И главное – зачем?
Ладно, этим можно заняться позже. Важно просто держать ситуацию под контролем, а в случае непредвиденных обстоятельств – просто устранить препятствие.
В назначенное время Герман уже сидел за длинным столом в кабинете Регины, заняв место после заместителя управления делами администрации района и секретаря Городской Думы. Заместитель, или как сегодня требуют называть феминистски настроенные организации, заместительница Маржанской – дебелая и неопрятная Роза Дмитриевна, оказалась как раз напротив Германа. Это одновременно раздражало и давало возможность позлить Регину.
Маржанская стремительно вошла, распространяя вокруг себя запах уверенности и духов Клайва Кристиана. Как же тошно, наверное, Регине находиться в их заштатном городишке, имея столь дивные и дорогостоящие желания. Мало найдётся людей в Чудове, способных оценить затраченные усилия.
Герману же хватило одного взгляда, чтобы скалькулировать и её костюм, и туфли, и аромат. Всё это требовало средств, и немалых. Но, за время пребывания на посту, Маржанская или была непогрешимо честна и имела независимый источник дохода, или умело скрывала финансовую кормушку. Последний пункт заставлял Германа рыть носом землю и не ослабевать поиски.
Тищенко слащаво улыбнулся и вполголоса, доверительно-интимным тоном произнёс, обращаясь к Розе:
– Прекрасно выглядите, Роза Дмитриевна, рад вас видеть в добром здравии.
– Герман Анатольевич! – лицо напротив приобрело карамельно-розовый цвет.
Улыбка приросла к губам Германа. Ах, как, должно быть, здорово месить это лицо, словно тесто, ощущая, как перемалываются в руках кости и хрящи. Тищенко не отводил взгляда от Розы, поглаживая ладони, уделяя особенное внимание костяшкам пальцев, которые за последние годы стали почти плоскими под кожными мозолями. Его мать бы оценила этот несомненный признак мужественности.
– Мы вам не мешаем? – Регина, чуть опустив голову, поверх очков смотрела прямо на Германа. – Давайте не будем отвлекаться на ерунду. У нас много важных серьёзных дел.
Герман откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу. Ей богу, как в школе, даже смешно. Думала, выбрала страшную подружку и теперь на её фоне стала королевой? Тупая сука.
– Коллеги, – Маржанская раскрыла перед собой кожаную папку, – перед вами находится проект доклада о развитии и перспективах, который я подготовила для предоставления на федеральном уровне перед общероссийскими выборами депутатов. Прошу внимательно ознакомиться и в кратчайшие сроки предоставить мне в электронном виде отчёты ваших и подшефных подразделений. Герман Анатольевич, к вам настоятельная просьба: отнестись как можно внимательнее к сверке данных прошлого и нынешнего годов, а также их юридической правомерности. В администрацию города поступило несколько жалоб от населения. Наша непосредственная задача вовремя среагировать и дать вразумительный и правдивый, я подчёркиваю, ответ.
Герман невозмутимо соглашался, с трудом сдерживая желваки на лице. "Мерзкая неудовлетворённая тварь! Так и поедает глазами. Да, детка, ты в моём вкусе, но понравится ли тебе то, что нравится мне, вот вопрос".
Когда наконец все стали расходиться и, гремя стульями, переговариваться между собой, Регина дала знак Герману задержаться. Тот остался стоять, заставив Маржанскую саму подойти к нему. Её секретарь наводила порядок в кабинете и не спешила покинуть кабинет.
– Герман Анатольевич, – Регина поправила идеально лежавшие волосы, – на следующей неделе мы с вами участвуем в телевизионном брифинге. Мне кажется, нам стоит провести совместную подготовку по ряду вопросов, чтобы не упасть лицом в грязь. Как вы думаете? Я бы могла помочь вам подготовиться.
– Это не первое мое выступление, – Герман усмехнулся.
– Разумеется, – взгляд Регины за долю секунды стал ледяным. – Что ж, если вы уверены в собственных силах настолько…
– Как никогда.
– Не смею вас задерживать! – Маржанская вернулась за свой стол. Резко. Нервно.
Герман почувствовал некоторое удовлетворение. Но явно недостаточное.
Кинув папку с докладом под нос Олегу, Тищенко достал телефон.
– Макар, надо встретиться. Срочно.
Герман не любил ходить пешком. Он просто ненавидел ходить пешком по Чудову, ибо Чудов – не Милан. Даже не крошечный Виченца, где Герман любил совмещать отдых и покупки. Но не ехать же в автомобиле на соседнюю улицу, где находится здание ГУ МВД Чудова.
Олег, не отрываясь от бумаг и прослушивания очередного музыкального трека, предупредил, что приём начнётся через час. Герман и так это знал, поэтому не удостоил секретаря ответом.
Полковник Макаров шёл ему навстречу. Герман издалека увидел его мощную фигуру, затянутую в китель. Он не сомневался, что где-то неподалёку, всего в нескольких метрах, один или два человека чётко выполняя служебные функции, оберегают безопасность Степана. Демонстрация власти, приятно щекочущая самолюбие.
Полковник был хмур. Протянув руку Герману, устало заметил:
– Что, нельзя было по телефону?
– Тебе полезно ходить, – Тищенко демонстративно оглядел выпирающий живот. – Давай пройдёмся.
– Некогда мне, работы по горло. Областная прокуратура трясёт. Как на пороховой бочке сижу. Чего хотел? – Макаров не сдвинулся с места.
– Она вернулась.
Степан потёр мощный подбородок.
– О, как! Откуда знаешь?
– Встретил на улице. Жива, здорова, велела кланяться.
– Гера, – Макаров приобнял друга, – ты что, ссышь? Ну, ей богу, столько лет прошло.
– Я хочу, чтобы ты проследил за ней.
– Я тебе что?! Или кто?! На каком основании?
Герман дёрнулся, скривив лицо.
– Тебе напомнить?
Макаров крепко ухватил друга за локоть.
– Ладно, не елозь. Я тебя услышал. Это всё?
– Нет, – Герман нервно потёр руки, – мне нужно, чтобы ты…
– Гера, – лицо полковника расползлось в ухмылке, – нервишки опять шалят? Понимаю…
– Есть у тебя кто-нибудь?
– А то! Рыжая, из новеньких.
– Блондинку хочу.
– Мне её что, перекрасить для тебя? Включи, фантазию! – настроение Макарова заметно улучшилось.
– Ладно, – Герман поморщился, но согласно кивнул, – когда?
– Я позвоню тебе, милый! – полковник заржал, и Герман, не прощаясь, зашагал прочь.
Он весь взмок. Хотелось принять холодный душ, переодеться, но впереди его ждал долгий рабочий день, и только ожидание разрядки придавало сил закончить его.
Вопрос – верить или не верить Лаврику – не был для Ольги праздным. Доверие – роскошь, которую она не могла себе позволить. Возможно ли заслужить чью-то безоговорочную веру в тебя, если не можешь ответить тем же? Все эти годы Оля мучительно договаривалась сама с собой и пыталась сохранить шаткое внутреннее равновесие. По сути, она не делала ничего, что заставляло бы её нарушать общепринятые нормы и принципы, и люди, с которыми она общалась, вполне заслуживали шанса остаться в её жизни. Считала ли она себя недостойной их, преступницей, человеком без совести? Каждый день девушка задавала себе эти вопросы и каждый раз отвечала на них по-разному. Можно было бы сходить к психологу или исповедаться. Говорят, что это помогает в трудных личных ситуациях, но Ольга никак не могла решиться, не получив какого-то
