – сказала Виктория Евгеньевна.
– Она так пыталась вести себя аж до седьмого класса, – согласилась Наталья Вячеславовна. – Стыдно же! В этом возрасте, мне кажется, дети должны уже без учителей и родителей справляться со своими проблемами. И учиться она особо не стремилась. Все делала на авось. Хотя интересный парадокс: училась Лиза плохо, знаний у нее вроде бы и нет, а вот в хитрости и ловкости на всякие подлянки ей не было равных. Часто с телефоном сидела за партой, в открытую причем. А это, между прочим, другие ученики видели и начинали следовать ее примеру.
– Разве телефоны не принято сдавать на входе в школу? – спросила я.
– Конечно, принято. Только сдают классному руководителю. Но не все этому правилу следуют… и не всем можно было замечание сделать. Помимо Лизы, тут были богатые ребята, за которых родители были готовы горой встать, если их детей обидели, но с возрастом, в отличие от Лизы, они становились мудрее и ответственнее, проблем нам не доставляли. Мне Лиза однажды нахамила во время переводных экзаменов – ну, знаете, это для того, чтобы четверть закончить и в следующий класс перейти, я преподаю историю. Я вижу, что она не учила материал – ничего сказать не может, просто стул просиживает. Я говорю ей: «Я тебе двойку поставлю, будешь пересдавать», а она мне: «Да ты мне все равно «пять» поставишь». Да-да-да, вот прямо на «ты» перешла ко мне, своему классному руководителю. Я «два» поставила и отправила вон из класса. А через пару часов приходит ко мне Смазов и говорит так вкрадчиво: «Моей дочери вы поставите «пять» по вашему предмету», – учительница, наклонив голову, попыталась сымитировать голос Смазова. – Я отказала, конфеты, которые он мне принес, я отвергла. Но потом директор настоял, чтобы я поставила Лизе «пять», и тут я уже сделать ничего не могла, поставила.
– Потому что Смазов патронировал вашу школу и любой ваш отказ мог плохо повлиять на вас, – угадала я.
– Да, – подтвердили учительницы.
– Мы все из-за этой Лизы на валерьянке жили, – сказала Виктория Евгеньевна. – При этом пытались Смазова вразумить, жаловались ему, ну пусть он уже за девочку возьмется, научит вести себя достойно. Такое ощущение, что она никогда не слышала слов «нет» и «нельзя». А Смазов только покивает из уважения, ну или чтобы отстали от него, и ничего не меняется… О, а был такой вопиющий случай с итоговым сочинением!
– Лиза не написала его? – попыталась я угадать.
– Нет, сочинение она написала. Вот только… Оно было написано на двух бланках, и во втором бланке она забыла указать номер предыдущего. А мы же в обязательном порядке тренируем наших учеников правильно и внимательно заполнять бланки итогового сочинения и ЕГЭ, иначе могут поставить незачет! – сказала Наталья Вячеславовна.
Виктория Евгеньевна покачала головой, схватившись за сердце:
– Сколько мы страху тогда натерпелись. Какой скандал закатил Смазов, будто это мы виноваты. Прям грозился прикрыть нашу «лавочку», если его дочь не получит зачет.
– Вся школа на ушах стояла тогда, – заметила Наталья Вячеславовна. – Да даже если бы это был какой-то другой ученик, допустивший ошибку, – страшно же и обидно: сочинение написал, а поле важное заполнить забыл.
– И тогда незачет и нет допуска к ЕГЭ, – догадалась я.
– Совершенно верно, – сказала Виктория Евгеньевна.
Знала я, что нелегко быть преподавателем, но в данной ситуации это просто какой-то хаос. Еще такая ученица проблемная. Я‐то думала, с преступниками сложнее.
– То есть ничего положительного про Лизу Смазову сказать не можете? – спросила я.
– Ну, только то, что она неплохо играла в наших спектаклях, – сказала Наталья Вячеславовна. – Могла бы стать актрисой. Актерское мастерство – это про Лизу точно.
– Насколько я поняла из ваших рассказов и Валентина Михайловича, Лиза не очень ладила с другими одноклассниками, – сказала я.
– Ну, с теми, кто был из обеспеченной семьи, она дружила. Но они все вместе больше хвастались своими телефонами, игрушками и одеждой или заграничными поездками. Типичное детское хвастовство, – сказала Наталья Вячеславовна. – А других учеников Лиза воспринимала за прислугу: принеси то, принеси это; хотя утверждала, что дружит с ними. Могла, кстати, обидеть, а потом как ни в чем не бывало подойти к тому, кого обидела, и «дружить» дальше.
– Были случаи, она обижала учеников помладше нее: ну, голос повышала, оскорбляла, дразнила, – сказала Виктория Евгеньевна. – Плохая девочка.
– Директор рассказывал, что Лиза однажды у одного мальчика украла телефон, а другая ученица, Ева Шувалова, когда не выиграла конкурс из-за нее, отчислилась из вашей школы, – заметила я, и учительницы опять закивали. – Были ли у Лизы подобные конфликты с другими?
– Нет. Так, если по мелочи, где мы могли сами устранить конфликт. А вот эти два конфликта, которые вы упомянули, были самые громкие, – сказала Виктория Евгеньевна. – В первом случае полицию вызывали – ведь была кража дорогого предмета, во втором – скандал от родителей Евы и ее уход из школы. – Учительница огорченно покачала головой. – Ева, в отличие от Лизы, была замечательной ученицей, хотя характер был немножко мальчишеский, но в пределах разумного, нам никогда не хамила. Очень было обидно, что она ушла от нас. Хотя я вообще удивлена, как наш класс к одиннадцатому не опустел из-за Лизы.
– Знаете, я еще хочу заметить, что Ева после скандала с конкурсом пригрозила Лизе, что она еще пожалеет, – заметила Наталья Вячеславовна.
«Так, а вот это уже интересно…»
– Не знаю, было ли это сказано в пылу эмоций или Ева действительно задумала что-то недоброе. Хотя ей тогда было всего тринадцать лет…
– А Ева способна на нападение? – спросила я.
Конечно, странно было спрашивать это про шестиклассницу, но тем не менее некоторые люди не могут забыть детские обиды.
Учительницы задумались.
– Она была дерзкая и острая на язык, – ответила Виктория Евгеньевна. – Могла дать отпор. Но напасть… не знаю. И я лично надеюсь, что она уже забыла об этом случае и живет счастливо.
Или задумала отомстить. Как сказали гадательные кости: «Появятся ваши старые враги». Ева вполне могла затаить обиду: она училась, старалась, участвовала в конкурсах, но тем не менее все лучшее доставалось другой, причем на блюдечке, а не путем ее усилий; естественно, девчонку могло взорвать от такой несправедливости, тем более наградой была досрочная сдача экзаменов – это роскошный подарок для любого ученика.
– Что ж, спасибо за беседу. Всего вам доброго, – сказала я и покинула школу.
В машине я позвонила Кирьянову и обо всем рассказала.
– Очуметь не встать! – Кирьянов так отреагировал
