Посидев после чая для приличия пятнадцать минут, я стал прощаться.
– Как? Ты уже уходишь?! – удивилась Тамара.
– Да. Я хотел проведать тебя, а так у меня – куча дел! Надо появиться на работе. Еще – позвонить племяннику. Соседу Геннадию поручить кота… Как только разгребу – сразу к тебе. Будешь меня ждать? Да? Вот и славно!
Я поцеловал ее в розовую гладкую щечку.
– До свидания, тетя Таня! – растянул улыбку шире лица, проходя мимо тетушки. Ее ответный взгляд я бы интерпретировал так: «Скачи, скачи, козлик!»
Я отправился на работу. Следовало запастись наличностью. С пустыми карманами теряешь свободу. Правда, набив карманы, некоторые теряют ее еще быстрее, но это другая история.
Голобородова в офисе не оказалось. На столе я увидел кипу свежих документов, еще не отвезенных бухгалтеру. Захотелось оставить тезке записку с вопросом, где он шляется в рабочее время? Но подумал, что Вася может мою шутку счесть сверхнаглостью, поэтому написал ему, что прошу свое отсутствие считать очередным отпуском, и раз уж так получилось, то я его отгуляю до конца. Выражение «до конца» мне не понравилось, зачеркнул его и написал «полностью». Затем полез в сейф, где, как и ожидал, обнаружил свою зарплату в прозрачном файле. С этим у нас строго. Хотел уже закрыть сейф, когда внимание мое привлек некий предмет. А именно – травматический пистолет Голобородова. Сын у Васи стал проявлять интерес к оружию, и отец решил, что хоть это и нарушение правил, но пусть лучше «пушка» полежит в конторском сейфе. Конечно, компаньон и подумать не мог, что я тоже захочу сыграть в «войнушку», поскольку и сам я от себя такого не ожидал. Но теперь подумал, это конгениально! Мне пистолет сейчас явно нужнее, чем Голобородову. Вытащив из кобуры, я сунул оружие себе в карман. Сгреб также и коробку патронов, пересыпал их себе в борсетку, а в кобуру и патронную коробку напихал пачек со скобами для степлера, чтобы Вася, передвигая свой арсенал в сейфе, подольше не замечал, что тот уплыл. Осталась лишь видимость. Еще в кобуру я сунул записку, в которой извещал Голобородова, что пистолет взят мною напрокат.
Хотел уже улизнуть, но тут дверь открылась, и показался мой компаньон. Едва не поймал меня на горячем!
– О! Какие люди и без охраны! – воскликнул он самое оригинальное на свете приветствие.
– К сожалению, без охраны, – подтвердил я. – Она бы не помешала.
Я вспомнил Пифа Валерича, от услуг которого отказался вопреки совету племянника.
– Хм! – Голобородов усмехнулся. – Думаю, те, у кого охрана имеется, тем более не живут спокойно.
– Наверняка!.. Вот, читай, – указал я Василию на свою записку на его столе. Он прочел и вздохнул:
– Отпуск? Отпуск – это хорошо. Что же, гуляй дальше. На что – найдешь в сейфе.
– Я уже нашел. Спасибо. И подожди вздыхать! Для тебя, Вася, есть оглушительное предложение! Сейчас, только покажу кое-что. – Я потянулся к своему офисному ноутбуку.
– Не получится, – остановил меня Голобородов. – Не фурычит он у тебя. Я пытался через твой модем поработать, мой тормозит, а у тебя баннер веселенький высвечивается во весь экран. Поймал ты где-то заразу, Вася. Я удалить ее не смог, квалификации не хватило. Так что включай мой «комп».
– Не было печали! Ладно, отвезу в мастерскую, – вздохнул я.
Нашел на компьютере Голобородова те же рекламные снимки «Черноморочки», что показывал Тамаре, и пригласил посмотреть их компаньона.
– Что это? – спросил Голобородов, разглядывая фото.
– Пансионат на берегу Черного моря, – объяснил я. – Там сейчас вакантно место заместителя директора.
– Конкурс – сто человек на место? Или больше?
– Ты пойдешь вне конкурса. Ты же готов был завербоваться, только не на Север, а на Юг. Вот, это твой шанс.
– И кто же мне сделает такое роскошное предложение? И почему именно мне? – Василий, очевидно, полагал, тут какой-то розыгрыш, и поддерживал разговор лишь для того, чтобы понять, в чем фишка.
– Тебе, потому что тебе. А делает – владелец заведения. Ты, кстати, его знаешь.
– Что-то не припомню среди своих знакомых владельцев не то что пансионатов на берегу Черного моря, хотя бы домиков, куда можно было бы приехать на отдых со скидкой.
– Хозяин пансионата и сам до недавнего времени не знал о таком подарке судьбы.
– Кто же это?
– Я.
Поскольку глаза у Голобородова округлились необычайно, я поскорее рассказал ему всю свою историю (опустив криминальную ее часть). Заодно убедился, что Василий слышит об этом впервые. Так сыграть невозможно.
– Везет же людям! – сделал вывод он. – Надо же! Все у нас стало как у них. Наследства получаем офигительные!
«Но получают не все, – подумал я. – Только те, кто остается в живых. Тоже как у них». Василию озвучивать последнюю мысль не стал. Как и то, что спер у него пистолет для того, чтобы место заместителя директора «Черноморочки» осталось за ним, если, конечно, надумает. Пистолетом своим Голобородов пользовался всего несколько раз. Для стрельбы по бутылкам на пикниках. Я тоже участвовал. Как еще развлекаться пацанам?..
Оставив компаньона в «бриллиантовом дыму», я закинул ноутбук в ремонтную мастерскую, после чего положил денег на телефон и позвонил Грише. После двух свежих одесских анекдотов тот доложил про очередь за наследством, о которой я просил его разведать. Таковой нет. Элеонора, как я уже знаю, бездетная. Двое братьев Богданыча жили вдалеке от Одессы и ушли в мир иной раньше его. Племянники видели своего дядю только в далеком детстве и ни о каком наследстве понятия не имеют… «Что еще сказать? – задумался Гриша. – Нотариус не появлялся».
Я поблагодарил и попросил не упускать нотариуса из виду.
Затем я нашел Шамсию, рассчитался с ней и, решив, что ночевать пойду снова к матери, отправился погулять по городу, где-нибудь перекусить, посмотреть на людей, послушать, о чем они говорят, – словом, ощутить себя частицей человечества. «Я же все-таки – сочинитель детективных романов, а не простой смертный какой-нибудь!» – надув было щеки перед воображаемым слушателем, я тут же сдулся, подумав, что киллер как раз считает меня простым смертным… Гнида казематная!
К вечеру я добрел до парка «Швейцария», где опять увидел огоньки на льду. Один огонек пополз к берегу, и я, точно мальчишка, движимый любопытством, припустил вниз по склону, совершая гигантские прыжки влево-вправо по снежной целине, как слаломист. Один раз, запнувшись, плюхнулся на брюхо, но не рассердился, а, наоборот, рассмеялся. И, отряхнув снег с куртки и джинсов, погнал дальше.
Добежав до рыбака, я узнал его. Встречались прежде на льду, общались, и не раз.
– Привет, Максимыч! – Я стянул перчатку с руки, чтобы поздороваться. – Как улов?
– О! Васек! Здорово! А я думаю, кто это по горе скачет?.. Вот, гляди. – Максимыч с гордостью раскрыл пакет, уложенный в багажнике старенького «Опеля».
– Ух ты! Налим пошел? – Я испытал приступ белой рыбацкой зависти, увидев четырех хороших рыбин. Самая крупная, пожалуй, тянула кило на полтора. – Он же вроде зимой икру метать должен?
– Отметал, видать, уже. На ерша хорошо идет. Я ершей днем надергаю, заморожу, а ночью – за налимом.
– Ясно… А я гляжу в прошлый раз, что за огоньки по льду движутся? Давно это вы ночную рыбалку освоили?
– Да недавно. Нашелся один фанатик, всех раззадорил.
– Классно! Тоже, что ли, сходить за налимчиком?
– Сходи, сходи. А пока возьми-ка одного, пожаришь.
– Благодарствую, Максимыч. Да мне и положить его некуда.
– Бери, бери! Пакет я тебе найду сейчас.
– Ну, спасибо.
Мы еще постояли, поговорили. Максимыч разбудил азарт. Я даже забыл на некоторое время, что мне сейчас не до рыбалки, вообще-то.
– Только осторожно по льду-то ходи! – предостерег меня рыболов. – Без фонаря не суйся. Там, ближе к середине, река не замерзла.
– Это и сверху видно.
– Вот-вот. Нырнешь, и поминай как звали!
«То-то соискатели обрадовались бы!» – подумал я, прощаясь с Максимычем.
Одолел уже полгоры, когда «эхо» от моей мысли догнало меня. «А ведь точно! Обрадовались бы! И зашевелились! И проявили бы себя!.. Что, если устроить им такой подарок?!» – от собственной идеи я пришел в состояние эйфории. Даже не заметил, как на гору вскарабкался. Двое мужиков, каждый поперек себя шире, сосавшие пиво из полуторалитровых «сикалок», несмотря на мороз, уставились на меня, преодолевшего такой подъем, как на инопланетянина. Каждому – свое!
Подойдя опять к дому, где провел детство, глянул, задрав голову, на свои окна. Они были темными, но как-то не совсем. То ли я видел отраженный свет уличных фонарей на стеклах, то ли за шторами горел ночник, экран телевизора или… фонарик? Шпиономания?..
Поднявшись на пятый этаж, положил на подоконник пакет с налимом, достал голобородовский пистолет и передернул затвор. Раздавшийся при этом звук в пустом подъезде меня самого напугал. Как бы посмотрел на себя со стороны. Что я делаю? Что за театр?..
