и быть, есть у меня в записной книжке телефон одного такого же проходимца, как и ты, и думаю, он нам поможет. Только все равно это будет стоить тебе части премиальных. Кстати, каковы сегодня шансы выполнить задание на территории СССР и вернуться?
— Как всегда пятьдесят на пятьдесят, — не задумываясь «выстрелил» числом аналитик.
— Бывало и хуже. — удовлетворенно отметил Эспозито. — Но все равно у нас есть только один агент, который сможет выполнить операцию такой сложности на территории СССР.
— И кто он?
— Это твой старый знакомый — Джон Милнер. До сих пор он ни разу не ошибался, а то бы не был больше моим любимым подчиненным, — захохотал довольный своим спичем Эспозито. Смеяться он престал так же неожиданно, как и начал, и свирепо посмотрев на аналитика, закончил аудиенцию. — Идеальный и реальный, я подчеркиваю Сэмюэл реальный план ввода Милнера в «Ящик Пандоры» должен быть готов в самое ближайшее время. Свободен.
Вернувшись к себе Райдер набрал по внутреннему телефону Майкла Хоудена. Аппарат зам. директора ЦРУ долго не отвечал и аналитик уже хотел дать отбой, когда Хоуден поднял трубку:
— Что у тебя?
— Эспозито хочет ввести в игру Джона Милнера.
— Это все?
— Да, но я не хочу работать с Милнером…
— Подними мне все операции с его участием и перешли электронной почтой.
Райдер хотел аргументировать свой отказ, но зам. директора уже прекратил разговор.
23 января 1988 года (суббота) — 15.00. Москва, КГБ СССР
Соболев, устав за неделю от "текучки", как называли в КГБ, ежедневный поток дел и документов, которые носили сугубо тактический и бюрократический характер, в выходной решил заняться творчеством. Он пришел пораньше, пролистал сводки, материалы КЦ и донесения агентуры по САИ и теперь бодро ходил по кабинету и вслух размышлял о "Паритете":
— Самая лучшая импровизация — это та, которая тщательно продумана и подготовлена… Мы точно не знаем, что задумало ЦРУ, но нам надо быть готовыми адекватно отреагировать на любое их действие… Допустим мы пропустили неожиданный "удар" американцев и нам нужно срочно выправлять ситуацию… Надо, чтобы на нашей шахматной доске сохранялся паритет… Для этого мы должны разработать ответную контрразведывательную акцию.
После этого вступления полковник замолчал, сел за стол, достал рабочий блокнот и начал что-то быстро записывать. Затем принялся изучать различные документы, разложенные на столе в каком-то ему одному известном порядке, пока не откинулся на кресле и произнес:
— Что-то с идеями у нас сегодня туговато. Надо сделать перерыв на чайную церемонию, — но не сдвинулся с места, а через паузу продолжил, — Что если мы назовем ее «Вариант "Эгида". Эгида — упрощенно это щит Зевса, надежно и эффективно. Так, что-то опять не туда мы забрели. Название есть, а самого замысла еще нет. Надо срочно приготовить чай и засесть поплотнее за разработку контроперации. Для этого еще раз с пристрастием изучить отчет Тоболина по американским специалистам, участвовавшим в первой подготовительной экспедиции на Семипалатинский ядерный полигон и документы разведки и контрразведки по этому вопросу.
24 января 1988 года (воскресенье) — 10.45. Москва, КГБ СССР
Соболев сидел за столом, как обычно заваленным необходимыми в данный момент документами и справочниками, и что-то быстро писал. Услышав стук в дверь, он, не отрываясь от своего занятия, пригласил:
— Войдите.
Степной с ироничной улыбкой воскресного кота Бегемота плавно вкатился, но увидев осунувшееся лицо друга, стер удовольствие и сдержано поздоровался. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы заметить, как утомлен полковник очередной бессонной ночью, хотя Соболев старался держаться бодро и не показывать усталости.
— Увидел тебя и вспомнил одну мысль, которую вчера потерял. Сейчас запишу, а то снова забуду, — шутливо заметил полковник.
Степной сбросил все остатки выходной беззаботности и задумался. Его всегда удивляла манера Соболева работать над важными документами. Полковник всегда по нескольку раз внимательнейшим образом прочитывал все материалы. Затем откладывал в сторону. Доставал из шкафов имеющиеся справочные материалы, напрягал информационный отдел управления экономической контрразведки, чтобы нашли документы по интересующей его теме. Проводил консультации со специалистами. После такой всеобъемлющей подготовки исследовал весь объем полученной информации, и на основании этого делал окончательные выводы по содержанию первоначального документа. По этой причине некоторые аналитические обзоры, информационные справки, агентурные сообщения, находились у него в сейфе неделями. Зато после такой титанической работы Соболев фактически досконально разбирался в ключевых моментах проблемы, изложенной в документе. На основе полученных знаний он выносил свой вердикт, который признавался достаточно квалифицированным даже экспертами в этом вопросе. Больше к специалистам с просьбой о консультации по изученной проблеме он никогда не обращался и при возникновении необходимости всегда сам принимал решения. При этом на самом исходном документе не было ни одной пометки, все необходимые записи делались в рабочей тетради полковника.
— Ты, извини, Юра, что вызвал в выходной, но вот уже две недели по «Паритету» мы стоим на месте, — озадаченно перебил мысли подполковника Соболев. — . Эта повседневная суета катастрофически съедает все время и не дает сосредоточиться на главном. Я вот тут вчера спокойно посидел, подумал, почитал некоторые аналитические документы, в том числе доклад «Омеги» по американским специалистам и пришел к выводу, что настало время конкретизировать контроперацию, которую мы с тобой обговаривали ранее в разработку «Вариант «Эгида».
— Это, что еще за зверь такой? — с плохо скрытой иронией спросил Степной.
— Эгида — это…
— Не надо ликбеза, благодаря твоему постоянному цитированию я проникся чувством к греческой мифологии. Попроще нельзя?
— Что?
— Я пока о названии, двухэтажное какое-то и выспренное — «Вариант «Эгида».
— Ты прав, пусть будет просто например… операция «Вариант». Тебя устраивает?
— Вполне, но что это по сути?
— По замыслу она ответ на акцию ЦРУ по срыву САИ.
— Но мы же еще не определились в предположении что готовят американцы? И потом я только-только в работе с ребятами из ПГУ к какой-то конкретике начал приближаться.
— Разведка слишком долго молчит, — не вдаваясь в детали сделал заключение полковник, — видимо на это есть известные нам причины, а мы больше ждать не можем.
— На этой неделе я встречаюсь с одним деятелем из отдела ЦК, который курирует нашу разведку. Может быть, он окажется в состоянии пролить свет на темные стороны САИ?
— Думаю, что мы не сможем получить информацию о замыслах ЦРУ, а вот свой ответ подготовить обязаны, — не замечая вопроса своего заместителя продолжил Соболев, но словно боясь упустить какую-то мысль быстро взял ручку и снова начал что-то записывать. Степной молчал и внутренне сокрушался, что вся работа по налаживанию подходов к партийному функционеру, ведающему
