— Он дерется. «Замок».
Ну, «замок» все же лучше, чем «колесо». «Колесо» — опасная штука, можно пострадать.
Школьные драки бывают разных типов. Самые популярные из них это «колесо», «не подходи» и «замок». В «колесе» противники бегут друг другу навстречу, закрыв глаза и вращая руками, как мельница. Если повезет, можно здорово врезать противнику, однако гораздо чаще оба дерущихся промахиваются. «Колесо» в особенности популярно у мальчишек из младших классов.
«Не подходи» — это, строго говоря, вообще не драка, поскольку цель в данном случае как раз в том, чтобы избежать потасовки. Противники орут «Не подходи!» как можно громче и чаще, пока на шум не явится кто-нибудь из учителей. Как только это происходит, друзья уводят несостоявшихся драчунов, которые втайне вполне довольны таким исходом дела, хотя и продолжают выкрикивать что-нибудь вроде: «Тебе крупно повезло, осел! А то я бы тебя прибил!»
Сейчас на площадке происходила драка типа «замок». Она в точности соответствует своему названию. Двое парней вцепляются друг в друга, и тот, кто первым ослабит хватку, проиграл. В «замке» очень важно, как ухватиться. Некоторые предпочитают сцепляться пальцами, другие — хватать друг друга за запястья. Все зависит от длины и силы пальцев. Проиграть можно по многим причинам. Одна — если тебя зажмут так, что не можешь дышать, а другая, если приспичит в туалет. По школьному двору гуляет легенда о Бартоне Макхейле и Джерри Кэнти, заклятых врагах, которые продержались в «замке» двадцать часов подряд. Еду им приносили друзья, а без туалета они обходились, как могли, если вы понимаете, о чем я. Те, кто пытался повторить их подвиг, говорят, что стыдно только в первый раз.
Ноги сами несли меня к месту драки, хотя, казалось бы, что я там забыл? Что здесь делать детективу? Честно говоря, терпеть не могу насилия. Не то чтобы я никогда не дрался… просто никогда не побеждал. И все же какой-то могучий инстинкт гнал меня вперед. Я чувствовал запах тайны, и нюх детектива заставлял меня подойти ближе. Я не мог противиться этому зову, прямо как сорока при виде кольца с бриллиантом, забытого на подоконнике.
Дуби локтями прокладывал себе путь через толпу.
— Я привел его! Привел Муна!
Зрелище носа Дуби заставляло зевак шарахаться в стороны — еще бы, кому охота рисковать коснуться липких зеленых висюлек! Таким образом я оказался в «оке тайфуна» и беспрепятственно прошел через кольцо зрителей. Все взгляды были устремлены на меня, а такого следовало всячески избегать. Детектив не должен находиться в центре событий. Наше дело — заявиться на место преступления, когда все уже позади, и задавать вопросы. Самое близкое знакомство сыщика с пулей — это когда он посыпает гильзу специальным порошком, чтобы снять отпечатки пальцев. И вот, вопреки всему этому, я вслед за восьмилетним мальчишкой прошел в центр круга. Один из противников и впрямь был Ирод Шарки, маленький, тощий и, как все Шарки, огненно-рыжий. А вот второй оказался вовсе не парнем, как решил простак Дуби, — это была Белла Барнес, самая крупная ученица в школе. Ростом метр восемьдесят, она носила шерстяные чулки и играла в регби за команду парней.
Никто не связывался с Беллой. Никогда. Даже учителя. И вот, нате вам: Ирод Шарки висит у нее на спине, вцепившись, как клещ.
На мгновенье я буквально остолбенел, но потом собрался и мысленно «сфотографировал» сцену, запоминая детали. Согласно «Руководству» Бернстайна, «никогда не знаешь, какой из на первый взгляд незначительных фактов поможет разобраться в деле».
Итак, детали. Белла Барнес. Метр восемьдесят. Около семидесяти пяти килограммов. Может, восемьдесят. Школьная форма установленного образца, если не считать серег. Серьги категорически запрещены, поскольку, по мнению миссис Куинн, нашей директрисы, могут зацепиться за дверную ручку и порвать мочку уха. Хотя никто никогда не слышал, чтобы такое произошло.
И Ирод Шарки, которого в семье называют Родди (не путать с его старшим братом, Редом). Рост примерно метр тридцать семь, серебристый тренировочный костюм и коричневые ботинки. Никакой школьной формы: для парня десяти лет от роду Шарки был образцом крутизны. В данный момент он висел на Белле, обхватив ее за шею сзади тощими руками и сцепив пальцы у нее под подбородком. Строго говоря, это не был классический «замок», потому что вцепился в другого только один из противников.
Ирод поднял взгляд. Лицо у него покраснело от натуги, но он был полон решимости. Толпа зрителей умолкла, повисла тишина, плотная, как ватное одеяло. Все замерли в ожидании того, что скажет Шарки. У меня возникло предчувствие, что мне это не понравится.
— Мун, ты баран, — пропыхтел он.
Пока мои ожидания оправдывались. Но Шарки не остановился на достигнутом.
— Ты крутой детектив. Докажи этой гиппопотамихе, что я не брал ее органайзер.
Белла вскинулась, подбросив Ирода, словно лошадь жокея, но он держался крепко.
— Это ты взял его, — прохрипела Белла. — Эйприл видела.
— Барби врет! Ничего я не брал!
Изящная девочка, стоявшая в первом ряду зрителей, ткнула в Ирода пальцем.
— Ложь и снова ложь! — торжествующе заявила она. — Ты сделал это, и я все видела. Вы со своим братцем годами нас обворовываете.
Это была Эйприл Деверо, в свои десять лет уже успевшая стать вождем племени таких же «барби», как она. То, как Ирод обозвал ее, было, может, и не очень вежливо, зато точно. Если бы кукла Барби прошла сквозь увеличительный туннель, с другого конца появилась бы Эйприл Деверо.
— Брехня! — завопил Ирод. — Минимун докажет это.
Я все время ждал, когда наконец кто-нибудь произнесет мое прозвище. Минимуном меня обозвал Ред Шарки, когда я учился еще в третьем классе. Уже тогда я был одним из самых низкорослых.
— Чего ты от меня хочешь? — спросил я.
— Ты же всегда носишься со своим знаменитым сыщицким значком! Так давай, расследуй хоть что-нибудь!
Нелепая ситуация. Детективы так не работают.
— Давай, Флетчер, — сказала Эйприл Деверо, надув губки. — Будь уж так любезен, докажи, что я говорю правду.
Я поморщился.
— Что я могу сделать? У меня нет никаких фактов. Даже неясно, откуда начинать.
Белла злобно уставилась на меня.
— И все же лучше тебе начать, — прохрипела она. — А иначе я грохнусь на спину и раздавлю этого червяка. А потом отберу твой драгоценный значок и засуну тебе в одно место.
Я побледнел, но не так сильно, как Ирод.
— Пошевеливайся, Мун, — сказал он, — Если она меня раздавит, моя семья до тебя доберется.
Тут у меня возникло ощущение, будто меня ненароком занесло в чей-то ночной кошмар. Однако было уже слишком поздно, чтобы отступить и покинуть чужой сон, аккуратно закрыв за собой дверь. Сотня глаз уставилась на меня, ожидая, что я достану кролика из шляпы.
Дуби подтолкнул меня локтем.
— Давай, Флетчер. Ты справишься.
У меня было серьезное подозрение, что на самом деле Дуби хотел, чтобы я ввязался в драку. Он думал, что, если меня поколотят, мой значок достанется ему.
Целая стая клонов Эйприл Деверо топала ногами и строила недовольные рожицы. Выглядело это страшновато. Обычно барби выглядели такими розовыми, такими безобидными…
— В этом деле я бессилен. Вам нужен судья, а не детектив.
Тем временем Ирод от усилий уже побагровел до корней волос.
— Лучше помоги мне, Минимун. Не то пожалеешь…
Спорить было бессмысленно. Убеждать в чем-либо Ирода Шарки вообще дело пустое — все равно что пытаться склонить тираннозавра к вегетарианству. Самым благоразумным выходом было развернуться и дать деру, что я и попытался сделать. Однако возникла одна загвоздка: толпа, беспрепятственно пропустившая меня в круг, на сей раз не собиралась передо мной расступаться. «Замок» вообще-то не самое увлекательное зрелище, и мое появление обещало зевакам долгожданное разнообразие. Они стали наступать со всех сторон, отжимая меня к дерущимся.
И когда они добились своего, я оказался в очень уязвимой позиции: ноги-то у Ирода были свободны.
