не оставалось, кроме как растягивать губы в ответной фальшивой улыбке: «Не беспокойтесь, это всего лишь мелкое недоразумение, ничего страшного…»
Так мы и существовали, и мне даже удавалось скрывать от своей крыши, что на самом деле я делаю джинсы в собственной квартире, а вовсе не привожу их из Швеции. Подозреваю, что скажи я это, и мой налог на прибыль увеличился бы втройне – без какого-либо объяснения причин, а просто потому, что «за вранье, дарагой, это теперь будет так» – я прямо видел, как Азам или Мурад произносят эти слова, по обыкновению ощерившись своими зловещими ухмылками. К тому же, я опасался за своих девочек – к тому времени, я сильно привязался к ним и вовсе не желал, чтобы в наш мирный гарем в один прекрасный день ворвалась необузданная чеченская банда. К сожалению, именно это позже и произошло, да, так стремительно и беспощадно, что мне пришлось в буквальном смысле выпрыгивать из балкона в одних трусах и бежать прочь от нашего милого семейного гнездышка – оставляя там любовь, первое дело и швейные машинки, которые стоили, между прочим, бешеных денег. Но. Обо всем по порядку.
Чеченцы были людьми в высшей степени нестабильными. Все свои дни – исключая выезды на вышибание мозгов, а их со временем становилось все меньше и меньше – они проводили в своей лачуге с вывеской ООО «Арег». Полулежа на восточных циновках, имея под рукой вазу с фруктами и разобранный пулемет, они встречали многочисленных предпринимателей и дельцов всех мастей, которых, подобно мне, обложили непосильной данью.
О том, что не я один приношу чеченцам значительную часть своей выручки, мне стало известно уже во время второго визита в ООО «Арег». Надо сказать, что при приближении к этому месту, к этому обиталищу демонов, с нормальным человеком вроде меня происходили странные изменения. Тело непроизвольно сутулилось, плечи опускались, глаза тухли, кадык ходил ходуном, а руки начинала бить непонятная мелкая дрожь. Надо полагать, так на порядочных людей действовала аура этого места. И вот, уже во время второго визита, готовясь открыть адскую дверь и шагнуть в пасть монстрам, я увидел, как из ООО «Арег» мне навстречу вышел человек. Он выглядел в точности, как и я – в смысле, был бледный как мел, с ног до головы покрыт потом, и можно было почти физически ощутить, как от пережитого стресса в бесчисленном множестве гибнут его нервные клетки.
С первого взгляда мы признали друг в друге вольных предпринимателей. Разумеется, «вольными» нас следовало считать только формально – да, мы были вольны от офисной службы, мы не платили государству налоги, и каждый владел своим собственным маленьким теневым предприятием. В то же время, границы нашей условной вольности быстро заканчивались, а за ними начиналось уже форменное рабство: будучи независимыми от государства, мы одновременно целиком и полностью зависели от двух убийственных горбоносых типов, выходцев с гор, которые вертели нами так, будто мы шашлык и нас надо хорошо прожарить со всех сторон.
Узнавание друг друга было мгновенным. Для знакомства нам с этим человеком даже не понадобилось имен, мы только пожали друг другу руки, и он спросил: «Новенький?». И когда я ответил утвердительно, он сочувственно кивнул, поинтересовался, сколько я плачу чеченцам, в двух словах объяснил, что таких как мы у них десятки, и напоследок – боязливо покосившись на дверь ООО – прошептал: «Суки!». Я с готовностью согласился: «Суки!». И хотя тогда я еще мало знал Мурада и Азама, но уже имел возможность убедиться, что слово это – «суки» – характеризует мою новоявленную крышу на редкость верно.
Процедура перетекания денег из рук вольного предпринимательства в руки чеченских головорезов каждый раз была одинакова. Сначала входящему непременно предлагали угоститься фруктами из вазы, а когда тот отказывался в силу разных причин – мне, например, при взгляде на крышу натурально комок не лез в горло – тогда входящего спрашивали: «Ну, что, дарагой, принес?» – всегда обманчиво-ласковым тоном. От этого вкрадчивого, с акцентом, голоса по коже бежали мурашки, а в голове вставали страшные картины того, что случилось с теми «дорогими», кто не принес. Входящий начинал судорожно рыться по карманам, неожиданно вспоминал, что, перенервничав, оставил сумку с деньгами в машине, извинялся, бежал обратно под разочарованное цокание , возвращался, дрожащими руками протягивал деньги и вслед за этим слышал укоризненные восклицания: «Ай, дарагой, не мог свою мелочь на крупные деньги поменять? Совсем не ценишь наше время. Кто будет это считать? Вай-вай-вай…» При этом чеченцы неизменно заворачивали назад ряд купюр – поскольку те оказывались, по их мнению, излишне замусоленными или недостаточно расправленными, или слегка порванными. Тогда в следующий раз вместо одной купюры, не прошедшей цензуру, нужно было принести две такие же, новые. Таков был негласный уговор, и смельчаков, готовых его оспорить, я не встречал.
Примерно через месяц чеченцы увеличили размер дани, и это стало совсем походить на грабеж. Они путано объяснили, что расценки изменились в связи с инфляцией – хотя какую связь может иметь инфляция с бизнесом по вымогательству денег у мелких предпринимателей, мне было непонятно. Вероятно, вместе с остальными продуктами подорожали патроны, ножи и паяльники, с помощью которых время от времени производился их бизнес.
Еще через месяц у Азама был день рождения, о чем заранее сообщил мне Мурад. «Понимаешь, – сказал он, отведя меня в сторонку. – Азам всегда такой костюм хотел – как у президента в телевизоре. Армани».
Я ответил, что понимаю про день рождения и костюм, и присоединяюсь к поздравлениям, но не понимаю, при чем здесь я.
«Как так? – изумился Мурад, хлопнув себя по коленям. – Вот ты и подари ему этот костюм!»
«Я?!»
«Ты же покупаешь свои штаны за границей! Вот и скажи, чтобы в следующий раз вместе со штанами тебе привезли настоящий костюм. А хороший человек обрадуется, скажет – вай-вай-вай, как хорошо».
У меня были серьезные сомнения касательно того, хороший ли человек будет радоваться костюму, но отказаться было нельзя. В противном случае, Мурад мог подумать, что я не уважаю его подельника, и выдать одну из тех спонтанных эмоциональных реакций, которыми славятся дети гор, и от которых всегда страдают невинные люди.
И я согласился подарить Азаму костюм.
И это стало началом конца.
Для начала я собрал своих девчонок на летучку и объявил им задание.
– Итак, девочки, один серьезный человек хочет, чтобы мы сшили ему костюм-двойку, и чтобы тот непременно выглядел как костюм от Армани. Если честно, я понятия не
