ней было что-то, отличающее ее от современных женщин, Тихон легко мог представить соседку в бальном платье девятнадцатого века. Представить в бальном платье Лику было невозможно.
— Привет! — с облегчением поздоровался он.
— У Лики не отвечает телефон, — словно извиняясь, объяснила соседка. — Мы сегодня приедем. Вам ничего не нужно привезти из Москвы?
— Спрошу у Лики. Если что-то будет нужно, перезвоню. Спасибо.
— Вчера был день рождения Всеволода Сергеевича…
— Да, — кивнул Тихон. — Мы его вчера помянули.
Тесть умер чуть больше полугода назад. С тех пор Лика с дачи не уезжала.
— До вечера.
— До вечера.
Он быстро посмотрел, не было ли новых сообщений. Слава богу, не было. Рисковать не стал, опять оставил телефон около мольберта.
— Катя, — объяснил он, спускаясь по неудобным ступеням. — Спрашивала, не нужно ли нам что-нибудь купить. Они с Мишей сегодня приедут. Вспомнила, что у папы был день рождения.
— Ничего себе! — ахнула Лика. Насупилась, словно собиралась заплакать. — Катя считает, что я могла об этом забыть!
— Вряд ли она так думает, — попытался заступиться за соседку Тихон. — Просто вспомнила, и все.
Лика успела поставить на стол блюдо с клубникой. Тихон, не присаживаясь, съел ягоду.
— Пойду еще поработаю, — он снова поднялся по крутым ступеням, вышел на веранду к мольберту.
Новых сообщений в телефоне не было.
Солнце пробивалось сквозь щель между занавесками. Катя, посмотрев на спящего рядом мужа, протянула руку, повернула к себе стоявший на тумбочке будильник. Половина десятого. Уже вчера Миша должен был выйти на работу. Катя уже неделю находилась в отпуске. Успела слетать в Израиль, отвезти сына в гости к бабушке и дедушке и вернуться.
Без Славы было непривычно, пусто.
Катя тихо, стараясь не разбудить Мишу, встала, вышла из спальни. Из окна была видна веранда второго этажа соседского дома. Там у мольберта стоял Тихон.
Вчера Катя соседей не видела. Она и Миша приехали вечером уставшие. Когда поужинали, наведываться к подруге было уже поздно.
Из открытого окна веяло летней свежестью. Она постояла, вдыхая аромат сада.
Тихон скрылся в доме, появился опять.
Катя спустилась вниз, включила чайник. Отсюда соседский дом видно не было, он прятался за ветками разросшихся яблонь.
— Давно встала? — зевая, спустился на кухню Миша.
— Только что, — улыбнулась Катя.
Муж прижал ее к себе. Они немного постояли, обнявшись.
От внезапного острого чувства абсолютного счастья, как ни странно, стало тревожно.
Миша ее отпустил, посмотрел в окно.
— Траву нужно скосить.
— Нужно, — согласилась она.
Родители, когда еще не были гражданами Израиля, любили заниматься участком. Мама постоянно что-то сажала, пересаживала, делала соки и компоты. По мнению Кати, занималась полной ерундой. Соки и компоты можно купить в магазине.
— Тебе не будет здесь скучно? — она заглянула мужу в глаза.
Для нее дача была вторым домом, а Миша к деревенской жизни не привык.
— Мне с тобой не бывает скучно, — засмеялся муж и чмокнул ее в нос.
Катя быстро ткнулась ему в плечо и принялась готовить завтрак.
Миша сел за стол и уставился в телефон. С его привычкой непрерывно смотреть в телефон она боролась долго и упорно, но борьбу проиграла, и пришлось смириться.
— Давай сходим на кладбище, — подавая яичницу, предложила Катя. — К Всеволоду Сергеевичу. Хороший человек был.
— Хороший, — согласился Миша, не отрывая глаз от телефона. — Умный и с юмором.
— Миш, ну ты хоть бы на меня посмотрел! — вздохнула Катя, садясь напротив.
— Я только и делаю, что на тебя смотрю! — удивился муж, действительно быстро на нее взглянул и снова уставился в гаджет.
Катя махнула рукой и засмеялась.
День выдался великолепный. Когда шли к кладбищу, было еще не жарко. Тихо жужжали осы, стрекотали кузнечики. У большого пруда носились синие стрекозы.
Большой пруд одним краем подходил почти к поселку. Обычно здесь купались только местные, приезжающие на машинах горожане предпочитали останавливаться ближе к трассе.
В детстве Катю и Лику увести от пруда стоило родителям больших трудов.
Сейчас на песке у воды стояли только сланцы Лики, других желающих поплавать пока не было. Сама Лика лежала на воде метрах в десяти от берега. Подруга Катю заметила, помахала рукой, она помахала в ответ.
У могилы соседа Катя поместила купленные вчера розы в каменную вазу, постояла молча. Всеволода Сергеевича похоронили рядом с женой, на памятнике появилась вторая запись и мужская фотография. Весной записи и фотографии еще не было, рядом с памятником стояла табличка с именем Всеволода Сергеевича. Катя тогда мысленно упрекнула подругу, что она тянет с оформлением памятника. Вслух сказать не рискнула, Лика могла обидеться.
— Он мне всегда очень нравился, — тихо сказала Катя, глядя на фотографию старого соседа.
Миша ласково тронул ее за руку.
Когда возвращались, солнце пекло уже сильно. Она пожалела, что не намазала плечи солнцезащитным кремом.
Народу у пруда со стороны поселка не прибавилось. На песке все так же стояли только белые сланцы Лики.
Катя поискала подругу глазами. Тянувшиеся вдоль берега камыши тихо покачивались.
— Лика! — крикнула Катя, сложив ладони рупором. — Ли-ика!
Тихо жужжали какие-то мошки.
— Лика!
Миша снял очки, протер, тоже стал вглядываться в берег. Лицо у мужа сделалось суровое, как будто он осматривал тяжелого больного.
Катя рванулась к калитке поселка, промчалась по улице, удивляясь, что не разучилась бегать. В последний раз она бегала в университете на занятиях физкультурой.
Влетела на участок соседей и крикнула по-прежнему стоявшему у мольберта Тихону.
— Где Лика?
В полицию они позвонили минут через сорок, когда стало окончательно ясно, что около пруда Лики нет.
* * *
К вечеру Тихон не испытывал ничего, кроме тупой усталости. И еще сильного желания увидеть Настю. Она была единственной, кто мог бы заставить его поверить, что жизнь не кончилась. Самому ему казалось, что с той минуты, как он увидел мертвые глаза жены, он перестал существовать. Жить ему больше незачем.
Он понимал, что уезжать нельзя. Все имевшиеся у них вопросы полицейские ему уже задали, но могли возникнуть новые.
Уезжать было нельзя, но увидеть Настю хотелось так сильно, что он не стал с собой бороться. Запер дом и поехал в Москву.
Трасса была почти пуста, и он с трудом сдерживался, чтобы не превышать скорость. То есть пустой была половина трассы, ведущая в Москву, навстречу, как обычно, шел плотный поток желающих отдохнуть за городом.
Машин в Настином дворе оказалось немного, ее соседи тоже предпочитали проводить выходные на природе. Тихон поставил машину рядом с подъездом, бегом поднялся на третий этаж и позвонил в дверь.
Настя хотела, чтобы
