по его щеке и губам.
– В смысле, алкашка? – Он вдруг сел рядом с ней, изумленно вскинул брови.
– Она пьет.
– Каждый день?
– Не засекала, – фыркнула она, почувствовав смутное беспокойство от такой его заинтересованности. – Но пьет исключительно вино. Никакой водяры, пива или самогона. Не смотри на меня так!
А он смотрел именно так – как на любопытную беспринципную бабу. Был у него такой взгляд из арсенала особенных. Она считала его одним из самых оскорбительных.
– Ты рылась в ее мусоре? – с легкой насмешкой поинтересовался он, начав медленно раздеваться.
– Нет, конечно, о чем ты! – возмутилась она, стягивая с себя все. – У нее однажды перед мусоропроводом разорвался пакет. А там бутылки из-под вина. Такие, знаешь, с закручивающимися крышками.
– Это мог быть единичный случай, – тихо возразил он, укладываясь на ее кровать на спину. – Или у нее побывали гости.
– Нет. У нее не бывает гостей. Никогда. И вино она покупала при мне в нашем супермаркете не раз. Так что все сходится.
– Хватит болтовни, – неожиданно прервал он ее, демонстрируя свое возбуждение. – Иди ко мне…
Потом было два изнурительных по продолжительности сеанса секса с перерывом на кофе на кухне. После душа он позвал ее на кухню снова и запросил еды. Хорошо она была готова и кое-что приготовила, иначе быть конфузу.
– Вкусные котлетки, – похвалил он, съев четыре штуки без хлеба и овощей.
Настя ковыряла вилкой свою котлетку, сдержанно улыбалась и думала о том, что пора бы уже ему начать ей помогать как-то. Хотелось бы, чтобы материально и внушительно.
Придет, трахнет, пожрет и уходит! Жесть! От ее мужа отличался только тем, что не пил и не скандалил вечерами. Такой же нахлебник.
– Кто она? – неожиданно прервал ее мысли его осторожный вопрос.
– Ты о ком? – не сразу поняла Настя.
– Я о твоей соседке. – Он потянулся к пятой котлете.
– Честно? Я не знаю. До нее тут жил какой-то дед старый. Нафталином весь подъезд от него провонял. Деда не стало, вселилась она. Поначалу все выгребала из квартиры. Какой-то даже ремонт делался. Потом затихла. И вдруг начала пить. Неожиданно, знаешь, – вспоминала Настя, морща лоб. – Перестала ходить на работу и начала пить.
– Как ее зовут? Фамилия?
– Фамилию не знаю, а зовут Валерия. Слышала, как Мария Сергеевна ворчала однажды у ее двери: Валера-Холера.
Мария Сергеевна была старой склочницей, ее квартира располагалась между Настиной и Валерии. Была еще четвертая квартира на их лестничной площадке. Но там никто давно не жил. Дверь на ее памяти ни разу не открывалась. А Настя с мужем обитали по этому адресу уже седьмой год.
– Значит, до нее там жил дед. Он умер, вселилась она. Зовут ее Валерия. Лет примерно сколько?
– Не больше тридцати пяти точно. Может и много меньше. Не понять. Пьет, говорю же тебе. И не ухаживает за собой. Вечно по спортивке, тапки, кеды, кроссовки.
– Спортсменка? – прищурился ее гость.
– Не знаю.
– Такой синяк на шее, дорогая, мог поставить либо спортсмен, либо представитель силовых структур. Профессиональный захват. Вот так она это сделала, да?
Он в точности повторил движение локтем. Настя кивнула.
– У нее «трешка»? – не унимался он, расспрашивая ее о соседке.
– Да. У нее «трешка». Однокомнатная пять лет запертой стоит. И у нас с Марией Сергеевной по «двушке». А тебе зачем все это знать так подробно?
– Просто я выясняю, – недовольно поморщился он. – Я прихожу сюда, к тебе. Считаю, что наши отношения в полной безопасности. И тут вдруг выясняется, что в квартире напротив проживает весьма странная особа.
– Чем же она странная?
Настя отчетливо поняла, что ревнует.
– Пьет одно вино. А это что значит? – Он медленно полез из-за стола.
– Что?
– Что на вино у нее есть деньги. Откуда? Если она не работает, с твоих слов.
– Не работает, – покивала согласно Настя, следуя за гостем в прихожую.
– При этом у нее навыки спортсменки или…
Ей надоело слушать ерунду про соседку, и она накрыла его рот поцелуем. Он не отозвался. Отстранился. Начал медленно обуваться.
– Я позвоню, – сказал он на прощание и вышел из ее квартиры.
Настя минуту стояла как вкопанная, потом выругалась и начала одеваться.
Ей надо было съездить к матери мужа и сообщить ей, что Колю закрыли на пятнадцать суток за мелкое хулиганство.
Конечно, он ничего такого не сделал. Это была чистой воды подстава со стороны ее любовника. Он хотел чистой территории, без неожиданного возвращения мужа с работы. И все придумывал и придумывал разные забавы для ее супруга. То каким-то неведомым образом организует ему трехмесячную командировку без возможности вернуться невзначай. То дежурства сплошным графиком. Теперь вот на полмесяца отправил в камеру. Якобы за разбитую витрину магазина.
– Или платишь, или пятнадцать суток сидишь, – озвучили ее супругу в районном РОВД.
Платить ему было нечем. Сумму ущерба выкатили огромную. И ее супруг решил, что лучше он посидит.
– Матери позвони, – попросил он Настю три дня назад. – Переживать станет.
Она ей честно звонила, но телефон был вне доступа. Теперь вот приходилось ехать. Мало ли! Вдруг старушка загнулась, а никого вокруг.
К свекрови в гости она оделась поприличнее. Ни голых коленей, ни обнаженного пупка. Тонкие брюки. Рубашка в полоску. Босоножки. Перекинула через плечо сумочку, распахнула дверь и от неожиданности вскрикнула.
– Какого хрена, Лера? – закричала она на соседку, стоящую на ее пороге в спортивных шортах и майке на тонких лямках.
– Напугала? – качнулась та слегка. – Не хотела. Извини.
– А хотела тогда чего?
Настя ее потеснила, вышла на лестничную клетку, начала запирать квартиру. Обычно ей хватало двух замков. Сегодня она и на третий закрыла. Мало ли! При таком соседстве нелишним будет.
– Ну! – повысила она на Леру голос. – Чего надо? Извиниться хотела?
– Хотела тебя предостеречь.
– Это я уже слышала, – фыркнула Настя громко. – Накажешь и все такое…
– Нет. Не то. – Соседка наморщила лоб, приложила к нему ладонь и снова качнулась. – Я хотела тебя предостеречь… В смысле, по поводу твоего ухажера. Он опасный тип. Будь осторожнее.
Настя, глядя на нее во все глаза, не знала, рассмеяться или снова разозлиться. Стоит перед ней…
Еле стоит, если точнее. Несет всякую пургу. И как, черт побери, она узнала, что у нее был гость? Он всегда заходил, соблюдая меры предосторожности. В глазок подсмотреть не могла. В ее двери не было глазка.
– Иди проспись, – буркнула Настя и пошла к лифту.
– Я просплюсь, Настя, ерунда вопрос. А вот ты можешь не проснуться…
Это были последние слова, которые Настя услышала, заходя в лифт.
