официанты и официантки были наряжены кикиморами, лешими, русалками и прочими сказочными персонажами. Сам хозяин Роман Савичев представал перед посетителями в образе Бабы-яги.
О том, что Савичев был когда-то майором ФСБ, знал только узкий круг избранных. Мирослава узнала об этом от Шуры, который и познакомил подругу с Савичем, сразу почему-то воспылавшим к ней отеческой любовью. Шура потом ворчал, что ему это очень даже обидно.
После ранения Савичев не смог продолжить службу и создал кафе. Но не секрет, что бывших фээсбэшников не бывает, поэтому многие из знавших Савичева по прошлой жизни были уверены, что «Избушка» служит не столько обогащению хозяина, сколько крышей для всех в ней нуждающихся.
Зная о проверенной службе безопасности кафе, здесь встречались со своими осведомителями и вели разговоры, не предназначенные для чужих ушей.
Когда Мирослава подъехала к «Избушке», она заметила на стоянке автомобиль Белозёрского. А войдя внутрь, увидела и самого Яна, сидевшего за столиком недалеко от бара и пьющего чай с самой Бабой-ягой. При этом Ян пил чай из чашки, а Яга со смаком втягивала его в себя из блюдца.
«Артисты», – подумала с улыбкой Мирослава, подошла и поприветствовала мужчин:
– Привет честной компании.
Ян махнул ей рукой, а Савичев сразу поднялся и расцеловал на правах старшего друга в обе щёки.
– Я вас оставлю, – став серьёзным, проговорил хозяин кафе и удалился.
– Есть будешь? – спросил Ян.
– Буду.
Тем временем к ним уже спешила очаровательная кикимора в наряде зелёного цвета и с почти такими же зелёными ногтями, какие ужаснули Наполеонова, когда он увидел их на руках у Инны Соболевой.
Кикимора дружески улыбнулась Мирославе и кокетливо вильнула бедром в сторону Белозёрского. Тот, будучи верным мужем, не отреагировал на заигрывания.
После неплотного обеда, во время которого оба не проронили ни слова, Ян, потягивая ананасовый коктейль, проговорил:
– Ты, наверное, знаешь, что я адвокат Влада Шафардина.
Мирослава кивнула и отпила глоточек из чашки, наполненной зелёным чаем с жасмином.
– Ну, так вот, – продолжил Белозёрский, – когда я только решился взяться за это дело, наш с тобой общий дружочек Шура Наполеонов вылил мне на голову, как ушат холодной воды, весь компромат, который он накопал на Влада.
– И компромата оказалось много?
– Не то чтобы, – повёл одним плечом Белозёрский, – но достаточно, чтобы утопить Шафардина. Посуди сама, во-первых, машина Влада стояла возле дома в момент убийства.
– Она могла стоять там и после убийства.
– Могла, но доказательств этому нет. Во-вторых, ключ. Он был только у Жанны, Влада и их домработницы.
– Домработницы? – переспросила Мирослава. – Но Туманова не говорила мне о ней.
– Вероятно, сочла избыточной информацией. Я и из Влада вытащил её по чистой случайности.
– Но почему?
– Потому, что женщину убил маньяк три с половиной месяца назад.
– А ключи?
– Ключи были при ней. Теперь, по словам Шафардина, они лежат в ящике в прихожей. Но надо будет уточнить у Наполеонова.
– Согласна.
– Мне больше всего не нравится именно то, что в день убийства ключи были лишь у двоих.
– Вот-вот, у самой убитой и у Шафардина, которого подозревают в её убийстве.
– Но я о другом, – быстро проговорил Ян, видя, что Мирослава хочет что-то сказать. Она прикусила губу и выжидающе посмотрела на него.
– Жанна очень любила орхидеи!
– И что?
– Рядом с ней нашли горшок с орхидеей.
– Может быть, Шафардин…
– Нет, – перебил он её, – я спросил Влада, он не дарил ей этой орхидеи. Однако сломанная орхидея лежала рядом с трупом. Влад, опять же по его словам, не заметил орхидеи.
– Его можно понять.
Белозёрский кивнул:
– Я и сам обратил на неё внимание только благодаря Легкоступову.
– Легкоступову?
– Именно! Ты же знаешь, он высококлассный фотограф и умеет привлечь внимание зрителя к деталям.
– Да уж, – усмехнулась Милослава, – Валерьяну в таланте не откажешь, именно за это его ругают многие следователи и опера.
– Да, и Наполеонов клянёт на чём свет.
– Ян, ты не спрашивал, они не нашли на орхидее или на горшке ДНК?
– Увы, – развёл руками Ян. – Но я о другом.
– О чём?
– Посуди сама, если орхидея появилась в доме, но Влад её Жанне не дарил, то ей мог подарить её кто-то другой!
– Ты хочешь сказать, что убийца принёс в её дом орхидею, и она открыла ему? Я сомневаюсь, – Мирослава покачала головой. И добавила: – Чёрт, на этом старом доме нет камер.
– Совершенно верно, – кивнул Белозёрский и спросил: – Ты там была?
– Только что оттуда.
– Я думаю, что убийца мог нарядиться курьером. Это обычно не вызывает у людей подозрений. Тем более что в руках у него была орхидея, которую Жанна любила.
– Ты думаешь, он тащил цветок прямо так, в руках по морозу?
– Нет, скорее всего, сначала она была в пакете.
– И что ты предлагаешь?
– Заставить Наполеонова послать оперов, чтобы они обошли цветочные магазины, практически невозможно… – Он замялся.
– И ты предлагаешь проделать эту работу мне? – усмехнулась она.
– Ну… скажем так, не совсем тебе, а вашему агентству. Согласись, что искать и находить – это работа детектива.
– Хорошо, я поняла тебя, – задумчиво проговорила Мирослава и спросила: – Ещё что-нибудь подкинешь?
– Пока нет. Хотя полиция обнаружила на рукаве Влада кровь. Но посуди сама, если он ударил её в грудь ножом, то кровь должна быть вовсе не на рукаве. Или, по крайней мере, не только на рукаве.
– Согласна. Что сказал тебе на это Наполеонов?
– Что Влад мог надеть на себя что-то поверх куртки. Тогда откуда кровь на рукаве?
– Действительно, откуда?
– Я почти уверен, что Шафардин наклонялся, чтобы убедиться в том, что Жанна умерла. Тогда и замазался. Он и сам вроде бы это припоминает, но как-то неуверенно.
– Орудие убийства, как я понимаю, не обнаружено ни на месте преступления, ни в квартире Шафардина?
– Совершенно верно. Более того, я уверен, что оперативники облазили все мусорные контейнеры возле обоих домов.
– Несомненно. Но ведь он мог выбросить нож по дороге домой.
– Вместе с верхней одеждой, в которой убивал? Не смеши меня! И потом, если принять эту версию, то получается, что Шафардин заранее обдумал план убийства.
– Однако план получился нелепым.
– И я к тому же клоню.
– Зато если поверить, что Влад не убивал Жанну, этот план может считаться удачным.
– Почему же?
– Потому, что убийце удалось запутать следствие и заставить полицию поверить в виновность Шафардина.
– Пока это всё вилами на воде писано.
Белозёрский пожал плечами и проговорил:
– Если мы не найдём настоящего убийцу, то мне будет очень трудно доказывать в суде невиновность Влада Шафардина. Особенно если ещё у нотариуса имеется завещание Жанны
