но перспективы интересные.
– Ну не можешь так не можешь.
– А у вас не осталось фотоотпечатков? – спросила Лиля. – Может, на них еще какие-то детали разглядеть можно.
– Были отпечатки, да сплыли.
– Это как?
– А вот, видишь, тут пометка стоит… – Он ткнул пальцем в запись. – Я такие пометки ставлю, когда у меня покупают фотографии.
– Так, может, вы тогда и поставили, сорок лет назад? Ведь этот снимок у вас купили…
– Тогда купили – это одна пометка, а сейчас – совсем другая. Сорок лет назад этот снимок никого не заинтересовал. Сунулся я в парочку газет, а мне отлуп. Не то событие, чтобы его в прессе отражать. Подумаешь – повесили доску на дом, где жил какой-то академик, да он уж помер лет двадцать назад…
– Значит, снимок купили недавно?
– Ага. Пришла женщина, спрашивала про ту фотографию, предложила ее купить. Ну я и продал…
– А что за женщина? – заинтересовалась Лиля. – Можете ее внешность описать?
– Да как тебе сказать… фотографировать я мастер, а словами описывать не очень…
– Но все же попытайтесь.
– Ну такая… обыкновенная, в общем. Средних лет, среднего роста, не то, что ты. Стрижка короткая.
– Да, не густо.
– Я же говорю. Да, вот еще что… в гриме она была.
– В гриме? Ну сейчас все женщины красятся…
– Да нет, в театральном гриме. Такой делают, чтобы внешность изменить.
– Точно?
– Да у меня глаз фотографический, сразу определю, что и как… Да ты и сама посмотреть можешь.
– Где это?
– А вот ее фотография. – Голубкин выдвинул ящик стола и достал оттуда снимок женщины.
Во внешности ничего особенного, что бросалось бы в глаза. Возраст средний, стрижка короткая, одета в искусственную шубу и яркий шарфик, вроде бы смуглая, и глаза сильно подведены. Да, точно грим, тут Голубкин не ошибся.
– Что же вы сразу не сказали, что у вас есть ее фотография?
– А ты не спрашивала. Ты попросила ее описать, а я описывать словами не мастер…
– Да, это вы уже говорили. Эй, постойте, а что это она разрешила себя сфотографировать?
– А кто тебе сказал, что разрешила? – Василий Иванович хитро усмехнулся.
– А как же тогда…
– А вот как! – Голубкин показал на кухонный шкафчик. – У меня тут камера установлена, и я всех своих гостей фотографирую.
– Что – и меня? – Лиля поперхнулась.
– И тебя… – Фотограф смущенно опустил глаза. – А что такого?
– Да ладно, я не против. – Лиля поправила волосы. – Только хоть предупредили бы.
– Если предупредить, не будет такого естественного выражения. Человек сразу напрягается.
– Ладно, проехали… Значит, эта женщина купила у вас все отпечатки?
– Ну кто сказал, что все… – Голубкин снова хитро усмехнулся. – Она же не знала, сколько их всего. Три я ей продал, но еще два осталось. А главное – у меня остались негативы, так что я всегда могу еще отпечатать.
– Ух ты! А мне вы не дадите эти отпечатки?
– Дать? – Василий Иванович посмотрел на Лилю исподлобья. – Можно, конечно, и дать как коллеге. Но вообще-то у меня пенсия маленькая, а расходы большие… реактивы для старых фотоаппаратов сейчас очень дорого стоят…
– Намек поняла. – Лиля со вздохом протянула ему пару купюр. – Простите, больше у меня нет. Зарплата тоже небольшая. Вы ведь знаете.
– Ну, тогда поделимся. – Голубкин одну купюру взял, а вторую вернул Лиле. – Сейчас я для тебя весь комплект напечатаю.
– Можно, я с вами?
– Отчего же нельзя?
Они прошли в ванную, где была оборудована настоящая фотолаборатория.
Василий Иванович достал из маленького холодильника рулон пленки, заправил его в громоздкий старый фотоувеличитель и начал процесс печати.
Лиля любила наблюдать за проявкой и печатью старых фотографий, за тем, как из молочно-белого фона начинают проступать человеческие лица или детали пейзажа, как будто ветер уносит скрывающий их туман.
Вот и сейчас она следила за тем, как на листе бумаги появляется старый дом, окно, в которое выглядывает молодой лысый человек с вытянутой головой… блик на оконном стекле… лица других людей…
Отпечатав и просушив несколько фотографий, Голубкин сложил их в конверт и вручил Лиле:
– Давай работай, мне самому интересно, что у тебя получится.
На обратном пути Лиля решила, что пока ничего не скажет Надежде, а попробует разобраться сама. Как она и думала, газета оказалась поддельной. И сделали ее недавно, после того как неизвестная женщина купила у Голубкина снимки. Зачем? Вот вопрос. Разумеется, Надежда Николаевна не все ей рассказала и ни за что не расскажет, пока у Лили не появится информация, которой можно будет обменяться.
Вернувшись в редакцию, Путова разложила на столе фотографии, полученные от Голубкина, еще раз внимательно их рассмотрела и снова обратила внимание, что на одном из снимков в оконном стекле кто-то или что-то отражается.
Но вот кто или что?
Немного подумав, Лиля собрала фотографии в папку и отправилась к редакционному компьютерному гению Мишане.
В наше время в каждом коллективе есть свои компьютерные гении, которые в большинстве своем выглядят одинаково – неспортивные, малоподвижные, плохо выбритые и длинноволосые. И все они любят сладкое.
Мишаня в этом плане не был исключением – и Путова решила воспользоваться его слабостью.
– Мишаня, – обратилась она к нему самым нежным голосом, на какой была способна, – мы тут с девчонками из бухгалтерии поспорили на торт…
– На какой торт? – с живейшим интересом спросил Мишаня, оторвавшись от сайта знакомств, на котором мастерил свою фотографию из фрагментов фотографий актеров и культуристов.
– Фруктовый, – выдала Лиля первое, что пришло в голову.
– Ну, фруктовые я не очень люблю, – скривился Мишаня. – Лучше ореховый… с меренгами и взбитыми сливками… А какой, кстати, предмет спора? И при чем тут я?
– Я сказала, что ты сможешь вытащить из этой фотографии отражение в оконном стекле. Видишь, здесь какой-то блик… Так вот, я сказала, что ты сможешь привести его в нормальный вид, так что можно будет разглядеть, что там отражается. А они… девчонки из бухгалтерии… сказали, что этого не может быть.
«Девчонкам из бухгалтерии» было далеко за сорок, и они нисколько не интересовались Мишаниными способностями.
– Не вопрос, – проговорил Мишаня, бросив взгляд на фотографию. – Так что, торт точно фруктовый?
– Я уточню, может быть, они согласятся и на ореховый.
– Ореховый – это другое дело. – Мишаня вставил снимок в сканер, вывел изображение на экран и принялся над ним колдовать. – Сейчас повысим контрастность… – бормотал он, стуча по клавиатуре, – а теперь включим фильтры… и уберем все случайные дефекты…
Не прошло и десяти минут, как он повернулся к Лиле и, удовлетворенно отдуваясь, произнес:
– Можешь идти за тортом.
– Неужели получилось?
– Сама посмотри! – Мишаня
