– Нам повезло, – говорит Фуллер. – Здесь убийственно тихо.
Кладбище засажено зеленой травой, содержится в чистоте и порядке. Извилистые дорожки, обсаженные кустами, столетние дубы. В некоторых местах кладбище похоже на природный заповедник.
И сколько угодно места для уединения.
Он въезжает на дальнюю стоянку и паркует машину неподалеку от большого каменного монумента над могилой миллионера Маршалла Филда. Вытаскивает женщину из машины, несет за могильный камень. Ярость нарастает, в голове страшно гудит, зубы сжаты так, что крошится эмаль.
Фуллер отрывается на ней, без оружия, не проверив, есть ли вокруг люди, не надев перчаток, лежащих специально для этой цели в кармане джинсов. Бьет, рвет, царапает, рычит, потеет.
Перед глазами – словно фейерверк, утоляющий боль, очищающий мозг.
Когда марево перед глазами исчезает, Фуллер с удивлением замечает, что каким-то образом оторвал женщине руку.
Это впечатляет. Для этого нужна недюжинная физическая сила.
Он моргает, озирается. Все спокойно. Единственный свидетель – зеленая статуя, венчающая монумент Филда. Запах меди примешивается к запаху зелени.
Трава вокруг, его одежда – все пропитано кровью. Фуллер думает, что женщина, возможно, еще жива, хочет проверить ее пульс, но останавливается, увидев, что ее шея выкручена на сто восемьдесят градусов.
Он возвращается к грузовику, открывает багажник. Вытаскивает большой лист клеенки, рулон клейкой ленты, галлон жидкости для удаления пятен и спортивную сумку.
Понадобилась целая бутылка, чтобы оттереть красные пятна и разводы с кожи, после этого Фуллер насухо вытерся своими носками. Все это он заворачивает потом в клеенку – вместе с девушкой, ее рукой и его рубашкой, носками, туфлями и джинсами.
Его рабочая одежда – в сумке. От нее несет потом, но он надевает ее.
Фуллер загружает большой сверток в багажник, садится за руль и покидает кладбище.
Боли нет.
Проезжая по Халстед, он звонит Рашло.
Трубку никто не берет.
Тревожный признак. Рашло всегда берет трубку. Это часть их договора. Он разворачивает машину, направляясь на Гранд-авеню, к «Бюро ритуальных услуг Рашло».
Еще одна попытка дозвониться.
Ничего.
Фуллер в волнении грызет ноготь, на зубах остается привкус пятновыводителя. Неужели они уже нашли Рашло? Что, если нашли?
Рашло не заговорит. В этом он уверен. Деррик слишком его боится.
Но это может быть и неважным. Если Рашло накрыли до того, как он уничтожил следы, то найдут улики. Волосы. Слюну. Уши.
Серьги Дэниелс.
Он велел Рашло вытереть их начисто. Успел ли тот это сделать?
Волнение Фуллера растет.
Он снова звонит Рашло. Ответа нет.
Он сворачивает на Гранд-авеню. Повсюду копы.
Фуллер тут же делает разворот, топит педаль газа и, визжа шинами, быстро отрывается от копов. В багажнике перекатывается и бьется о стенки тело.
Все кончено. Пора убираться из страны.
Банк, где Фуллер хранит деньги, в десяти минутах езды. Он останавливается у обочины, забегает в холл. Охранник останавливает его.
– Извините, сэр, сюда нельзя входить без обуви.
Фуллер смотрит вниз, на свои босые ноги, замечает следы запекшейся крови под ногтями. Он достает из кармана бумажник и показывает значок.
– Я на задании. Скройся отсюда, пока я не накидал тебе прямо здесь.
Охранник холодно смотрит на него, но все же отходит. Фуллер при помощи значка быстро добирается до кассира.
– Мне нужно открыть свой ящик в камере хранения. Немедленно.
Клерк проводит его в камеру хранения. Они одновременно поворачивают ключи.
– Мне нужна сумка.
Через несколько секунд клерк возвращается с бумажным пакетом, затем оставляет его одного. Фуллер вытаскивает содержимое коробки – девятимиллиметровую «беретту», три дополнительных, полностью снаряженных магазина, шесть штук наличными – поборы еще с тех времен, когда он работал патрульным, поддельный паспорт на имя Барри Айзлера. Бросает все в пакет и выходит из банка.
Контролерша на парковке выписывает ему штраф.
– Извини, сестренка. Я на работе.
Она скептически смотрит на его ноги. Он показывает ей значок, забирается в машину и уезжает.
В Мексике более жесткие законы экстрадиции, так что надо отправляться туда. Он звонит в аэропорт и заказывает место на ближайший рейс в Канкан. Остается еще три часа.
Времени достаточно, чтобы собраться и закончить пару важных дел.
Фуллер не хочет попадаться. Он знает, что случается с копами в тюрьме. Если его уже ищут, то его дом точно под наблюдением.
Но он не может покинуть страну, не покончив со своей сукой-женой. Это одно из важных дел.
Он звонит домой, вслух повторяя то, что созрело в его голове.
– Алло, – говорит жена.
– Привет, Холли. Это я.
– Что тебе надо?
В ее голосе нет страха. Нет нервозности или колебания.
– Все нормально, крошка? У тебя странный голос.
– Все ненормально. Эти проклятые шторы меня бесят. Как мы столько лет прожили с ними, Барри? Они просто ужасны.
По всей видимости, с ней все нормально.
– Ко мне должны были заехать ребята из офиса. Они уже заходили?
– Нет.
– Может быть, перед входом стоит их машина?
– А почему она должна там стоять?
– Ты не могла бы посмотреть? Пожалуйста. Это очень важно.
– Секундочку. – Шелест, шаги. – На улице никого нет.
Фуллер задумывается. Может, про него еще ничего не знают?
Может, стоит зайти домой, поработать над этой сукой, а потом собрать вещи и уехать?
Но он сразу отклоняет эту идею, как слишком опасную.
– Дорогая, ты помнишь, где мы покупали постельное белье?
– Конечно. А что?
– Давай встретимся там через час.
– Зачем?
Фуллер улыбается:
– Мы купим новые шторы.
– Правда?
– Правда. Ах да, и захвати для меня смену одежды, пожалуйста. И обувь.
– Зачем? О чем ты говоришь?
– Долгая история. На меня на улице налетел какой-то придурок, я сейчас в рабочей одежде. Принеси мне шорты, футболку и кроссовки. Встретимся в отделе мебели.
– О'кей, Барри. Увидимся через час.
Фуллер убирает телефон и сворачивает направо, держа путь на Стейт-стрит. Он убьет ее в магазине Маршалла Филда. Она любит пробежаться по отделу шмоток и легко согласится что-нибудь примерить. Он сломает ей шею в одной из примерочных кабинок. Да, это не филейный нож, которым он всегда предпочитал пользоваться, но все равно подойдет.
Так даже интереснее.
Она вышла.
Холли Фуллер вышла из дома и остановила такси.
Эрб пристроился за ее машиной. Я вытащила наушник, положила в карман пиджака. После того как МакГлейд заставил Рашло говорить, мы быстро получили ордер на прослушивание домашнего телефона Фуллера. Подставной звонок из телемагазина позволил определить, что Барри нет дома. Поскольку у него был выходной, мы решили затаиться, пока не узнаем, где он.
Звонок по телефону беспокоил меня. Фуллер был очень осторожен и не упомянул названия магазина, в котором собирался встретиться с женой. И зачем ему нужна смена одежды? Знал ли он, что мы взяли Рашло? Хотелось бы надеяться, что нет. Если Барри Фуллер узнает, что его ищут, и скроется, найти его будет очень трудно.
Я взяла передатчик, установленный в машине Эрба.
– Говорит два-дельта-семь, преследую желтое такси номер шесть-четыре-семь-девять, тэ-икс. Пассажир – Холли Фуллер, тридцать два года, блондинка, вес пятьдесят килограммов, рост сто семьдесят сантиметров. Одета в красное с оранжевым летнее платье, с собой красная спортивная сумка. Они поворачивают на юг, на Мичиган-авеню. Не задерживать. Повторяю: не задерживать. Прием.
– Вас понял, два-дельта-семь. Двенадцать-гомер-девятна-дцать, захожу с юга на Уобаш. Прием.
– Вас понял. Шестнадцать-ангел-девять, поворачиваю на восток по Гранд-авеню, иду наперехват. Прием.
Моя команда была не на полицейских машинах, но простой белый «седан» просто кричал: «Полиция!». Поэтому я приказала им не подходить близко. Даже если мы его потеряем, звонок в диспетчерскую такси поможет определить, где выйдет Холли.
– Думаешь, она направилась к водонапорной башне? – спросил Эрб.
– Возможно. Или на Стейт-стрит. Она вроде бы женщина с дорогими вкусами. У нее туфли от Феррагамо.
– Ты это разглядела в бинокль?
– Я два месяца с них глаз не спускала. Пятьсот пятьдесят долларов.
– Они что, продаются с билетом до Рио?
– Не пытайся понять моду, Эрб. И вообще, я же не высказываюсь про этот большой красный членовоз, который ты приобрел.
Эрб поперхнулся.
– Мой «камаро»? Я купил его исключительно для удобства.
– Ну вот, Холли Фуллер тоже.
Движение было плотное, как и полагается в уик-энд на Мэгнифисент Майл. Тем более в этой самой известной части Чикаго. Тут небоскребы, Джон Хэнкок и торговый центр (бывший до этого Амоко, а еще до этого – Стандард Ойл), Найман Маркус и Сакс. Пирс военно-морской базы. Институт искусств. Оркестровый зал. Дальше на юг – Букингемский фонтан, музей Филда, аквариум Шедда, планетарий Адлера.
