воспоминания стало зябко: уже много лет никто не улыбался ей так. И вряд ли кому-нибудь еще захочется этого. Нет, Татьяна Андреевна не страдала от этого каждый день и не выставляла себя на посмешище, пытаясь удержать ускользающую молодость, цепляясь за скальпель хирурга. Просто в невероятных глазах следователя Логова ей внезапно увиделось то несбывшееся, о чем мечтает каждая девочка, еще ожидающая своего капитана Грэя и не обожженная мужским равнодушием, — то, какой фантастической могла стать ее жизнь… Но не стала.
Стоит ли читать детям сказки? Нежная душа ребенка впитывает их так жадно и глубоко, что вытравливать сладкий обман приходится десятилетиями. Иногда до последнего вдоха… Разве не ждет каждый из нас, что вот-вот эта сдавившая горло тягомотина под названием «реальная жизнь», наконец, закончится, и обещанный в детстве бал увлечет в неземной мир, где не придется думать, чем оплатить ипотеку и как устроиться на работу получше? И мысли будут не о том, стоит ли брать очередной кредит или обойтись без новых сапог, машины, ремонта, — а о вещах возвышенных и достойных…
Вот только это время для большинства из нас так и не наступает. Так что слава сказочникам, сумевшим хотя бы в детстве подарить нам ощущение головокружительного счастья! Оно и дает сил выжить, когда годами приходится перебирать гречку, а не примерять бальное платье, которое никогда не будет сшито…
Ей все труднее было дышать, размышляя об этом. К тревожащему Татьяну Андреевну ощущению, что она близка к разгадке жутковатой тайны, прибавилось еще и неприятное подозрение, несколько раз заставившее ее обернуться на ходу, — стало казаться, будто за ней кто-то следит… Шаг в шаг идет по улице, минует турникет, дышит в затылок на эскалаторе.
Но этого, конечно же, не могло быть! Поэтому Татьяна Андреевна и запрещала себе вертеть головой — еще посчитают ее ненормальной… Ведь любая фобия ненормальна. Кому нужно тратить на нее время? Даже если оно не особенно драгоценно?
И все же виски уже несколько раз пришлось промокнуть салфеткой, а к спине неприятно липла тонкая блузка без рукавов… Хорошо хоть под летним жакетом этого не видно.
Откуда взялся этот необъяснимый приставучий страх? И почему в нем чувствуется привкус восторга? Подобное она испытывала в детстве, когда, подпрыгнув, цеплялась за круглую перекладину «крутилки» и держалась изо всех сил. Тонкие ноги болтались в воздухе, когда кто-нибудь из мальчишек посильнее раскручивал их, и хотелось визжать от сладкого ужаса, заставлявшего сердце выскакивать, а длинные волосы развеваться по ветру, который баловался ими, забрасывал на лицо.
Как Таня любила это рискованное развлечение! Ни дня не проходило, чтоб она не повисла на «крутилке». Но однажды ее пальцы разжались… Утром прошел дождь, только никто не придал этому значения. Что металлическая перекладина мокрая и скользкая, она поняла, лишь уцепившись за нее. Еще можно было спрыгнуть… Но мальчик, который их раскручивал на этот раз… Ну да! Он действительно был чем-то похож на Артура Логова. Или ей сейчас так кажется? Противно было даже думать о том, чтобы выставить себя трусихой в его глазах. И пусть он увидит, какие у нее длинные ноги…
Таня стиснула пальцы и зубы: «Удержусь!» Солнце уже припекало, и летняя маечка, так же как сегодня, прилипла к спине, только не от жары, а от страха. Сколько ей удалось продержаться? Один круг? Или несколько?
Полет длился один миг, Таня даже не успела испытать восторга. А потом — ужас, удар, тьма…
* * *
Заскочив к Овчинникову, хищно нависшему над парой листков, как успел заметить Артур, присланных из лаборатории, он с мольбой заглянул ему в глаза:
— Добрый человек, выполнишь личную просьбу?
И почувствовал, как Володя сразу напрягся:
— Что еще?
— Посидишь в базе? Надо тетку одну найти. Похоже, украла ребенка. Женя сама тебе все расскажет.
— Женя?
— Мать малыша. Не могу Поливцу ее поручить: он — тезка ее мужа, который срок мотает. Мало ли… Лучше, чтоб ничего личного.
Выпятив острый подбородок, оперативник обреченно вздохнул:
— Ну присылай… Куда от тебя денешься?
— Некуда, — подтвердил Логов и спохватился, уже отойдя на несколько шагов. — Да! У нее глаз подбит… Лучше не спрашивай.
— Ладно, — вяло согласился Овчинников. — А с банком вы без меня справитесь?
«Скажу, что справимся, — обидится», — мгновенно решил Логов и вытаращил глаза:
— Ты что?! Я надеюсь, ты с ней быстро управишься и вернешься к нам. Сашку тебе дать в помощь? Они вроде подружились.
— Вот еще не хватало, чтобы они трещали у меня над ухом, — пробурчал оперативник.
Логов не сомневался, что этот цепкий парень выполнит его поручение наилучшим образом. Именно поэтому обратился к нему, а не к Антону, порой позволявшему себе скакать по верхам. Особенно если рядом оказывалась симпатичная девушка…
«Она — симпатичная», — Артур и сам не понял: это прозвучало в нем вопросом или утверждением.
А мысли уже устремились к порогу банка, директор которого был убит накануне, и пока его совсем не унесло, Артур успел позвонить Ивашину:
— Передай Женю в заботливые руки Овчинникова. Он знает, что делать. И дуй в допросную, сейчас явится первый свидетель.
Ему не давало покоя то, что ни у кого из заложников, среди которых, по его версии, скрывался убийца, криминалисты не выявили на одежде химикатов, неизбежно остающихся после выстрела. Мог ли кто-то из них переодеться? Грабители с порога вывели из строя камеры, но сохранилось видео, сделанное до их появления, и можно было сравнить одежду, что была на каждом из присутствующих за минуту до налета, с той, в которой каждого сфотографировали после. Но если этот парень не дурак, то рубашку или что там на нем было, он сменил точно на такую же. Мог заранее припрятать ее в туалете, и, конечно, уходя, прихватил ее из банка — никто же не обыскивал людей на выходе…
На всякий случай он все же пустил Поливца по следу:
— Смотайся в банк, проверь все туалеты и закутки — нет ли где сменной одежды.
— Понял, — бросил Антон, и можно было не сомневаться, что он действительно уже мгновенно выстроил в уме причинно-следственную цепочку. И найденная рубашка, если таковая отыщется, будет мигом доставлена в лабораторию.
В допросной оказалось душновато, но кондиционер тут не ставили специально, чтобы подозреваемый не ощущал себя комфортно. Пусть нервничает, мечтает вырваться отсюда, в идеале — любой ценой, то есть рассказав правду, которую собирался утаить. Это ломало только слабаков, тертые калачи и не такое выдерживали, но Логов был уверен, что польза от отсутствия кондиционера определенно была. При этом его никак нельзя было
