Стандартная американская история успеха. Я ждал нового вопроса от Мэгги и, не дождавшись, спросил сам:
— Мистер Клинтон, вас спрашивали обо всем этом тогда, двадцать четыре года назад?
Он покачал головой:
— Да не особенно… То есть я разговаривал с главным детективом, с Клостером, но ни в суд, ни куда еще меня не вызывали.
Понятно почему — его показания никому не были нужны. Теперь понадобятся.
— Вы уверены, что Джессап угрожал вам как раз в день убийства?
— Как же, я точно помню! — Клинтон решительно махнул рукой. — Не каждый день твой товарищ по работе оказывается убийцей.
Я взглянул на Босха, и он продолжил:
— Билл, расскажите теперь, как вы ехали с Джессапом в полицейской машине.
Клинтон кивнул. Им легко руководить, подумал я, это тоже хорошо.
— Ну понимаете, вышло так, что они думали на Дерека. Полиция то есть. У него была судимость, он ее скрывал, но они узнали. Поэтому он был подозреваемым номер один, и его посадили в одну патрульную машину, а нас с Джейсоном в другую…
— Они сказали, куда вас везут?
— Сказали, что еще будут допрашивать, и мы подумали, что везут в участок. С нами ехали двое полицейских, они говорили про опознание. Джейсон спросил, и они ответили, что нужны люди в такой же одежде, чтобы свидетель опознал Дерека…
Он замолчал, поглядел на Босха, потом на нас с Мэгги.
— И что было дальше? — спросил я.
— Ну, тогда Джейсон сказал им, что опознания так просто не проводятся, но они ответили, что выполняют приказ. Потом мы выехали на Виндзор и остановились перед домом. Полицейские вышли и стали разговаривать с другими. Мы с Джейсоном смотрели из машины, но никаких свидетелей не заметили. Тут Джейсон попросил у меня бейсболку.
— Простите, что? — переспросила Мэгги.
— Бейсболку, фирменную, «Доджерсов». Я все время ее носил тогда. Джейсон сказал, что там у дома стоит полицейский, с которым он как-то поцапался из-за машины. Дай, мол, надену, чтобы тот не узнал.
— И вы дали?
— Я подумал, пускай, кто ж знал тогда… ну, вы понимаете. Дал ему, он надел. Потом нас вывели из машины и поставили рядом с Дереком. Стояли, стояли, и тут одному полицейскому что-то сказали по радио, он обернулся и крикнул Джейсону снять бейсболку. Джейсон снял, а потом вдруг на него все накинулись, надели наручники — оказалось, это не Дерек, а он.
По глазам Мэгги я понял, что история с бейсболкой нам очень пригодится.
— Знаете, что самое смешное? — спросил вдруг Клинтон.
— Что?
— Бейсболку мне так и не вернули.
Он рассмеялся, я ответил улыбкой.
— Придется, когда все закончится, подарить вам новую. Позвольте теперь задать вам главный вопрос. — Я сделал значительную паузу. — Согласны ли вы повторить все, что рассказывали здесь, на судебном разбирательстве по делу Джейсона Джессапа?
Клинтон задумался, потом решительно кивнул:
— Да, согласен.
Я встал, обошел стол и протянул ему руку.
— Стало быть, у нас появился новый свидетель. Мистер Клинтон, примите нашу искреннюю благодарность.
Мы обменялись рукопожатием, и я обернулся к Босху:
— Гарри, мы все обсудили?
— Думаю, да. Я отвезу мистера Клинтона назад в мастерскую.
— Отлично. Еще раз большое спасибо, мистер Клинтон.
Он поднялся со стула.
— Можете звать меня Биллом.
— О'кей, — улыбнулся я. — Звать будем Биллом, а вызывать как свидетеля.
Вежливо посмеявшись над моей незатейливой шуткой, Босх и Клинтон вышли из комнаты. Я вернулся за стол и взглянул на Мэгги:
— Ну, что скажешь о бейсболке?
— Это связующее звено. Сара тоже вспомнила, что Клостер по радио приказал снять бейсболку с одного из водителей, и тогда она узнала преступника. В материалах первого процесса Гарри нашел список вещей, изъятых у Джессапа при аресте, и там упоминалась бейсболка «Доджерсов». Теперь, через столько лет, найти ее будет непросто, но мы попробуем — может, поискать в Сан-Квентине? Так или иначе, список у нас уже есть.
Я кивнул. Эта деталь была важна по нескольким причинам: она показывала, что свидетели независимо подтверждают слова друг друга, опровергала возможный аргумент защиты, что нельзя полагаться на память после стольких лет, и, наконец, демонстрировала психологическое состояние подозреваемого. Джессап явно боялся, что его опознают, что кто-то видел, как он увозил девочку.
— Отлично, — сказал я, — а как насчет остального — соперничества между водителями, угрозы увольнения?
— Тоже хорошо — с точки зрения психологии. Джессап в тот день был в состоянии стресса. Возможно, это и спровоцировало преступление. Неплохо было бы включить в список свидетелей еще и психолога.
Я снова кивнул и спросил:
— Ты просила Босха найти Клинтона и поговорить с ним?
Мэгги покачала головой:
— Нет, он сам сообразил. Гарри знает свое дело.
— Еще бы! Хотелось бы только быть в курсе его планов.
Четверг, 25 февраля, 11:00.
Рэйчел Уоллинг назначила встречу в одной из стеклянных башен в центре. Босх приехал по названному адресу и поднялся на лифте на тридцать четвертый этаж. Дверь в адвокатскую контору «Франко, Бечерра и Райан» была заперта, он постучал, и Рэйчел тут же впустила его. В роскошном офисе из нескольких помещений было пусто. На широком овальном столе в зале заседаний стояла коробка с материалами, которую Босх привез неделю назад.
Он подошел к окну. Широкое, во всю стену, окно открывало вид на деловую часть города. Босх уже и не помнил, когда в последний раз смотрел на нее с такой высоты. Вот стадион «Доджерс», вот муниципальный центр, здание «Лос-Анджелес таймс», рядом стеклянная стена городского полицейского управления. В той стороне — Эхо-Парк, где он провел день с Рэйчел. Тогда их связывали не только дела, но это было так давно…
— Что это за контора? — спросил он, не оборачиваясь. — Где народ?
— Здесь нет никого, подставная фирма, — объяснила Рэйчел. — Мы тут как бы деньги отмывали, когда охотились кое за кем. Вообще половина здания пустует из-за экономического спада. Когда-то и в самом деле была юридическая контора, но разорилась, вот мы офис и позаимствовали — на государственные деньги, так что хозяева были счастливы.
— И кто ваши клиенты — наркобароны или торговцы оружием?
— Ну как я тебе скажу, Гарри? Ты же понимаешь… Через несколько месяцев сам прочтешь в новостях, догадаешься.
Босх улыбнулся, вспомнив название на двери: Франко, Бечерра, Райан — ФБР. Забавно.
— А будущим нанимателям скажут, что этот офис использовало Бюро, чтобы заманивать плохих парней? Как бы друзья тех плохих парней сюда не нагрянули.
Вместо ответа Рэйчел пригласила его к столу. Босх уселся, украдкой разглядывая ее. Волосы, спадающие на плечи, — непривычно. Ему приходилось видеть Рэйчел такой, но не на работе. Черные локоны обрамляли лицо, привлекая внимание к темным глазам.
— Я бы предложила выпить, но в холодильнике, увы, пусто.
— Ничего, обойдусь.
Она открыла коробку и стала доставать папки.
— Рэйчел, спасибо большое, — сказал он. — Надеюсь, это не очень выбило тебя из колеи?
— Работа — не слишком, даже интересно… а вот само твое появление — пожалуй.
Он растерялся:
— В каком смысле?
— Я теперь не одна, ты же знаешь. Он знает о тебе и о версии одной пули, обо всем. В общем, он был недоволен, когда я проводила вечера за работой для тебя.
Босх молчал, не зная, что ответить. Рэйчел Уоллинг никогда ничего не говорила просто так. Не было ли и здесь скрытого смысла?
— Извини, — произнес он наконец. — Ты говорила ему, что это просто работа, что меня интересовало лишь твое мнение как профессионала? Ты лучшая в своем деле, вот я к тебе и обратился…
— Он знает, что я лучшая, но это ничего не меняет. — Рэйчел открыла папку. — Ладно, займемся делом.
— Ты знаешь, моя бывшая жена умерла, — вдруг сказал он, сам не зная зачем, — ее убили в Гонконге в прошлом году.
Рэйчел вздрогнула. Он понял, что она не знала.
— О Боже! Мне очень жаль…
Он лишь молча кивнул, решив не делиться подробностями.
— А дочка? — спросила она.
— Живет со мной. С ней все в порядке, но сначала было трудновато. Всего четыре месяца прошло.
На глаза ее навернулись слезы.
— А тебе-то как трудно пришлось…
Босх снова не знал, что сказать. Конечно, Мэдди теперь была с ним, но какой ценой она ему досталась! Он уже жалел, что заговорил об этом.
— Знаешь, как-то странно, — начал он смущенно. — Сам не знаю, почему вдруг рассказал. Ты упомянула про пулю, а я вспомнил тот разговор… Давай про это в другой раз, а? То есть если хочешь, конечно… Вернемся к нашему делу.
— Да, конечно. Но твоя дочка… Потерять мать, потом лететь через океан в незнакомый город. Нет, с тобой ей хорошо, я знаю, но все равно — столько всего сразу…
