Бюргер повернулся к Мейсону.
— С вашего позволения, адвокат, я задам свидетелю несколько вопросов, сказал он. — Я хочу узнать кое-что насчет другого глаза, который впоследствии был отдан на идентификацию. Этот был также найден, но у другого убитого, у Гарри Маклейна.
— Вы сомневаетесь, имеете ли право предъявить доказательства на одном процессе по двум преступлениям? — спросил судья.
— Нет, — ответил Бюргер. — Я предъявляю доказательства только против обвиняемых в убийстве Хартли Бассета. То, о чем я хочу спросить сейчас, нужно только для выяснения мотивов.
— Хорошо, но тогда ограничьтесь одной этой целью, — предупредил судья.
Бюргер достал другой конверт, вынул из него еще один искусственный глаз и положил на ладонь эксперту.
— Что вы можете сказать насчет этого глаза?
— Этот глаз не столь хорош, как первый. Это, я бы сказал, ремесленная поделка. Этот глаз не сделан по заказу, такие протезы вы можете найти у любого более или менее крупного оптика во всех больших городах.
— Почему вы считаете?
— По качеству изготовления видно, что этот глаз не предназначен быть парой какому-то определенному глазу.
— Можем ли мы использовать этот глаз для целей идентификации в качестве вещественного доказательства «Б»? — спросил Бюргер.
— Не возражаю, — ответил Мейсон.
— Принят для целей идентификации, — сказал судья. — Начнем перекрестный допрос.
— Зачем человеку нужен глаз, налитый кровью? — обратился к Бейтсу Мейсон.
— Видите ли, многие люди чрезвычайно чувствительны. Они хотят, чтобы не было заметно, что глаз искусственный. И носят разные глаза в зависимости от обстоятельств. У таких имеется глаз для вечернего времени, глаз для тех дней, когда они плохо себя чувствуют, и так далее.
— Иными словами, когда человек так подбирает себе глаза, трудно отличить естественный глаз от искусственного?
— Очень трудно.
— Почему необходимо носить специальный глаз вечером?
— Потому что зрачок изменяет размеры в зависимости от освещения. Днем зрачок меньше, потому что света больше, а вечером — наоборот.
— Значит, практически невозможно разоблачить обладателя хорошо изготовленного искусственного глаза?
— Да, если глаз хорошо сделан и при изготовлении учтена форма глазницы.
— Человек с таким глазом в состоянии поворачивать его?
— Да, конечно.
— Как держится искусственный глаз в глазнице?
— С помощью вакуума. Глаз вставляется таким образом, чтобы между глазницей и искусственным глазом воздух практически отсутствовал.
— Трудно ли вынуть такой глаз?
— Это совсем не сложно, нужно оттянуть веко и впустить воздух, тогда глаз легко снимается.
— Это может сделать человек, у которого такой глаз?
— Да. Надо только подальше оттянуть веко.
— Подальше?
— Да.
— Скажите, если человек с искусственным глазом совершает убийство, возможно, чтобы при этом глаз случайно выпал, если убийца, к примеру, наклонится над жертвой?
В зале наступила тишина. Все глядели на Бейтса.
— Практически это невозможно, — сказал Бейтс.
— Значит, если убийца вышел с пустой глазницей из помещения, где он совершил убийство, то он умышленно оставил свой глаз?
— Да. Это, разумеется, в том случае, если у него хорошо сделанный глаз.
— Это относится и к тому глазу, который вам показали здесь сначала? Найденному в руке у Хартли Бассета?
— Да.
— Этот глаз, по вашему мнению, хорошо изготовлен?
— Да, сэр. Я уже сказал, что он сделан специалистом.
— Это все, доктор, благодарю вас, — сказал Мейсон.
Бюргер, нахмурив брови, наклонился вперед. Вид у него был озабоченный.
— Ваш следующий свидетель? — спросил судья.
— Мистер Джексон Селби.
Хорошо одетый мужчина в высоком крахмальном воротничке с важностью вышел вперед, поднял отлично наманикюренную правую руку, произнес клятву, потом подошел к креслу для свидетелей, сел, аккуратно поддернув брюки, и улыбнулся Бюргеру с видом человека, привыкшего исполнять свои обязанности не без изящества.
— Ваше имя? — спросил Бюргер.
— Джексон Селби. Управляющий Даунтаунской оптической компанией.
— Давно вы занимаете эту должность?
— Четыре года.
— Чем вы занимались до этого?
— Я работал в разных компаниях, но в должности старшего клерка. Управляющим стал с указанного времени.
— Имеется ли в вашей фирме запас искусственных глаз?
— Да, сэр. У нас есть большой запас.
— Эти глаза так же хороши, как говорил доктор Бейтс?
— Они сделаны вполне хорошо. Они разных цветовых оттенков, чтобы можно было подобрать под любой нормальный глаз.
— Есть ли у вас глаза, которые называют налитыми кровью?
— Нет, сэр.
— Почему?
— Потому что такие глаза изготавливаются индивидуально. Люди, приобретающие такие глаза, обычно прибегают к услугам крупных специалистов. Тогда как люди, которые пользуются нашими услугами, стараются купить подешевле. Изготовление индивидуального глаза дорого стоит.
— Скажите, но в особых случаях у вас все же можно заказать глаз, налитый кровью?
— Да, сэр, но только в исключительных случаях.
— Расскажите, пожалуйста, о процессе изготовления глаз, налитых кровью.
— Берется обычный глаз, и мастер добавляет окрашенные в красное вены, используя очень тонкое красноватое стекло, которое производится для этой цели.
— Скажите, у вас недавно заказывали такой глаз?
— Да, сэр.
— Я попрошу вас посмотреть на всех участников данного процесса и сказать, нет ли среди них человека, который делал такой заказ?
— Да, сэр, такой человек есть.
— Кто он?
Селби указал пальцем на Брунольда.
— Обвиняемый Брунольд и есть тот самый человек, — объявил Селби.
Весь зал повернулся к Брунольду. Он сидел прямо, сложив руки на груди. На лице его было отсутствующее выражение.
Зато Сильвия Бассет демонстрировала эмоции, которые так привлекают внимание репортеров — сочинителей сенсационных статеек: она прикусила губу и наклонилась вперед, чтобы видеть свидетеля, потом со вздохом откинулась назад.
— Когда он заказывал глаз? — спросил прокурор.
— Четырнадцатого числа этого месяца, в девять утра.
— В котором часу начинает работу ваша компания?
— В девять утра.
— Он пришел к открытию?
— Да, сэр.
— Как он объяснил такую спешку?
— Он сказал, что ему срочно нужен глаз, налитый кровью, так как свой он потерял.
ПО
— Объяснил ли он, когда это случилось?
— Да, сэр, накануне вечером.
— Он назвал время?
— Нет, сэр.
— Мистер Брунольд сказал вам, при каких обстоятельствах он потерял глаз?
— Да. Когда я пояснил ему, что мы не сможем сделать глаз в такой короткий срок, какой ему нужен, он рассказал мне свою историю, видимо, чтобы вызвать у меня сочувствие.
— Кто-нибудь присутствовал при разговоре?
— Только мистер Брунольд и я.
— Где происходил разговор?
— В приемной нашей компании.
— Что сказал вам мистер Брунольд?
— Он рассказал, что недавно встретил женщину, которую очень любит. Она замужем за другим человеком, очень ревнивым. Он сказал, что вечером был у нее и вдруг неожиданно в комнату постучал кто-то из слуг. Мистер Брунольд, по его словам, хотел поговорить с ее мужем, но женщина была против, так как их общий сын был усыновлен ее мужем. Он сказал, что женщина прикинулась, будто принимает ванну, чтобы задержать появление слуги в комнате и дать Брунольду возможность выпрыгнуть в окно и убежать. Глаз же, налитый кровью, лежал у него в жилетном кармане, и он уронил его, выбираясь из окна. Мистер Брунольд опасался, что ее муж найдет глаз и узнает его владельца. Так что теперь одна надежда на то, чтобы приобрести глаз вместо утерянного, и тогда можно будет говорить, что он никогда не терял свой глаз. Он боялся, что в результате пострадает женщина.
— Правда ли, что человек, который вам это рассказал, и обвиняемый Питер Брунольд — одно лицо?
— Да, сэр.
Бюргер торжествующе улыбнулся:
— Ваше слово, адвокат.
Перри Мейсон поднялся, уверенным шагом пересек помещение, подошел к судейскому столу и обратился к прокурору:
— Покажите мне, пожалуйста, второй глаз, который объявлен вещественным доказательством «Б».
Бюргер передал ему глаз в конверте со штампом и предупредил:
— Пожалуйста, потрудитесь вернуть мне его именно в этом конверте, советник.
— Разумеется, — сказал Мейсон. — Я, как и вы, не заинтересован в том, чтобы глаза перепутались, хотя благодаря проведенной вами экспертизе вряд ли такое возможно. Но один вопрос я все же задам свидетелю. Мистер Селби, пожалуйста, скажите, мистер Брунольд приобрел этот глаз у вас?
