начцеха обмолвился о долгосрочном договоре с ними. За копейки, но всё ж работа. А ведь и правда, на кой ляд им этот лом, когда у них ювелирное производство? Да, попахивает тухлым. Ох, бардак!» Поглощенный раздумьями, Дмитрий Игнатьевич не заметил, как вышел из автобуса и спустился в метро. В поезде, под гулкий перестук колес, на него снова навалился страх, и он почувствовал, как зародившаяся паника вот-вот прорвется наружу. Видимо со стороны он выглядел странно, потому что, когда в очередной раз Дмитрий Игнатьевич схватился за поручень, молодой человек, сидевший рядом, уступил ему место. Дмитрий Игнатьевич поблагодарил и с устало плюхнулся на продавленный диван. Сколько он не тасовал варианты, напрашивалось только одно решение: несмотря на запугивания, идти в милицию. «Если отделение, как и прежде, на соседней улице, – планировал Дмитрий Игнатьевич, – проскочу дворами, авось не заметят». Ободренный найденным решением, он немного успокоился, задремал и чуть не проехал свою «Чернышевскую». На улице ему казалось, что каждый прохожий работает на бандитов, что из каждой машины за ним следят. И хотя он уверенно направился в отделение, душу не покидало смятение. Кто-то хлопнул его по плечу. Дмитрий Игнатьевич вздрогнул и испугано обернулся. Это был его сосед по дому по прозвищу «Джинтоник», парень неопределенного возраста, худощавый с грязной челкой и сломанным передним зубом:
– Гнатич, привет, гуляешь?
– Фуф, Коля! – Дмитрий Игнатьевич облегчённо выдохнул. – Кстати, слушай, наше отделение по-прежнему на Чайковского, не знаешь?
– Да, тут, – Джинтоник неопределенно махнул рукой, он, как всегда, радовался встрече с соседом. – Слушай, зашибись, у нас с пацанами ваще жир! Мы в гаражах сервис открыли. Вот. И Гоша со стекляшки на параллельной линии тоже. Вот. Их на второй день кубаринские под крышу взяли. Прикинь, а мне корешман один шепнул, что наши менты тоже крышуют. Вот. Я участковому подмигнул. Он сказал, говно вопрос. Вот. И, прикинь, короче, они кубаринских шуганули, я даже не при делах был, а Гошин сарай ваще закрыли.
– Крышуют? – переспросил Дмитрий Игнатьевич, растеряно глядя на Николая. Того самого, которого они с женой в своё время спасли от колонии. История простая: Коля рос без отца, мать на работах целыми днями, вот и связался с компанией. Худенький был, недокормленный. Компания сдала его ворам. А те парня научили в форточки залезать и двери им открывать. Когда хватились, малому уже реальный срок улыбался. Хорошо Зоя Андреевна – жена Дмитрия Игнатьевича – со своей бригадой крановщиц с Балтийского завода взяли его на поруки. После он даже учиться пошёл. Но из армии всё одно малахольный вернулся.
Стало понятно, что в милицию идти нельзя. Он наскоро попрощался с Джинтоником и пошёл домой.
Дверь открыла Лидия – старшая дочь Дмитрия Игнатьевича – и почти по-военному отрапортовала:
– У меня ученик. Скоро заканчиваем. Вот, за ним уже пришла мама. – Слово «мама» далось ей с заметным усилием.
В холле на длинной банкетке сидела женщина в кроссовках и дубленке, накинутой поверх джинсового комбинезона. Несколько кудряшек из копны завитых волос падали на неровно загоревшее лицо без косметики. На коленях у нее лежал раскрытый журнал «За рулём». Дмитрий Игнатьевич почувствовал еле уловимый запах то ли бензина, то ли машинного масла и воспоминание о злосчастном фургоне заставили сердце вновь сжаться от осознания собственного бессилия.
– Зинаида, – представилась женщина. – В ее улыбке и позе читалось лёгкое смущение.
– Угу, – Дмитрию Игнатьевичу было не до новых знакомств.
– Это мой отец. Дмитрий Игнатьевич, – отчеканила Лида.
Дмитрий Игнатьевич снял куртку и поспешил уединиться в своей комнате. Ему хотелось принять душ, но он боялся, что если разденется, станет совсем беззащитным. Закрыв дверь, он сел на диван и закрыл глаза ладонью. «Вот же хрень! Менты крышуют Джинтоника, – варилось у него в голове. – Кого еще они крышуют? Может, к кубаринским? Они уж точно полгорода крышуют, не меньше. Так это они и могли меня… Одни крышуют, другие под крышей. Один я голой жопой на ёлке. Надо Мишке позвонить». Хлопнула входная дверь – ушел Лидин ученик. Дмитрий Игнатьевич выглянул в гостиную:
– Дуня, ты не знаешь, у Мишки был этот… телефон переносной… – обратился он к Лиде, стараясь выглядеть спокойным.
– Сотовый.
– У тебя номера нет, я имею в виду.
Лида полистала записную книжку и, открыв её на нужной странице, отдала Дмитрию Игнатьевичу. Он переписал телефон на клочок бумаги и на следующий день с утра, благо была суббота, поехал в гаражи к Джинтонику.
Около четырех кирпичных боксов, называемых теперь «сервисом», крутилась разновеликая шпана под стать Джинтонику. Сам Николай, на фоне гипнотического блеска черного «Лэнд Крузера», разговаривал с солидным мужчиной в кожаном пальто и начищенных ботинках.
– Гнатич, эт ты шоль? – не скрывая радости, удивился Джинтоник. Он попрощался с собеседником и подошел к Дмитрию Игнатьевичу.
– Здорово! Слушай, Колян, у тебя же есть эта… Как её… Труба?
– Ну, есть, да, – Джинтоник насторожился. – Сотовый. А те на кой?
– Звякнуть надо… одному.
– О, Гнатич, а ты газом варишь? – оживился Джинтоник и полубоком пошел в сторону «Лэнд Крузера».
– Коля, дай позвонить! – твердо сказал Дмитрий Игнатьевич, не сходя с места.
– Да позвонишь! Иди, глянь!
– Джинтоник, ты с коня упал? Я на тойоте ничего варить не собираюсь!
– Да ты чё, – засмеялся Джинтоник, – это ж новый крузак. В боксе копейка, надо латку на дверь прикинуть.
Проходя мимо внедорожника, Дмитрий Игнатьевич благоговейно потрогал сверкающую краску и проворчал:
– Кто-то ж может себе такую машину позволить.
– Перец один из конторы, – донесся из гаража голос Джинтоника. – Это служебная. Хочет подшаманить пару моментов, так, без протокола.
Дмитрий Игнатьевич осмотрел дверь жигулёнка:
– Где горелка?
– Ща хлопцы подкатят и баллоны, и всю спецприблуду.
– Ты телефон дашь или нет, приблуда? – Дмитрий Игнатьевич гневно посмотрел на Джинтоника?
– Да на-на, Гнатич, не кипишуй! – Джинтоник достал телефон, зубами вытащил антеннку и, откинув крышку, протянул его Дмитрию Игнатьевичу.
Дмитрий Игнатьевич несколько раз ошибся с набором номера и вышел из себя:
– Коля, иди, помоги набрать! Как эта херня работает?!
Джинтоник взял трубу, повернул руку Дмитрия Игнатьевича, чтобы видеть цифры на бумажке и быстро набрал номер:
– Держи, дядя Дима.
– Не понял?! – Дмитрия Игнатьевича как водой окатило от воспоминания о девушке в фургоне, – Что ещё за…
В телефоне послышался голос.
– Алло, алло, Миша? – закричал было Дмитрий Игнатьевич, но осекся и, прикрыв микрофон ладонью, отошел в сторону. – Миша, это папа, ты слышишь?
– Да-да, Дмитрий Игнатьевич! Привет!
– Как у тебя дела? – Дмитрий Игнатьевич понял, что не знает с чего лучше начать.
– Папа, вы мне звоните на трубу, чтобы спросить
