пожала я плечами. — Зато я знаю, почему мистер Дитлинд оказался здесь, а не за рабочим столом.
— И почему?
— Случайно.
Я выбралась из мягкого плена, отпихнув с дороги наседку-скалу. Кто бы мог подумать, что в каменном Айзенхарте скрываются залежи нерастраченной заботы! Прям готовая бабушка.
— Он испугался того, что скрывалось за этой стеной. Отступил, попятился и упал в кресло, — подойдя к картине, я сняла ее с крючка.
Под ней действительно обнаружился сейф.
— Там ничего нет. Ничего опасного, — поправился Хаттегер, подумав. — Документы, счета, личные дела некоторых преподавателей.
— Возможно, — дернула плечом, чтобы не отвлекали. — Как там детишки, все по кроваткам?
— Не проверял лично каждого, но общежития в относительном порядке, — проворчал Айзенхарт. — Жить можно. Переночуют, завтра будем разбираться с деталями. Занятия я отменил, дня три придется только сад восстанавливать.
— Вот радость-то! — нарочито восхитилась я, ощупывая каменную кладку.
Ага, вот и первый подвижный булыжник!
Вместо того чтобы опытным путем вычислять последовательность, я обернулась к мужчинам.
— Вы как, готовы к встрече с убийцей?
— Думаете, он еще там? — скептически нахмурился Айзенхарт.
— Вряд ли, — признала я. — Но образ, скорее всего, сохранился. И если кое-кто не станет мешать, я могу попытаться еще раз…
— Ни за что! — гаркнул ректор.
Мы с Хаттегером переглянулись и синхронно закатили глаза.
— Хорошо, ну так мы хотя бы заглянем или сделаем вид, что меня здесь не было, я ничего не видела и мне пора тоже спать? — с сарказмом поинтересовалась я.
— Думаю вам пора спать. А мы заглянем, — твердо заявил в ответ Айзенхарт. — Спасибо, что помогли следствию. Зачтется.
— Зачтется — в смысле? — нахмурилась я.
— Ну вы же не думали, что вас потом просто отпустят на все четыре стороны? — вздохнул ректор. Развернул меня к двери и подтолкнул в спину, как нашкодившего ребенка. — Идите, учитесь пока, общайтесь, наслаждайтесь свободой оставшееся время. Надеюсь на ваше благоразумие и здравый смысл. Скажите спасибо, что в карцере не закрыли.
— Это вы зря! — искренне сообщила я, взмахом руки подманивая саквояж ближе и вцепляясь в ручку, как в спасательный круг.
Больше всего в данный момент хотелось отходить им каменную физиономию, но порыв сдержала.
В карцер все же не хотелось.
Душу рвали на части противоречивые эмоции. Помимо рукоприкладства инстинкты требовали искать выход, рваться на волю. Но единственный способ спастись — снова вывести из строя генератор. А на это я не пойду. Посмотрела уже на последствия, мне хватило. Боюсь, второе такое происшествие и академию повредить может, а здесь дети.
Может, я и эгоистка, но не убийца.
Однако и сдаваться без боя — не мой стиль.
Потому я с деланым безразличием пожала плечами и легкой беззаботной походкой двинулась к выходу.
— Что ж, если передумаете и вам понадобится моя помощь, вы знаете, где меня найти. Только на этот раз я не стану работать бескорыстно. У меня тариф, знаете ли, почасовой.
С этими словами прикрыла дверь за собой без звука.
Не шарахнула от души — пусть ценят.
Отошла подальше, на случай если за мной наблюдают. Спустилась на первый этаж, прошла сквозь опустевший зал. Студенты действительно вернулись в общежития. Здание гулко отзывалось на мои шаги. У самых дверей поставила чемодан на пол, якобы разминая уставшую руку.
И нащупала на браслете нужную бусину.
Шарик из кресла отозвался сразу. Выкатился из складки не без усилий, и я почти сразу же затолкала его обратно.
Ректор и Хаттегер на пару, в четыре руки, ощупывали стену. Видимо, догадались по моим движениям, что открываться ход должен где-то там. Ну, пусть ищут.
Можно было бы разнести кладку направленным взрывным заклинанием, но это же место убийства! Им улики нужны, а не просто проникнуть на ту сторону. Значит, открыть положено по правилам, аккуратно.
Что-то мне подсказывало, затея их успехом не увенчается. Навыки не те. Оба явно привыкли решать проблемы силой, а в данном случае необходима хитрость и ловкость.
Ну, пусть пыхтят и пробуют. А то ишь, сдать меня властям планируют.
Перебьются!
В общежитии меня ждали. Эрида напрыгнула так, что я чуть саквояж не уронила, и запричитала как по покойнице:
— На кого ж ты меня покинула-то! Я напугалась, тебя искала, никто не видел, куда ты делась, думала уж ты снаружи осталась! Нельзя так с подругами! Я ж за тебя переживала-а-а!
Я открыла было рот, чтобы заявить что мы не подруги — ну правда, какая дружба спустя сутки после знакомства? — но закрыла его обратно и молча похлопала девочку по спине.
У нее серьезная травма, стресс и, возможно, новообретенная фобия. Не время для лекции по психологии отношений.
— Все хорошо. Ты меня просто не заметила в толпе, — заверила я девушку. — Видишь, жива-здорова. Сама как?
— Меня Блюфрос спас! Дважды! — захлебываясь восторгом, сообщила Эрида. Слезы высохли как по волшебству. — На меня дерево летело, он его раз — и пополам!
Соседка принялась в красках расписывать героизм мальчишки, а я под шумок запихнула чемодан под кровать, пока ей не пришло в голову задать логичный вопрос — а зачем он вообще у меня в руках?
Что в этом случае отвечать, я еще не придумала.
В нашей комнате окна уцелели, чего нельзя было сказать обо всем остальном общежитии. Сработали наложенные мной дополнительные щиты. Правда, от них самих ничего не осталось, но функцию свою успели выполнить с блеском.
Другим девочкам пришлось ютиться по четыре-пять в одной спальне, а до того полночи разгребать осколки, чтобы найти во что переодеться. Сторона здания, обращенная к академическому корпусу, пострадала меньше, так что все переместились туда, и нам с Эридой никто не мешал шумом ни снизу, ни сверху. И вообще в коридоре царила настолько пронзительная тишина, что несколько раз я просыпалась проверить — все ли в порядке, или опять напасть какая приключилась.
На завтрак собрались рано. Зал был забит битком, несмотря на предрассветное время, и гудел как улей летом. Всем хотелось поделиться впечатлениями, похвастать проявленным вчера героизмом, да и просто обсудить неслыханное. Как же, слетел знаменитый купол, защищавший остров с незапамятных времен!
Я слушала разговоры краем уха, уминая творожные корзиночки с фруктами под омерзительный кофе. К счастью, кухня не пострадала вовсе, как и повара, и меню радовало разнообразием. Наверное, в качестве компенсации за пережитое вчера кондитер расстарался вовсю.
— Папеньке непременно напишу, пусть в следующем году меня заберет! При первой же возможности! — заявила Эмергарда нарочито громко. — Это ж что делается, нас чуть не угробили всех!
— Кому не слишком хочется учиться, тот всегда повод отлынивать найдет, — меланхолично заметила
