обвинить в издевательстве над допрашиваемыми, ведь он сидел с ними в одном помещении и терпел те же муки.
Сегодня с ним рядом задыхался Ивашин, отвечавший за диктофон. А Сашка куда-то исчезла, не сообщив о планах, и это беспокоило Артура, хотя он уже какой раз пытался убедить себя, что она — взрослая девочка, двадцатый год, как-никак… Но это не особенно помогало. И он уже признавал: пора смириться — Сашка навечно останется для него ребенком, и он будет тревожиться за нее до гробовой доски, хоть и не успел стать официальным отчимом.
До Москвы они добрались вместе. Всю дорогу Сашка что-то писала в блокноте — он подарил ей целую кипу с разными обложками, предположив, что от рисунка может зависеть жанр и настроение рассказа. Но иногда она набирала текст в телефоне, и это поражало его: раньше Логов был уверен, что писатели придерживаются определенного способа работы. А для нее вроде бы и не имела значения форма, — только содержание. Несомненно, так было правильнее, и все же сбивало его с толку.
— Дашь почитать? — спросил он перед тем, как отправиться к Овчинникову.
Саша подняла прозрачные голубые глаза, остававшиеся серьезными, даже когда она смеялась:
— Если хочешь…
— Ты же знаешь, что хочу.
— Но тебе некогда!
— Сейчас — да. Но дома я почитаю.
— Дома, — повторила она и вслушалась в звуки. — Странно, правда? У нас — общий дом.
Артур подмигнул:
— Причем не только у нас с тобой…
Она попыталась улыбнуться, но губы дрогнули:
— Раньше мне хватало одной мамы… Я никогда не хотела большую семью. Но сейчас… Знаешь, это в общем-то неплохо. Нас уже четверо!
— Не считая собак, — подсказал он.
— А их нельзя не считать.
— Никак нельзя.
Сидя в допросной, Логов физически ощущал, как ее не хватает. Когда Сашка устраивалась у него за спиной, он лопатками чувствовал ее взгляд — она уверяла, будто накачивает его энергией, чтобы Артур лучше соображал. Он не мог с уверенностью сказать, что это помогает, но Сашино присутствие каким-то образом облагораживало даже эту унылую комнатешку с голыми стенами и окном без штор и жалюзи. Оно выходило на глухую стену соседнего здания, тоже принадлежавшего Следственному комитету, так что опасаться было нечего.
— Куда она делась? — отрывисто спросил Артур, устремив на Никиту требовательный взгляд.
Тот растерянно заморгал:
— Я думал, вы знаете…
— Она ничего мне не сказала. И на сообщения не отвечает.
Из Никиты будто одним мощным залпом выкачали всю энергию, даже щеки побледнели. Он вяло пробормотал:
— Ну… У нее же может быть какая-то… личная жизнь.
— Мне тоже трудно с этим смириться, — поддержал его Логов. — Ладно, потом разберемся. Давай займемся делом. Надеюсь, ты в состоянии работать?
Ивашин уныло кивнул. Кажется, меньше всего ему сейчас хотелось заниматься делом.
* * *
Если б я предупредила Артура, что собираюсь вернуться в банк, он привязал бы меня к стулу, не меньше. Пришлось улизнуть тайком, пока он раздавал «погонам» задания на день. Это оказалось даже забавно: я быстро уходила по улице, не оглядываясь, но каждую секунду дожидаясь оклика и думая, в какой проулок лучше свернуть.
Погоню за мной не организовали… Они даже не заметили, как я исчезла? Но сейчас невнимание не могло меня задеть, ведь я только этого и желала.
До метро было сто метров, и я пролетела их, как на электросамокате, которые сновали повсюду. То, что у меня нет прав и машины, вообще не проблема в Москве! На метро добраться гораздо быстрее.
Через двадцать минут я уже вышла на Большую Семеновскую и направилась к знакомому банку с таким видом, будто для меня это обычное дело. Ну да, каждое утро я наведываюсь в свое отделение… Зачем? Понятия не имею, зачем люди ходят в банк! Дама с собачкой — Татьяна Андреевна, кажется? — раз в месяц приходит снять наличку. Зачем она ей? Разве что нищим подавать… А где еще нельзя обойтись банковской картой?
Я занимала голову этими дурацкими коротенькими мыслями, чтобы не умереть от страха. Все же я — не обученный агент, и каждый раз от меня требуются усилия для врастания в чужеродную среду… Главное было не попасться на глаза Марго и Даниле — как его? — Яковлевичу. Остальные меня вряд ли запомнили. Но я надеялась, что Макарычев сейчас сидит в кабинете и с ужасом думает о будущем, а Марго… Думаю, я замечу эту кудрявую красотку прежде, чем она меня, и успею спрятаться или хотя бы отвернуться.
Но ее вообще не оказалось в зале, где уже успели восстановить рабочую атмосферу. Будто и не лежал на полу человек с простреленной головой, а по углам не жались до смерти перепуганные заложники… Я опасалась, что сегодня здесь окажется совсем пусто, все же страшновато оказаться на месте убийства, но почти все кресла были заняты клиентами. Любопытство пригнало этих людей? Или они просто не слышали об ограблении и убийстве? Разве я, как обычная москвичка, уловила бы такую новость, если б под боком не было Артура Логова?
Молоденький консультант, наверное, мой ровесник, на бейджике которого значилось «Консультант Игнат» (без фамилии) шагнул мне навстречу и заученно произнес:
— Добрый день! Чем я могу вам помочь?
Особого воодушевления в его голосе не слышалось, наверное, еще не пришел в себя после пережитого. Я не вспомнила этого парня, как, похоже, и он меня, и это было только мне на руку.
— Да вот хочу открыть счет в вашем банке, — произнесла я самым легкомысленным тоном, на какой была способна.
— Прекрасно, — отозвался Игнат сонно. — Давайте возьмем талончик. Вот, пожалуйста. Вы можете подождать на диванчике.
То, что он разговаривал со мной тоном молодой мамаши, конечно, раздражало, но я порадовалась возможности затесаться в толпу клиентов банка. Может, у меня разыгралось воображение, но мне показалось, будто от нервозности воздух стал разреженным, как перед грозой. Все вокруг точно ждали: вот-вот в банк ворвутся парни в балаклавах и начнется пальба… Жутко. Но как вскипает кровь! Мне хотелось заглянуть в глаза всем этим людям, истосковавшимся по острым ощущениям: эй, вы забыли, где живете? Адреналин у нас растворен в воздухе. А по лицам тех, кто вчера угодил в заваруху, не похоже было, что они испытали наслаждение, когда их ткнули мордой в пол…
В уголке дивана я провела не дольше пары минут: появился пожилой бизнесмен (судя по пиджаку), и внимание Игната переключилось на него. В этот момент я встала и выскользнула в дверь, ведущую на лестницу.
Трудно объяснить, почему мне так важно было увидеть кабинет Шмидта, убедиться,
