имею, как должен выглядеть костюм от «Армани», поэтому вся работа по соответствию нашего костюма ожиданиям клиента ложится на ваши плечи – к моему глубокому сожалению. Это будет нудно, кропотливо, вам придется искать выкройки, ткань и так далее – но в данном случае вам важно помнить одно: все это вы делаете для успешного развития нашего бизнеса, а, значит, прежде всего для себя самих и собственного благополучия.
Толкнув эту вдохновляющую речь, я с достоинством удалился, предоставив доделывать остальное девчонкам.
Через три дня костюм был у меня – мы успели точно к срокам. Не знаю, что сказал бы при взгляде на наше творение господин Армани, но лично я нашел продукт годным к употреблению.
Брюки были черного цвета, широкие сверху и слегка сужающиеся к щиколотке. Пиджак был красным, в лучших традициях девяностых, и плечи у него были широченные. Широкими же были и рукава, а в талии пиджак сужался, и для пущей элегантности его можно было застегнуть на две золотые пуговицы. Короче, это был настоящий чеченский шик – в том смысле, в каком я мог его понимать. И – да – позже я нашел в интернете фотографии настоящих костюмов Армани, и могу сказать, что мои девчонки ушли от истины недалеко.
Я был счастлив – настолько, что даже не удосужился повертеть костюм в руках и внимательно к нему приглядеться. Ну, знаете – в идеале нужно было внимательно оценить качество на ощупь, взглянуть на подкладку, придраться к паре деталей и заставить девчат повозиться. Ничего этого сделано не было. Эйфория, наступившая от осознания того, что мы в очередной раз успешно решили чеченский вопрос и никому не будет «секир-башка», отодвинула бдительность на второй план. Поэтому я просто завернул костюм в подарочную упаковку и на радостях купил всей нашей артели вина.
Когда наступил день рождения Азама, я был спокоен. Я побрился, надел галстук, белую рубашку и брюки. Парадной одеждой я надеялся отвести от себя возможные подозрения в отсутствии пиетета – а таковые могли вспыхнуть по поводу и без. По моему мнению, нарядный фасад должен был сыграть роль громоотвода: человек постарался, он нарядился и даже нацепил галстук – все это заслуживает снисхождения, разве нет? Как акустик на военном корабле, вслушивающийся в звуки моря, так и я отчаянно старался уловить исходящие от Азама и Мурада сигналы и пройти по этим враждебным, нашпигованным минами водам невредимым.
Чеченцы уже с утра начали доставать меня по телефону требованиям явиться пред их очи поскорее, но я умело маневрировал, уводил в сторону пущенные в меня торпеды и в итоге явился к празднующим только под вечер.
Перед дверью ООО «Арег» стояло не меньше десятка черных джипов, а внутри помещения веселилась такая компания, что меня чуть не вытошнило тут же, на циновку. В полумраке помещения белели зловещие кавказские лица – большей частью пьяные или обкурившиеся опиатов. Кое-кто из собравшихся уже взялся танцевать лезгинку, потрясая в воздухе огромным, больше похожим на меч кинжалом. Кинжал со свистом проносился в опасной близости от тел и голов других гостей.
Пулемет был на месте – но в отличие от предыдущих моих визитов в «Арег», на этот раз он был собран, смазан и смотрел дулом в сторону входа (то есть туда, где стоял я). Гремела музыка – конечно же, это были «Черные глаза». Из огромного казана, стоявшего на плите, валил удушливый дым. В воздухе пахло страстями и опасностью.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы перебороть страх и ступить внутрь. Вероятно, мои тогдашние ощущения были похожи на те, какие испытывают дрессировщики, когда заходят в клетку к хищникам. Разница только в том, что дрессировщики сознательно идут на эту работу, в то время как я всего лишь хотел жить мирно и клепать свои джинсы, и мне даже в страшном сне не мог присниться чеченский зоопарк, в котором я оказался.
Тем не менее, заказанный именинником костюм был очень хорош – по крайней мере, внешне – и это была моя защита, мое алиби и мой магический круг от злых сил.
Проблема – как стало известно позже – заключалась в подкладке костюма. Ее – за неимением оригинальной ткани – мои девчата позаимствовали у старого советского пиджака. Вместе с ней новому костюму «от Армани» досталась едва заметная белая бирка с надписью русскими буквами – «Фабрика «Скороход». Моршанск». Никто из нас был ни сном, ни духом…
Я не был уверен, что смогу выйти живым из клокочущего чеченского веселья. Вероятнее всего, казалось мне, они порешат меня, когда случайно начнут палить из ружей в воздух – или из чего там обычно палят чеченские джигиты, когда празднуют. Может быть, человек с кинжалом случайно отрежет мне голову, забывшись в своей кататонической пляске – такой вариант тоже казался мне допустимым. Или – в горячке опьянения – они решат, что я враг, и изрешетят меня из пулемета. Я видел с десяток путей, по которому мог развиться дальнейший сценарий моей жизни, но в одном я был убежден прочно – если моя смерть и наступит сегодня, здесь, в этом лихом чеченском обществе, ее причиной не будет принесенный мной костюм. Потому что тот был совершенен. Почти. Но, черт, вы уже об этом знаете…
Я вступил в освещенный круг – свет исходил от мангала и от жуткой блестящей штуковины, висевшей в углу помещения и больше всего напоминавшей пресловутый диско-шар. Я вступил в него, собрав волю в кулак, и излился самым медовым славословием в своей жизни.
– Азам! – произнес я. – Дорогой наш, Азам! Я счастлив быть здесь, на твоем празднике, и видеть, что ты находишься в расцвете сил, ума и лет! Я желаю тебе оставаться мудрым, каким мы все тебя знаем, сильным, каким знают тебя враги, и здоровым, каким тебя наверняка знают твои многочисленные поклонницы…
А что? Я готовился. Я прочитал книжку про кавказские тосты накануне. Я хотел остаться живым и не проколоться на мелочах, понимаете? Я фактически заучил поздравительный тост наизусть.
– … и чтобы ты был еще лучшим джигитом, Азам – хотя, лучших еще не носила земля – я дарю тебе этот прекрасный костюм! Как у президента! Настоящий Армани!
Убийственная, перечеркивающая все заслуги портних бирка с надписью «Скороход» располагалась там, где соединялись талия и рукав. Маленькая, белого цвета, она помещалась точно под мышкой владельца, с внутренней стороны пиджака – и никто был не в состоянии разглядеть ее до тех пор, пока владелец не снимал
