Над дверью – только перекошенный крюк без лампы и заросшая лопухами и подорожником площадка.
Негромко насвистывая, подошёл Сергей и встал рядом. Подёргал запертую дверь, проверяя на прочность.
– Шпана везде лезет, надо следить, чтобы костёр не разожгли.
Подул ветер и принёс с собой звук, похожий на стон. Оля вздрогнула, обхватив себя руками. Звук повторился, и только тут девушка заметила, как чуть отходит край фанеры на одном из окон.
– Сквозняк, – Сергей проследил за её взглядом.
В подтверждение его слов металлический крюк заворочался в разболтанном пазу, издавая глухой скрип. Сердце Ольги сделало бешеный скачок и рухнуло вниз.
«Ищи, ищи…» – шумел ветер.
Хотелось бежать отсюда. Она дёрнулась, но Сергей стоял так близко, что она моментально оказалась в кольце его рук. Мезенцев держал её крепко, прижимая к своей широкой груди. Затем, не дав опомниться, приподнял над землёй и впился в губы. Девушка замычала, болтая ногами и вытягивая носки в попытке достать до земли. Но Сергей не давал ей этого сделать. Его объятия, словно тиски, сжимали тело Оли, а жёсткие губы становились всё настойчивее. Не хватало воздуха – Сергей пил его, проникая всё глубже, как будто она была воздушным шариком, и совсем скоро от неё останется лишь резиновая оболочка. Ольге удалось вытащить одну руку. Она стала отталкивать от себя Мезенцева, барабаня по его плечу.
Послышались голоса. Мезенцев нехотя оторвался от Ольги и поставил её на ноги. Они оба тяжело дышали. Девушка отступила на несколько шагов, чувствуя, как от головокружения холодеют лицо и руки. Губы её горели. Она смотрела на Сергея широко раскрытыми глазами, всё ещё ощущая его вкус и боль железной хватки.
– Ты одна, тебе нужна защита, – Мезенцев не сделал ни шага по направлению к Ольге, но она всё равно продолжала отступать.
– Даже если это и так, ты не должен был…
Голоса приближались. Девушка опустила голову и, спотыкаясь, поспешила покинуть это место. Не хватало еще, чтобы кто-то увидел их. Слухи разносятся в маленьких городах быстрее молнии. Поравнявшись с двумя мужчинами в рабочей одежде, она ещё глубже втянула голову в плечи, чувствуя, как краска заливает её щёки и шею.
Ускорив шаг, она прошла мимо машины Мезенцева, даже не взглянув на неё. Её мотало, словно она выпила тот стакан водки у Лаврика.
Квартира встретила её тишиной. Перед тем, как открыть входную дверь, Ольга несколько минут стояла снаружи, прислушиваясь к звукам. Она даже оставила дверь открытой, перешагнув порог. Ворвавшийся сквозняк тут же пробежался по коридору и кухне, зашевелив страницы газет и выгнав из потаённых мест клубки серой пыли. Крыса была на месте. Девушка закрыла распахнутое окно и, стараясь не смотреть на труп животного, соединила концы пледа. В вытянутых руках она понесла его в сторону мусорных баков.
На обратном пути Ольга заметила Бульку. Бывшая одноклассница шла к подъезду в ярком цветастом платье, обтягивающем фигуру. Грудь колыхалась в глубоком вырезе, и пунцовые розы на ткани расползлись по ней, превратившись в огромные бесформенные пятна. Булька не спешила. Гордо задрав подбородок, она вышагивала, сверкая круглыми коленками, плавно переходящими в полные ляжки, лишь наполовину скрытые коротким подолом. Ольга махнула рукой и, когда Таня остановилась, подбежала к ней.
– Валеева, – Булька оглядела её с ног до головы, – я смотрю, ты совсем расслабилась. Видок у тебя тот ещё!
– А… – Ольга махнула рукой. – Хорошо, что я тебя встретила. Ты с работы? – она старалась говорить как можно естественнее, чтобы Таня, не дай Бог, не догадалась о том, что произошло между ней и Сергеем. Но стыд, который сейчас заливал щёки Оли, вернулся, требуя выплеснуться наружу, отчего слова и мысли путались, а из горла норовил вырваться нервный смех. – Представляешь, нашла дохлую крысу на своей кровати. Вот, ходила выбрасывать. Мерзко так. Не понимаю, откуда она взялась.
Булька, не мигая, смотрела на Ольгу.
– Действительно мерзко. Может, она там давно жила?
– Не знаю, – Ольга поёжилась. – Думаешь, надо разложить отраву?
В глазах Бульки заплескался интерес.
– Отличная мысль, Валеева, – и сразу, без паузы, спросила, – ты когда уезжаешь?
– Я не решила ещё. Скажи, Тань, у тебя найдётся пять минут? Понимаешь, меня заинтересовал твой рассказ тогда, в машине. Ты же знала этих девушек, которые пропали. Можешь рассказать мне о них? Сергей занят и, – новая волна жара окатила Олю, – он, наверное, не имеет права делиться подробностями.
Булька села на лавочку у подъезда и закинула ногу на ногу, отчего её платье задралось ещё выше. Ольга, стараясь не смотреть на её белую в пупырышках кожу, присела рядом.
– Я тебе так скажу, Валеева, все бабы хотят одного – найти мужика. Вырядятся, как шлюхи, и вертят задом перед каждым.
«Серьёзно?» – глаза Ольги вновь упёрлись в голые коленки одноклассницы.
– Им ведь по барабану, женатый или холостой, лишь бы заарканить покрепче. Представляешь, сколько к нам на комбинат съезжается таких? Нет, я, конечно, надеюсь, что ничего эдакого не произошло, и они просто свалили куда-нибудь подальше, – Булька скептически поморщилась, – но лично мне не верится. Оль, вот скажи мне! – Таня оглядела Ольгу цепким взглядом.
– Да?
– Что у тебя с лицом? И с твоим ртом?
Оля поднесла пальцы к губам.
– Выглядишь так, будто тебя валяли. Не моё дело, конечно, но ты бы поостереглась. Вдруг в городе, действительно, маньяк. – Булька поднялась, ставя точку в разговоре.
– Учту, – Оля усмехнулась, и первая шагнула в прохладу подъезда, не заметив тяжёлого испепеляющего прощального взгляда Бульки.
Выглядеть прилично, конечно же, хотелось. Но каким образом это сделать, было абсолютно непонятно. Оля порылась в сумке и вытащила блузку, в которой планировала возвращаться в Москву. Свитер пропах берлогой Лаврика и даже немного поменял цвет, добавив нотку серого налёта.
Нужно было что-то решать: с одеждой, с квартирой, с подозрениями, с жизнью.
Девушка по-быстрому приняла душ, закрутив волосы в кокон на макушке, и простирнула бельё тёмным, в глубоких трещинах, закаменевшим куском хозяйственного мыла. Газовая колонка натужно гудела, и Ольга свела банные процедуры к минимуму, прислушиваясь к её вздохам за стенкой. Тёткино жилище было к ней неласково.
Оля любила свою маленькую квартирку в Переделкино, которую снимала почти четыре года. Этим она была обязана Жанне Саблиной. С хозяином однушки, звукорежиссёром Петром, Жанна познакомилась на съемке своего первого сериала. Отношения, начавшиеся довольно бурно на первых эпизодах, к пятнадцатой серии плавно сошли на нет, а во время озвучки они уже практически не замечали друг друга. Кажется, Жанна переключилась на исполнителя главной мужской роли, войдя в
