- Когда мы уезжаем? - спросила она.
- Послезавтра утром улетаем в Москву, а оттуда, вечером, в Мадрид.
- А Лена? Фил?
- Они приедут через месяц. Все будет хорошо, Вилечка.
- Я хочу, чтобы черных псов никогда больше не было, Олег. Даже в моих снах.
- Я обещаю, - коротко ответил он.
В этот момент в комнату вошел высокий человек, держащий на поводке здоровенного черного мастино неаполитано. Если это и есть ночной кошмар Баскера, то наркотик, которым пичкали гостей и хозяев виллы, вероятно, очень силен, если это добродушное животное превратилось в светящегося демона исполинских размеров. Зато человек выглядел ужасно.
Это был высоченный детина метра два ростом, но с несоизмеримо узкими плечами, плоской впалой грудью и длинными, как у обезьяны, руками почти до колен и короткими, кривыми ногами. Для его огромного роста голову он имел очень маленькую, с нелепо приплюснутым затылком, на котором курчавились короткие редкие волоски. Маленькие узкие глазки неопределенного цвета смотрели кротко и бессмысленно, а в сочетании с гладким безволосым подбородком, словно размазанным по лицу носом и огромным оскаленным ртом с кривыми желтыми зубами, лицо казалось какой-то нелепой и страшной маской.
- Вы и его пытались лечить своей микстурой? - довольно нелюбезно спросила я Соловьева. - Синдром Дауна обезображивает человека, но не до такой же степени!
Больной повернул ко мне лицо, раздув ноздри, с шумом втянул воздух и вдруг сказал скрипучим, неестественным голосом - так, будто со спокойствием взирающего на происходящее, и вдруг произнес:
- Андрей Карлович, а кто поручится, что капитан Вавилов не натравит на вас черных псов?
Вавилов изумленно вскинулся, косясь затравленным взглядом на Олега Платоновича, как бы вопрошая: да ты что, с ума сошел, что ли?
Баскер усмехнулся:
- Ну ты скажешь, Олег Платонович. Капитан Вавилов?
- Чисто теоретически возможно все, - ответил Соловьев. - Я пойду с вами, - закончил он.
- Хорошо, - Вавилов встал. - Значит, Селиверстов, Баскер, Маринин, Серов, я и вы, доктор Соловьев. По-моему, в такой компании появление песиков будет просто как божья благодать, потому что послужит разрешению дела.
- А где Иванова? - внезапно спросил Баскер.
- Я не знаю, - пожал плечами Вавилов. - Возможно, ее осенила очередная гениальная идея и она помчалась ее осуществлять. Она сегодня весь день ходила с вдохновленным лицом.
- Надеюсь, что так, - вымолвил Баскер, - я на нее рассчитываю.
- Господи, как младенцы, - пробормотал Соловьев, незаметно для всех выплескивая в бокал, стоящий перед ним, бесцветную жидкость из крошечного пластмассового пузырька. - Пора заканчивать.
- Вы что-то сказали, Олег Платонович? - выжидательно посмотрел на него Вавилов.
- Да нет, у меня просто параноидальный бред на почве тотальной деменции, - без улыбки ответил Соловьев. Хотя деменция, то бишь благоприобретенное слабоумие, Соловьеву явно не грозила.
- Ладно, - произнес Вавилов, - времени уже много, пора выходить на прогулку.
Соловьев молча поднял свой бокал, приглашая присоединиться к нему.
- Ну, за успех ваших шерлок-холмсовских изысков, капитан, - сказал он.
Вавилов потянулся к нему и будто бы невзначай задел бокал психоаналитика, и вино плеснулось на рукав капитана. Соловьев странно взглянул на него и перевел взор на Баскера.
- Ты спасен, Андрей, - выговорил он, - теперь я могу сказать это определенно.
- Но почему вы так решили? - поинтересовался Вавилов.
- Потому что вы пролили мое вино на свой рукав, Денис Иванович, - не глядя на капитана, отчеканил психоаналитик.
- Есть такая примета? - спросил Вавилов.
- Да, такая примета. А вот если бы вы пролили вино на Андрея Карловича, то я бы не посоветовал ему ходить на болото даже с отрядом из десяти Селиверстовых с двадцатью "узи".
- Вы суеверны? - улыбнулся Вавилов.
- Да, я суеверен, я верю в те приметы, которые имеют обыкновение сбываться. Ну все, с богом!..
***
Уходя, Соловьев и Эвелина не выключили свет, и я смогла рассмотреть помещение, где находилась, но главное - узлы, которыми была привязана к стулу.
Один из узлов располагался чуть выше груди, и я подумала, что при непомерном усилии я смогла бы дотянуться до него зубами и попытаться развязать.
Пятнадцать минут героических усилий - и узел развязался, но мне от того не стало легче.
Я по-прежнему не могла шевельнуть ни рукой ни ногой. Тогда я попыталась набрать воздуху и резко выдохнуть, дабы ослабить веревки. После десяти минут добросовестного пыхтения я сумела освободить руку, правда, только по локоть - предплечье оставалось плотно прижатым к телу.
После виртуозных манипуляций наполовину освобожденной конечностью я наконец-то сумела развязаться и, скатившись со стула на холодный пол, попыталась сделать серию энергичных движений, восстанавливая кровообращение.
Почувствовав прилив сил, я подошла к двери и провела по гладкой, лишенной ручек и запоров, железной поверхности. Дверь была заперта снаружи, и открыть ее можно было лишь с помощью автогена или кувалды, а лучше с помощью крупнокалиберного гранатомета.
Ничего тяжелее стула в комнате не оказалось. "Врешь, - сказала я себе, - ты должна выйти отсюда, иначе твой наниматель долго не заживется!.."
Я огляделась и увидела вторую дверь, ведущую в глубь подвала. Люк!.. Есть второй выход, и это люк в лесу. Врата ада, через которые выходят в мир обитатели преисподней!.. Впрочем, если это всего лишь мастино неаполитано, то чего бояться?..
Я подошла к двери, рванула ее на себя, и она беззвучно отворилась. То, что я увидела, изумило меня куда больше предполагаемых черных псов.
Прямо за дверью стоял огромный бак с встроенным на уровне полуметра от пола краном. Из него текла довольно полноводная струя какой-то красной жидкости, судя по насыщенным спиртовым парам, это было вино, причем довольно хорошее.
Возле крана лежали три человека, туго стянутые веревками по рукам и ногам. Немыслимо извиваясь, они приникали к крану губами и, некоторое время довольно почмокав, отваливались. Вся их одежда пропиталась вином, волосы намокли и слиплись.
- Ты, дятел, хар-рош жрать! - раздался голос одного из них, и я узнала мертвецки пьяного Кузнецова. Даже тут, о господи!..
- Да паш-шел ты, - отвечал другой, в котором я опознала не без труда Бельмова, - тебе что, жалко, что ли? В-вон тут скольки-и-и.., ик! На в-в-всех хв-ватит.
- Хоррошо нас пом.., поместили, - пробормотал третий невнятно, благо лежал носом в луже драгоценного напитка, - етта ти-ибе не а-а-а... "Анапа"!
- Ты че там, Казаков, несешь такое непотребное? - Бельмов подставил носоглотку под кран.
- Ну чего еще от вас можно было ожидать? - воскликнула я. - Пропойцы несчастные!
- Та-аанька!!! - в голос взвыла троица, восторженно перекатываясь с боку на бок.
- Развяжи нас! - попросил Кузнецов.
- А тут Казаков кран зубами открыл, вот мы и.., вот, - словоохотливо поведал. Бельмов. - Развяжи, мы с тобой!
- Ну уж нет! - решительно сказала я. - Только через мой труп.
- Ну, за этим дело н-не станет! - заявил Бельмов. - Я думаю, ребята оттуда, - он дернул головой куда-то в сторону глухой стены, у которой и стоял бак с вином, - поддержат твое начинание.., в смысле труп-па.
- Ну и пьянь! - возмутилась я.
- Ну, тогда и сиди тут с нами, мы не скажем, где дверь, которая ведет к собачкам, а ты ее сама не найдешь, - капризно надув губы, пригрозил Бельмов.
- А вы откуда знаете? - насторожилась я. - Что-то не вижу я никакой второй двери.
- Конечно, не видишь! - завопил Кузнецов. - А мы видели, как даун выходил оттуда и пошел к вам!
- Ладно, развяжу. У меня нет времени искать эту дверь. Где она? - Я ловким ударом ноги выбила стекло дверцы маленького шкафа.
Подобрав один из осколков, перерезала путы злополучной троицы.
Приятели поднялись и, довольно споро переставляя конечности, направились к шкафу, из которого я только что выбила стекло.
Кузнецов отворил створку, за ней оказалась гладкая деревянная поверхность.
- Ну, - иронично сказал он, - у тебя вроде черный пояс по карате. Покажи удаль богатырскую.
Я яростно глянула на паясничающего оболтуса и с силой ударила по деревяшке. Та жалобно завизжала и отлетела, сорвавшись с потайных петель.
- Ишь ты, - квакнул Казаков, глядя в черный провал за сломанной дверью. - Что-то кайфолом идти.., ик! на мясо этим милым песикам.
- Нужно хоть какое-то оружие, - сказала я.
- Есть оружие. - Бельмов выудил из угла здоровенный лом, а за ним небольшую кувалду и штыковую лопату. - Тут еще грабли есть, но они сломаны.
- Лопату дай мне, - распорядилась я, - лом оставь себе, а кувалду Кузнецову.
- А я? - жалобно заныл Казаков. - Тоже мне - отряд метростроевцев!..
- А оно тебе надо? - буркнул Кузнецов, примеряясь к увесистой кувалде.
- Здесь есть вилы! - Казаков победоносно вскинул руки. - Теперь никакие песики не страшны! - И он припал к сочащемуся последними каплями крану, который веселая компания забыла закрыть.
